Пожалуй, он мог бы постоять так еще. Рана — это всего лишь рана.

А то, что происходило с ним сейчас, когда Лаора пыталась, не зная, что он замечает, обезболить ему спину, было куда интенсивнее, чем заурядная боль.

Любой демон в этой ситуации переместился бы прочь, ничего более не ожидая и обрушивая ходы потомков юе, или же выжег пещеры дотла. Но Седаару Арнелиасеайе хотелось продолжать этот путь в темноте и тишине, и слышать дыхание девушкиза собой, и чувствовать себя именно так, как сейчас.

.

— Что вы делаете? — трогательно возмущенно бросилась к нему Лаора, когда он поднял и отбросил первый камень.

Она застыла рядом, не решаясь ни тронуть его, ни мешать, но и отступать не собираясь.

— Разбираю завал, — резонно заметил Седаар, отодвигая с дороги второй булыжник, на этот раз размером с небольшого пони.

Как только демон выдернул его из груды, более мелкие покатились вниз, и Лаора отпрыгнула.

— Руками?! Раненый?! Вы… Давайте лучше я, если вы не можете, ну… направлять.

— Маленькая Лаора, — улыбнулся ей Седаар. — Скорее всего, на подобных преградах стоят магические маяки. Я бы точно поставил. Не стоит рисковать и сносить их иначе. И я пока не умираю, можешь не бояться так.

— Это тяжелый физический труд…

— Тяжелый физический труд не так тяжел, если ты полудемон.

Целительница тоже убрала несколько небольших камешков с дороги и попыталась вытянуть тот, что был половину ее собственного веса, чуть не ломая об него ногти. Седаар остановил Лаору — она послушно отдернула руки, будто прикосновение оказалось неприятным, — и аккуратно убрал валун сам.

— Прекрати. Тут совсем тонкий слой, мне нужно не больше четверти часа.

Лаора не находила себе места. Она ходила из стороны в сторону, не сводя с мужчины напряженного взора, кусала губы. Седаар поймал себя на том, что больше всего на свете ему хотелось обнять эту девушку и прижать к себе, чтобы она, наконец, успокоилась и застыла маленькой теплой птичкой в его объятиях.

Дикое, совершенно нетипичное ощущение. И близко не похоже на привычную страсть — намного шире, чем телесный голод.

— То есть мне не мешать?

— Да.

— Вы очень плохо выглядите, — тихо, словно оправдываясь, проговорила Лаора. — Вся спина черная. Вы просто не видите.

Седаар не ответил. Плеча он и правда не ощущал, а по позвоночнику вниз распространялось болезненное онемение. Поэтому он заработал быстрее.

.

— Тут, кажется, никого, — протянула Лаора, оглядываясь. — Куда все могли деться?

— Думаю, они опустошили уровни, связанные с теми пролетами, где нас должен был сожрать рой, — отозвался Седаар, обрушивая за собой часть стены.

Девушка же только вздрогнула, не оборачиваясь. Она отлично держалась. Прошла чуть вперед, до первого узла-площади, ощупала руками одну из скамеек.

— Вы можете сесть или лечь сюда, — обернулась она к Седаару. — Вы же еле стоите.

— Это не обязательно.

— Обязательно, — вспыхнула она. И смущенно добавила: — Вы слишком высокий, герцог Карион.

— Интересно, почему ты не хочешь попытаться убить меня сейчас? — хмыкнул Седаар, устраиваясь на скамье.

— Потому что не хочу злить, — неожиданно в тон ему отозвалась Лаора.

Ее быстрые чуткие пальчики выпутывали волокна одежды из крови. Она делала это невероятно аккуратно, почти нежно, то и дело добавляя заговор, глушащий боль. Собственно, боли Седаар и не ощущал — лишь эти легкие, как касания крыльев бабочки, прикосновения, отзывавшиеся внутри сладким зудом желания.

— А если бы я сказал тебе, что из-за раны почти беззащитен?

— То я бы не поняла, зачем вы мне лжете, — пожала целительница плечами.

Сейчас, когда она оказалась захвачена любимым делом, в котором и правда была хороша, когда мобилизовалась, вместо того, чтобы бояться, и ощутила уверенность целителя за работой, Лаора стала почти такой, какой он видел ее в воспоминаниях Ирафзала.

