Но язычник шёл.

— Док, смотри! — крикнул Башка и ткнул пальцам на ходячую молнию.

«Сукин сын… — пронеслось в голове Виктора. — Это же… У этих ублюдков есть контракты? Да еще стихийного уровня?»

— Отступаем, Башка! — Выпалил Виктор. — ОТСТУПАЕМ!

Бык, стряхивая со своей секиры свежую кровь, ухмыльнулся.

— А ты догадливый… Неужто именно тебя нужно было уложить на алтарь?

Словно из теней, на Быка бросилось двое безымянных охотника. Одинаковые чёрные одежды, лица, скрытые тканевыми масками, серебряные клинки наготове.

— Попался! — радостно крикнул один и сделал выпад, едва коснувшись тела своего противника.

Второй не отставал и ткнул клинком в то место, где должен был оказаться вождь язычников.

— Что? — Бык лёгким ударом выбил клинок из рук несчастного и врезал свой топор глубоко в грудь охотнику. Пока второй испуганно махал своим жалким мечом, вождь вырвал секиру из холодеющего тела и обухом выбил второму челюсть.

— Жалкие демоны камня. Вы думаете, что ваша стая окажется сильнее?

— Аэ… Спа… Не… — бормотал инквизитор, корчась в судорогах на снегу.

Удар. Голова его сделала несколько полукругов, навсегда попрощавшись с телом.

— Отступаем, придурки! — кричал Виктор, что есть сил. — Бегите! БЕГИТЕ!

Но его никто не слушал. Все были заняты кровавой битвой. Каждый надеялся выхватить свой кусочек славы, сыграть в героя и отличиться. Молодых инквизиторов пьянил азарт битвы, хотя и мираж слабости их соперников не спеша рассеивался.

Кровь лежала на снегу ярким ковром. Взмахи клинков и крики не прекращались. Несмотря на то, что язычников осталась человек пятнадцать от силы, они в момент будто обрели спартанскую стойкость. Толпу чёрных кителей всё чаще прорывали яркие вспышки. На одного язычника приходилось десять охотников.

Плюнув на всё и на всех, Виктор ринулся к алтарному камню. Прорываясь сквозь клинки и топоры, вспышки ярких молний и летящие головы, он выбежал к идолам богов. До алтарного камня оставалось недалеко, но дорогу преградил язычник.

Это был старик с длинной седой бородой. Лицо его изрыли морщины, но взгляд его показывал воинственную решительность. В руках старик держал посох, на изголовье которого был изображён лик какого-то древнего бога.

— Ты не тронешь наших идолов, сопляк. — Волхв (как показалось Виктору) вонзил свой посох в землю.

— Мне нужен парень на алтарном камне. Не больше. — Холодно проговорил Виктор. Пусть перед собой он и видел немощного старика, он чувствовал перед ним странную ауру.

«Такое ощущение, будто передо мной человек, выкованный из стали. Здесь что-то не так».

— Это наша жертва Карачуну, — спокойно ответил Вторак. «Надеюсь, Бушуй успел уйти достаточно далеко. Зря я оставил его одного… Но мне нельзя бросать идолов и своих собратьев без защиты». — И ты его не получишь.

— Что же… — 123 сложил руки в печать «Инферно». Воздух перед его руками задрожал, и чёрный поток огня вырвался из своего плена.

— Что… — Пламя обогнуло старика в нескольких сантиметрах и рассыпалось, оставив после себя только язычки дыма.

— Мой черёд.

Глаза Вторака залились лазурью и руки его облепили горбатые линии молний. Борода волхва трепыхнулась, сам он слегка дрогнул и, не без труда, взмахнул своим древним посохом.

«Молнии… Синие, а теперь… Чёрные?»

Виктор ушёл вправо, но языки тока ужалили его в спину, и он почувствовал острую боль в лопатках.

Вторак ударил в землю и на секунду она брызнула горбатой молнией, змеем впившись в ногу инквизитора.

Парень попытался сложить руки в защитный барьер, которому его обучил надменный Скряга, но руки его не слушались. Они дрожали, пальцы шли в разные стороны и скоро юнец понял, что уже сидит на коленях, а части его тела вывернуты совсем не в те стороны. Его били десятки, нет, сотни крохотных, но острых кинжалов, жаля его то туда, то сюда.

Старик оскалился жёлтыми, кривыми зубами и громко крикнул какое-то заклинание, отчего его жертва врезалась в мёртвую землю.

