Папа отставил чашку и вытянул ноги, потревожив Степашку, который вышел из-под стола такой всклокоченный и заспанный, так что все покатились со смеху. Пробурчав что-то нелестное в адрес хозяев, он бухнулся на землю в тени жасмина и снова заснул.
— Как бы то ни было, — сказал папа, — но через час шторм начал стихать. Нас всё ещё бросало из стороны в сторону, но ветер ослабевал, а волны не заливали лодку, которая едва держалась на плаву. Мы вычерпали воду и кое-как заделали течи, но, не имея вёсел, не могли двигаться и неспешно дрейфовали в лучах закатного солнца. В кормовом ящике нашлось немного воды и сухарей, и после всего произошедшего, они показались нам райской пищей. Однако, как это часто бывает, всё самое интересное ожидало меня впереди. Когда небо покрылось светлячками звёзд, и Южный крест засиял над нашими головами, указывая путь домой, мы, чередуя друг друга, принялись грести обломкам весла. После тяжёлого дня наши силы были на исходе и вскоре, убаюканные плеском волн, мы оба задремали…
— И что было дальше?.. — еле слышно спросила Варя, когда пауза затянулась. — Вы нашли дом?..
— Я проснулся около двух, — сказал папа, не открывая глаз и словно не слыша слова дочери. — Рыбак спал, положив под голову обломок весла. Его грудь тяжело вздымалась и крепкие мозолистые ладони, даже во сне не отпускали деревянный обломок. Море было без единой морщинки, гладкое, словно атлас и луна плыла в нём как белоснежная кувшинка. Но, не смотря на полный штиль, что-то раскачивало нашу лодку и, признаюсь честно, я сразу вспомнил множество леденящих кровь историй, про всяческих морских чудовищ, которые способны утащить на морское дно целые корабли. Я осторожно выглянул за борт и увидел дельфинов, которые резвились по правому борту и, играя, задевали нас. Их было около дюжины. Среди них я заметил двух малышей, один из которых был совсем крохой, и мама всё время держалась подле него. В свете луны, они показались мне перламутровыми, и я любовался их игрой и почёсывал им носы, когда они проплывали мимо, пока не увидел, как малыш, не попытался взлететь!.. Сначала, я подумал, что он просто резвиться и выпрыгивает из воды, но во время одного из прыжков, его перламутровые крылья, до этого так плотно прижатые к спине, что казались его кожей, раскрылись и он, пролетел над водой с десяток метров, но потом, зацепил воду и плюхнулся в море. Я не поверил своим глазам, но, словно в доказательство, он снова разогнался и поднялся в воздух, паря над водой точно летучая рыба, и пролетел совсем близко от меня, и снова неуклюже упал. Дельфины крутились вокруг малыша, подбадривая его, и он взлетел в третий раз, и пролетел над нашей лодкой, обдав меня брызгами, а после, нырнул в море и поднялся на поверхность уже далеко. Вся стая пришла в движение и один за другим, стала подниматься в воздух, и парить над чёрным зеркалом воды, сверкая перламутром в свете луны, быстро удаляясь в сторону открытого моря. Они двигались клином, как птицы и среди них мелькали два малыша, старавшихся не отстать от своей стаи. Поражённый и зачарованный, я долго просидел так, вглядываясь в ночную тьму, в надежде вновь увидеть летающих дельфинов, но они больше не появлялись. Под утро, рыбак проснулся, и мы снова начали грести к берегу, и к концу дня увидели его на горизонте, и вскоре после этого, нас обнаружил катер, капитан которого, видя наше состояние, оказался столь любезен, что отбуксировал нас к дому, хоть это и заняло весь следующий день.
— И ты работал у того рыбака 40 дней?! — спросил Серёжа.
— Совершенно верно, — кивнул папа, — и, доложу я вам, это были непростые деньки, и каждый вечер я с ног валился от усталости, но я бы не променял их ни на какие другие. На моих руках не было живого места, спину ломило, и я потерял добрый десяток килограмм веса, но к концу месяца, я окреп и управлялся с лодкой не хуже него. С тех самых пор, едва почуяв запах моря, я сразу же представляю себе ранее утро, когда заря ещё только начинает розоветь, скрип уключин, тающий в дымке берег с бело-голубыми домиками и бескрайнее море, величественное и прекрасное, как в первый день сотворения мира…
— А дельфины? — спросила Варя. — Вы видели летающих дельфинов снова?