И с ней было легко и тепло.

— Вам не больно? — уточнила девушка в сотый раз.

И в сотый раз Седаар ответил со смехом:

— Нет.

.

— Я не уверена, что вытащила все, — отчиталась она через полчаса, тыльной стороной ладони вытирая со лба пот. Целительница опиралась на стену и явно вымоталась так, что еле сидела. Вот она даже потеряла равновесие и нечаянно надавила ему на поясницу, но тут же отскочила. — Мне бы в лазарет. То есть вам бы в лазарет. Давайте поищем, вдруг на этом уровне есть. Там обычно бывают зелья, чтобы стянуть раны. У меня не получается зарастить их. Честно, я пыталась, но не понимаю, в чем дело. Я попробовала несколько способов, ни один не работает.

— Это же Глубина юе, созданная, чтобы ослаблять демонов, — заметил Седаар легко, оборачиваясь.

Все это время он наблюдал за искусной работой целителя, черпавшего силу из всех трех сошедшихся после столкновения сердец миров. Лаора и правда сделала все и даже больше, чем кто-либо мог бы на ее месте. Она не заметила охранных заговоров против чужаков, с которыми ему пришлось разбираться, даже не услышала за завалом свиста еще одного роя, так была увлечена.

Белое от усталости лицо Лаоры выражало растерянность. Веки ее были полуприкрыты, словно она еле держалась, чтобы не заснуть.

— Тогда почему вы все еще живы?

— Моя мать была человеком.

Лаора некоторое время молчала. Потом моргнула и отвела глаза от обнаженного торса демона.

— Я только что поняла, что вы наполовину голый, — тихо сказала она, подавая ему свой небольшой плащик, который он мог разве что как шарф намотать.

— Так ты же меня раздела, — с улыбкой ответил Седаар.

Наверно, Лаора смутилась бы еще больше, но слишком устала даже для этого. Она медленно, долго моргнула, затем с силой провела ладонями по щекам, потерла лоб.

— Извините, я засыпаю, — еле ворочая языком, призналась Лаора. — Я не смогла. Простите.

— Спасибо, что убрала яд, — тепло ответил Седаар, подхватывая теряющую сознание девушку. И уже намного тише добавил, убирая каштановые пряди с влажного лба: — Спи.

Обращаться к Сарье снизу вверх Отерон не мог.

Дочка, правда, вела себя отлично — намного достойнее этой дуры, сгинувшей где-то то ли в Синих землях, то ли в другом мире. Адэлинда в такой ситуации сразу бы построила себе трон пошикарнее, надела лучшее платье и слонялась бы по Антрацитовому замку без дела, полная чувства собственной важности. А Сарья была иной: она даже за столом отца не подвинула, с улыбкой заявив, что ей привычнее на старом месте.

И, что совсем удивительно, ничего не сказала слугам и подданным. Просто взяла в руки все нити власти, еще остававшиеся у Отерона — и натянула их как следует. Барон задавался вопросом, почему его дочь так мила, до тех пор, пока, изведенный подозрениями, не спросил ее напрямую.

На что Сарья так же напрямую и ответила, вызвав у Отерона смесь гордости, злости и ужаса за свою судьбу:

— Ты мне нужен, отец. Как правитель, при котором началась заварушка с Разломом. И на подготовленную кем церемонию не явился герцог Седаар Карион.

.

Последние крохи власти. Советники, привыкшие видеть в Отероне своего господина, теперь вели себя как-то слишком расслабленно. Барону казалось, что они шушукаются за его спиной, смеются над его немощью.

— Так а что Стелер? — допив вино, спросил он у Сарьи так, словно это она все еще прислуживала ему.

— Стелер плачется, что леди Фриянки долго нет, — пожала плечами Сарья. — И кстати, он прав. Трупик женушки ему положено оплакивать со вчерашнего вечера, сегодня к ночи по плану он должен был начать привечать гостей мечами. Но от наших ни слуху, и Стелер только болтает, болтает и болтает.

Она устроилась в кресле не так, как при хоть сколько-нибудь именитых гостях: спиной опираясь в подлокотник, лихо перекинула ногу через другой. И волосы сегодня убрала под высокий воротник, как какая-нибудь степнячка. Неизменный напичканный оружием корсет стягивал и без того плоский мальчишеский торс.