— Заткнись, придурок, —осадил его Змей. — Не хватало нам язычников навлечь на себя, в такое-то время.Эй, Тихий, обшарь тут хорошенько всё. Не хочется мне здесь оставаться, но чтоподелаешь.

Четвертый человек,который до сих пор не проронил ни слова, огляделся и глаза его блестеликрасноватым оттенком, цветом разбавленной крови.

«Астральное зрение, —понял Виктор, даже сидя под землёй и не зная, что делает его враг. Что же ещё можетпомочь обнаружить иголку в стоге снега? — если этот придурок владеет им, то безтруда различит мою душу. Она, судя по учебникам, должна выглядеть как сероватыйогонь…»

Тихий, наконец, указал наместо, где прятался Виктор — в земляное углубление, заносимое метелью.

— Что там? Человек?Животное? — Снова Змей не угадал. — Демон?

Молчаливый показал двапальца.

— Давайте его изгоним,парни, — сказал Кинжал и в доказательство своих намерений вынул свой длинныйсеребряный клинок, на лезвии, котором были расчерчены разного рода руны.Кинжал, к удивлению, всех, звал свой клинок Кинжалом, — давно я демонюг невспарывал.

— Нет, — одновременносказали Шакал и Змей, — это слишком опасно.

— Чёрт, да бросьте! Выреально думаете, что Акела нам за это пропишет? Давайте, мы быстро управимся…

— Нет, — покачал головойЗмей, — мы следуем пакту. Если демоны не нападают на нас, то и мы ненападаем на них. К тому же, если Тихий на него не рванул, значит демон слишкомопасен.

— Быть может это лишь егоаура, — задумался Шакал. — Остаточная, как дерьмо в туалете, — Он хихикнул себепод нос, но туалетной шутки никто не поддержал.

— Тихий, демон ещё здесь?— Тень кивнула. — Мы сможем заключить с ним контракт? — Тень замотала головой вразные стороны.

Кинжал присвистнул:

— Видать, слишком силёндля нашего одержимого. Тихий вообще, кем был до того, как стал… этим?

— Охотником, которыйзадавал слишком много вопросов, — ответил Змей. — А… э… кс-а… — прошепталТихий, указывая в другую сторону, там, где разворошили снег.

— Человек? — Кинжал вынулКинжал и было пошёл в ту сторону, но его ударом по затылку осадил сначала Змей,затем Шакал.

— Куда ты попёрся, идиот?

— Ну как… Вдруг этот тот,кого мы ищем?

Тихий снова отрицательнопокачал головой.

— Как всё сложно-то сука!— вспылил Кинжал и вонзил клинок в мёрзлую землю. — Что там такое? Человек?Демон? Животное?

Тихий показал четырепальца. Ещё несколько лет назад, когда волчатам Акелы только показали этогостранного человека, они пытались с ним заговорить, но упирались в его стальнуюмолчаливость. Поэтому, Змей сначалапридумал, а затем не без труда выучил Тихого простой системе знаков: одинподнятый палец — животное, два — человек, три — демон, четыре — человек спримесью демонической энергии, а пять — вообще что-то, что выходит за грани нормальныхвещей.

— Думаю нам всё же стоитпроверить, — стоял на своём Кинжал. — Вдруг это тот самый кретин, который намнужен?

— Верно, — согласилсяШакал, — у того, как говорил Акела, тоже может быть примесь чёрного огня.

— Идём.

«Вот тебе на, — горькоподумал Однорукий, который вот уже десять минут терпел жгучий снег на своёмтеле. — Удачно же мы попали… И чего они там стоят? Уродец ещё пальцами своимитыкает. Скоро и меня найдут… И даже не вспомнят меня свои потом. Был убитпачкой ублюдков, ночью, в лесу. Вот и вся моя эпитафия…»

Но ещё перед тем, какОднорукий заслышал голоса, утопленные в вихре метели, он развернулпротезированную руку, лёгким и быстрым движением прокрутил конструкцию в центреладони, отщёлкнув защитные пластины и отомкнув железную крышку. Внутри чёрнымии красными языками пламени переливалось маленькое ядро, размером с большуюбусину. Он вырвал его, и рука тут же онемела, как будто никогда и не могладвигаться. Другой рукой парень что есть сил бросил его подальше.

Теперь оставалось лишьнадеяться, что эти кретины клюнут на эту удочку.

— Эй, Змей!

— Чего?

— Посмотри на Тихого. Онуже указывает в другую сторону.