— Я не уверен, — сказал папа. — Один раз мне показалось, что я вижу их низко летящую стаю, но, это оказались какие-то большие птицы. Скажу больше, рыбак, на исходе 30 дня, не выдержал и признался мне, что вся история с дельфинами только легенда, чтобы заманивать туристов и что он никогда не видел летающих дельфинов, и он не понимает, почему я продолжаю утверждать, что видел их.
— И что ты ему сказал, — спросила мама. — Как ты объяснил ему свой поступок?
— Я сказал, — ответил папа, — что я путешествую не ради экзотических пейзажей и дюжины фотографий в альбоме, а ради новых открытий и подлинных чудес, которые ждут нас повсюду, и я всегда готов протянуть руку и смело шагнуть им навстречу…
Папа порывисто встал и прошёлся вокруг стола.
— И с той поры, друзья мои, я всегда был верен этим словам, и, уверяю вас, самые необыкновенные и поразительные открытия, и совершенно невообразимые чудеса поджидали меня повсюду… И одним из таких чудес, была встреча с вашей мамой, но это, отдельная история…
— А какие чудеса ты видел, — взмолилась Варя, забыв про второй кусок пирога. — Расскажи, пап, ну, пожалуйста!
— Я видел жемчужных осьминогов в Полинезии, которые питаются только моллюсками, в раковинах которых имеется жемчуг, так что к концу жизни эти осьминоги полны драгоценных жемчужин, но ныряльщики, которые работают за гроши, никогда не трогаю их, потому что тот, кто убьёт жемчужного осьминога и разбогатеет не проживёт долго. Я видел двуглавых попугаев на Амазонке, каждая голова которых разговаривала на своём собственном языке и долго не понимала другую, пока, наконец, не выучивала её язык. Когда они сорятся, стоит такой шум, что даже ягуары обходят эти места стороной. В Чили я видел пернатых змей, которые вьют гнёзда на деревьях, как птицы и настолько привыкли жить на ветвях, что если их положить на землю, то они не могут ползти и совершенно беспомощны. В Мавритании я говорил с человеком, внутри которого много лет жил большой жёлтый пустынный скорпион, который пробрался в него, когда был совсем крошечным, и питался тем, что ел этот бедняга и не собирался выбираться наружу, пощипывая его изнутри, когда был голоден. Я видел морских белок у берегов Мадагаскара, которые скачут под водой по кораллам, точно так же, как наши белки прыгают по соснам и елям, и если протянуть им горсть сушёных морских коньков, то они охотно подбегают к вам и заглядывают в маску, потому что они не менее любопытны, чем их сухопутные сородичи. На острове Унга, я видел последнюю птицу Кара-Кара, которая была такой большой, что не могла больше летать и доживала свой век среди холодных утёсов. Эти птицы известны тем, что они не вьют гнёзд и высиживают яйца и растят птенцов прямо в полёте, а на землю опускаются только раз в жизни, в центральной Африке, чтобы найти себе пару на всю жизнь. В пещерах у Мёртвого моря я видел каменных ящериц, которые питаются песком и застывшей лавой, и живут так долго, что помнят динозавров. На севере Канады, близ озера Хомма, я повстречал шамана, который превратился в лося и не мог снова стать человеком и блуждал по лесам в одиночестве, потому что настоящие лоси чувствовали, что он человек, а люди, думали, что он лось. Я и сам так подумал вначале, но его глаза были так печальны, что я обо всё догадался, и мы долго путешествовали вместе, и он показал мне столько интересного, что всего и не упомнить. Я поил его чаем с солью, потому что он очень скучал по горячему чаю, как человек, а как лось, он обожал соль. Мы расстались с ним недалеко от Ванкувера, и я пожелал ему снова стать человеком, на что он ответил, что изменил своё решение, и тело зверя больше не тяготит его и он счастлив в своём новом обличье. И вот, здесь, у себя дома, я снова встретил чудо, потому что Счастливчик это чудо и…
— И вы начали без нас!? — раздался дедушкин бас. — Вы съели весь пирог в одиночку?! Уму непостижимо! Счастливчик, нам здесь не рады! Всё, мы уезжаем… Немедленно ложимся на обратный курс… Свистать всех наверх! Виданное ли это дело, поднимать пирог, в смысле парус, не дождавшись всех членов экипажа?!