«Жалкий малец слишком наивен, — усмехнулся волхв про себя и сжал одну руку в кулак. — Недолго тебе, подонок, осталось».

Тонкие ледяные иглы, из прозрачных телец, в которых виднелась тёмное ядрышко, начали ползти к Виктору, навострив свои тонкие копья. Они были настолько остры, что даже утеплённый мехами китель Святой Инквизиции долго не выдерживал.

Когда ледяные оковы окружили сомкнули его в руках и ногах, парень еле смог преодолеть чудовищную головную боль, которая на него обрушилась.

«Он… сбивает электрические импульсы в мозге… Так и поджарит меня…»

Конечно, Виктор Зверев предполагал, ещё до ссылки в «Князе», что язычники могут быть сильны. Пусть многие зелёные юноши, которые только оторвались от мамкиных грудей бахвалились, что смогут самолично перерубить этих лесных отродий с целую пачку, 123 всё же не мог довериться их самоуверенности.

— Они должны быть сильны, — спорил он как-то с Одноруким, сидя в общей столовой. — Иначе почему Инквизиция не может их сгноить почти десять веков?

Беловолосый махнул рукой:

— Ныкаются в своих чащах вот и всё тут. — Он жадно оторвал кусок чёрствого хлеба. — Никакой опасности. Зуб даю.

Но теперь Виктор видел залитые чёрными молниями глаза дряхлого старца. Они змеями вились по его телу и ползли к посоху, в то время как другая рука посинела, наполовину обратившись в лёд.

Стихии. Язычники умели владеть не просто негативной или позитивной энергией. Они могли придавать ей любую естественную форму и пользоваться ей, словно эльфы из древних сказок.

Внезапно страх холодными, чёрными пальцами сжал сердце юному охотнику. Он понял, что умрёт. Силуэт чёрного, злого волхва рассеялся и перед собой он увидел старуху с косой. Рваный плащ, скрывающий костлявое тело, чёрный, сшитый из самой тьмы капюшон и пугающий, мёртвый взгляд. Старуха повернула свою косу и замахнулась.

Он закрыл глаза.

«Больше не хочу. Нет… Всё это только сон… Я дома. Всё хорошо…»

Ему вдруг показалось, что его зовёт отец.

«Иди сюда! — кричал он и звук эхом полз по густой темноте. — Сю-ю-ю-юда!»

— Вставай… — шептали голоса во мраке. — Вставай…

Они были похожи на всё и ни на что сразу. Всё слилось в один буйный поток, который нёс его далеко, в самые чертоги его разума.

— Вставай! Витя… Тьфу, 123, вставай! СЛЫШИШЬ, ИДИОТ?!

Это был Однорукий. В руках он держал что-то вроде копья, но древко у того было обломано, наконечника не было вовсе. Из-под разорванного кителя виднелись ранки, откуда слабо сочилась тёмная кровь.

Парень огляделся и увидел лежащего перед ним старика. Из его горла торчало потерянный наконечник копья, и старик ещё боролся за свою жизнь, тщетно пытаясь остановить кровотечение. Разорванная копьём рана будто бы пыталась срастись, но каждый раз рвалась вновь, и волхв не успевал укрепить свою дряхлую кожу.

— Обрати… душу мою… в Правь… Я… — Слова превращались в неясное бульканье. — Бушуй… Мальчик… — Слеза выбилась из глубоко посаженных глаз и, скользнув по щеке, смешалась с кровью. Рука волхва Вторака дёрнулась и отпала от раненой шеи. Глаза его похолодели, обратившись к небу.

— Что ты на него уставился? — выругался беловолосый. — Не встанет, небось. Уходим.

— Они отступили? — Виктор рывком поднялся и тут же об этом пожалел. Голова его пошла кругом, и он еле устоял на ногах. Когда головокружение прошло, он проклянул всё живое несколько раз.

Инквизиция не отступила. Эти наивные идиоты решили поиграть в героев. Бой ещё кипел и кровь легла на снег атласным ковром, а недальновидные охотники громко кричали, втаптывая остатки языческих сил. Башка мотнул молотом очередной раз и умертвил варвара с двумя топорами. Ещё двое, те, что были в экзоскелетах поймали язычника с двумя мечами и, схватив за руки и за ноги, разорвали его тело. Ярких вспышек молний больше не было, но Виктор не мог разделить общего веселья. Его тянуло блевать от всей этой кровожадной картины.