Тень снова остановилась, непройдя даже пяти метров и указывала в сторону, где лежал сам Однорукий. Тихийпоказывал два пальца.

— Идите. А мы посмотрим,кто здесь.

— Меня это уже в крайдостало! — крикнул Кинжал и, дёрнув Тихого, пошёл с ним в сторону упавшегоядра.

Когда они пришли к месту,Тихий указывал на сгусток чёрного пламени, как будто позабыв о том, что недавночувствовал незнакомого человека.

Кинжал не без интересаподнял его и покрутил в руках.

— Жгучее, —прокомментировал он. — Видать, сгусток негативной энергии. Это что ли от тогодемона остаток? Неужели он откладывает ядрышки пламени? Тогда мы чертовскибогаты!

Тихий протянул руку кКинжалу, как бы прося ядро в руки.

— А тебе точно можно? Недай бог взбесишься, я бы повременил…

Тихий в ответ просто сжалтитанической хваткой хрупкую руку Кинжала и силой вырвал ядро. Снял с себязащитную маску и ненадолго сверкнул своей уродливой гримасой: впалые, бледныещёки, свисающая челюсть, гнилые зубы и кожа, сморщенная, вся в волдырях икровоподтёках.

— Ладно-ладно, но лучшебы ты никогда своё личико не показывал, уж больно оно ублюдское…

Тихий проглотил шарик иглаза его вспыхли кровью пуще прежнего.

— Libero! — жутко прохрипел Тихий и защёлкал своейполуотпавшей челюстью.

— Эй, ты чего? — Кинжалвынул свой клинок и встал в защитную стойку.

— Sanguis! — Тихий задёргал руками и кровь пошла из его глаз.

Кинжал сделал выпад ихотел одним ударом лишить соперника головы, но Тихий сделал неуклюжий выпад илишился только кисти руки. Из культи посыпалась какая-то чёрная субстанция.

Тени заплясали и Кинжалчто есть мочи старался изрубить Тихого и, надо сказать, получалось у него чтонадо. Через несколько десятков секунд его соперник лишился ног, кистей,остатков от рук и даже верхней части головы. Нескладное туловище погрузилось вснег, заставив его шипеть от вытекающей чёрной крови. Тихий перебирал языком,продолжал щёлкать челюстью, что даже рассмешило Кинжала.

— Ты, надо сказать, мненикогда не нравился. Знаешь, видать ты и до превращения был не особого ума, разпозволи….

Вдруг Кинжал пошатнулся.Он почувствовал, как два холодных, мёртвых паука ползут по его телу. Он виспуге замахал Кинжалом, надеясь согнать ожившие руки мертвеца, но достать несмог. Холодные, мёртвые пауки ползли по нему, пальцами впиваясь в живую плоть.

— НЕТ! — крикнул он навесь лес, но одна из рук Тихого, истекая кровью сжала его кисть с клинком и недавала шевельнуться, а другая мерно ползла к лицу. — УЙДИ! УЙДИ, УРОД!

Отсечённая культя доползладо лица и Кинжал было схватить его одной свободной рукой, но вдруг протяжновзвизгнул. Он не смог удержать пленную пауком руку и мертвая культя, управляяживой рукой, заставила резануть самого себя. На холодный снег упали три егопальца.

Тем временем, второй паукприложился к лицу Кинжала, и парень почувствовал запах гнили, тонкую,сморщенную кожу, волдыри на руке и страшный, мёртвый поцелуй культи. Во рту онпочувствовал какую-то тину и его бы вырвало, но мёртвая рука верно держала его.В голове заблестели странные картины, он почувствовал смерть, наслаждение,чудовищную боль и ненависть, ослепившую глаза. Но вдруг хватка ослабилась, паукдрогнул и рухнул на снег. Второй ублюдок, обхвативший руку с клинком, тожеустремился на снег за своим братом.

Кинжал рухнул на колени и его вырвало, не раз и не два. Увидев собственныесрубленные пальцы, к глазам его подступили слёзы и его вырвало снова.

Когда он смог поднятьотяжелевшую голову, во рту ещё стоял вкус мёртвой плоти. Он оглянулся и увиделперед собой дрыгающееся тело Тихого. Он шипел остатками своей челюсти, тело егопочти что плавилось от вонзённого в грудь серебряного клинка. Увидевнеаккуратный узор, напоминающий то ли собаку, то ли волка, Кинжал выдохнул. ЭтоШакал и Змей пришли его спасти. Слава Богу, что всё обошлось.

— Эй, придурок, — Голоспоказался ему совсем незнакомым, — жив ещё?