– Если эта частица существует, – заявила она, – проблема может оказаться весьма занимательной. Ваш друг не сообщил здесь, как именно он сумел ее синтезировать. Эту несуществующую частицу можно назвать... необычная материя. Мне не хотелось бы использовать популярный термин "антиматерия", потому что это будет неправильное употребление названия.

– А как эта частица... если предположить, что она может существовать... как она будет работать в качестве источника энергии?

Поднятые брови. Фырканье. Доктор тщательно подбирала слова.

– Еще раз повторяю, ваш вопрос поставлен некорректно. Но я позволю себе воспользоваться аналогией из древней истории. Предположим – с моей точки зрения, это тоже исключено – частицу можно безопасно использовать. Эффект получится, аналогичный нитроглицерину... Вы знаете, что это такое?

– Нет, но разберусь.

– Как я уже говорила, это все равно что воспользоваться нитроглицерином в качестве топлива в двигателях внутреннего сгорания. Возникает огромное количество энергии, двигатель не в состоянии ее использовать. Конечно, я привожу чисто умозрительные рассуждения. Такая частица не может существовать ни в какой нормальной вселенной.

– Спасибо, доктор. Я выиграл пари. Вы не могли бы дать мне математические выкладки?

– Ну... хорошо. Только, боюсь, придется взять с вас за это плату, надеюсь, ваше пари покроет издержки. Может быть... ленч?

Описание, конечно, было абстрактным изложением свойств частицы АМ-2. Кеа научился этому за последние шесть месяцев. Он знал двигатель, который будет в состоянии использовать эту энергию. Стар-драйв. Но ему по-прежнему не хватало "ручки". А пари действительно покроет все расходы: он получит вселенную.

Ричардс с радостью купил бы для доктора Фрили ресторан, в котором готовили бы только ее любимые блюда и доставляли прямо в кабинет до конца ее жизни. Но он не сделал этого – всего лишь пригласил в факультетское кафе. Он не мог ничего для нее сделать. Как только эта история привлечет к себе внимание, связь с Ричардсом или АМ-2 может стать для нее смертельно опасной. А кроме того, еще более серьезная опасность ей угрожала от самого Кеа. Ричардс знал, что чем ближе он подойдет к власти, тем большему количеству живых существ будет грозить смерть. Он взял в качестве закона еще одну поговорку: "Трое способны сохранить секрет, если двое из них мертвы"...

С расчетами доктора Фрили в руке и копией собственного проекта он пришел к Остину... Сказал, что должен показать нечто очень важное. Наедине. Начал Кеа с рассказа. Непосредственно перед катастрофой на борту "Фортуны-1" доктор Фазлур анализировал явление, замеченное им на темной звезде, мимо которой они пролетали. У него получились совершенно поразительные результаты, по которым выходило, что можно синтезировать некую субстанцию, немного напоминающую то, что они заметили поблизости от пульсара. Если эти предположения верны, субстанцию можно синтезировать и превратить в...

Тут Ричардс протянул расчеты доктора Фрили. Остин просмотрел первую страницу на экране, нахмурился, потом возмутился:

– Кеа, старый вонючий ты носок! Тебе лучше, чем кому бы то ни было, известно, какие у меня отношения с цифрами. Не можешь, что ли, сразу все объяснить?

– Я только хотел быть уверен, что ты мне поверишь, а не подумаешь, что я окончательно сошел с катушек.

Кеа понял, что иногда бывает довольно полезно пользоваться студенческим сленгом – Остин его просто обожал. Он продемонстрировал все, что принес. Остин долго сидел молча, обдумывая. А потом только простонал:

– Ой-ой.

Кеа внимательно наблюдал за ним – попался?

Через некоторое время Баргета тихо произнес:

– Если эту частицу, эту субстанцию, знаешь ли, можно синтезировать... о, Кеа, я понимаю, почему ты решил поговорить со мной. Понимаю, почему вел себя так загадочно и молчал о своих планах. Знаешь, Кеа, я чувствую себя, как... как звали того человека? Который лишился дара речи на пике в Дариене? Хотя что может быть таким впечатляющим в Коннектикуте, я так никогда и не понял. Это потрясающе, Кеа. Просто потрясающе. Я... я мог бы стать Резерфордом. Доктором Маклином. И даже гораздо более великим, потому что это открытие перекроет в сто раз какую-то антигравитацию. Сначала стар-драйв, а потом, я уверен, найдется какой-нибудь способ модифицировать субстанцию, чтобы она стала источником энергии для всего.Для всего. Я чувствую себя как первый человек, добывший из земли нефть, – не знаю, как его звали. Ой-ой-ой, Кеа, надеюсь, это не какая-нибудь дурацкая шутка.

Целая неделя ушла на сомнения – слишком важная, серьезная проблема, этого просто не может быть, необходимо поставить в известность правительство, возможно, правление транспортных корпораций, нужно хотя бы изучить, возможно ли это вообще. Потому что мы станем богаче, чем тот старый грек, не помню, как его звали; Кеа, а ты уверен, что нужно этим заняться? Знаешь, есть ведь вещи, которые человеку просто не положено знать, хотя лично я не согласен с ребятами, которые поклоняются Христу и утверждают, что с каждым новым поколением человечество вырождается. Ведь я смогу стать более великим, чем отец, даже более великим, чем первый Остин, тот, в честь которого меня назвали и который основал нашу компанию...

– Займемся этой проблемой, – наконец сказал он.

Целая команда адвокатов и их помощников принялась за работу. Они должны были выполнять любые распоряжения Кеа. Так же, как и все служащие лаборатории, совершенно секретной. Кеа предупредил Остина, что это может быть очень дорого. Баргета был готов вложить в дело до десяти процентов капитала всей корпорации в год. Лабораторию построили, в нее пригласили работать самых лучших ученых. Были созданы исследовательские и контрольные корабли для работы в глубоком космосе. Все в мире бизнеса знали, что корпорация Баргета взялась за грандиозный проект. К счастью – Кеа это очень устраивало, – у Остина была репутация несерьезного человека, и поэтому над проектом сразу начали потешаться. Кеа никому не сказал, почему он назвал этот эксперимент "Проект Сак".

Оборудование и персонал были настоящими. Только на самом деле затея была абсолютно пустой. Кеа знал, что АМ-2 невозможно синтезировать – во всяком случае, синтезированная АМ-2 окажется дороже топлива, которым сейчас принято пользоваться для стар-драйва. "Нет, – поправил себя Кеа. – Никогда не говори "никогда". Антиматерию-Два нельзя синтезировать в данный момент истории, впрочем, вполне возможно, что и ни в какой другой. Остановимся пока на этом. Кроме того, когда мы обнаружим способ экранировать частицы, что будет означать возможность защитить добывающие и обрабатывающие корабли, АМ-2 станет дешевым, как грязь. Во всяком случае, для меня".

Эту сложную шараду Ричардс задумал по трем причинам. Во-первых, лаборатория являлась вполне приемлемым прикрытием для тех, кого могло заинтересовать, откуда поступает субстанция. Не очень важная причина. Во-вторых, появлялась возможность получить исследовательские корабли, которым давали четкие инструкции, известные только командам кораблей. Они искали элемент, который можно было использовать или модифицировать, чтобы создать экран для АМ-2, Кеа назвал его X. Отчеты экспедиций тщательно изучались на случай, если в них содержится информация, которая может привести к синтезу необходимого вещества.

И еще одно преимущество "Проекта Сак" – секретность, с которой набирался персонал. Ричардс выискивал самых лучших ученых. Эти люди должны были отвечать двум дополнительным требованиям. Первое – либо они не имели семей, либо те могли путешествовать вместе с ними, либо они не поддерживали никаких отношений со своими родственниками. Второе – у каждого была какая-то своя тайна: совершенное преступление, которое не было раскрыто, сексуальные привычки, политические или социальные теории, не поддерживаемые на планете (в провинции), откуда ученый был родом, алкоголь, наркотики... А еще лучше, если человек являлся мизантропом. Если благодаря усилиям Ричардса этим ученым и удастся что-нибудь отыскать, их можно будет использовать для завершения исследований АМ-2.