Лимбу удалось вовремя впихнуть Императора в контролируемую маклинами спусковую трубу. Она вела в безопасный бункер в двух тысячах метрах под замком. Кинув властителя вниз, телохранитель нырнул следом. Они падали вместе, и за ними захлопывались воздушные шлюзы радиационной защиты.

Наверху мало кто уцелел. Несколько гуркских бойцов, один взвод недавно сформированной преторианской стражи да дюжина слуг. Ядерные взрывы сровняли замок с землей.

Однако защита до некоторой степени все-таки сработала. Стены многокилометрового двора потрескались, но устояли, уцелели расположенные в них службы. Не пострадало и здание Парламента, стоявшее примерно километрах в десяти от эпицентра. Как ни смешно, уцелело оно только потому, что Императору было противно каждый день видеть его из окна, и он воздвиг между дворцом и Парламентом километровой высоты гору, отразившую основную энергию взрыва.

Гражданское население Прайм-Уорлда практически не пострадало. Все разрушения ограничились пятидесятипятикилометровой территорий императорского дворца.

Наклонившись, Император поднял с земли маленький серый предмет. Осмотрев находку со всех сторон, он показал ее гуркам – каким-то чудом одна роза, сгорев в ядерном огне, не рассыпалась в прах, а осталась целой.

Гурки бесстрастно рассматривали розу, и тут сверху послышался гул работающего генератора Мак-Лина. Подняв виллиганы, охранники дружно повернулись на шум.

– Не стрелять, – приказал Император, и стража опустила оружие.

К Императору спускалась небольшая капелька. За ее прозрачным колпаком виднелось черно-золотое тело манаби. То мог быть только сэр Эку.

Капля дипломатично зависла в трех метрах от властителя.

– Вы живы, – спокойно отметил Эку.

– Я жив, – согласился Император.

– Примите мои соболезнования, замок был прекрасен.

– Дворец восстановить не трудно.

Капля слегка покачивалась на ветру.

– Вы говорите от имени таанцев? – спросил Император.

– Они меня просили, я отказался. Они хотели, чтобы я передал вам ультиматум. При этом они даже не давали мне времени добраться до Прайма.

– Очень на них похоже.

– Теперь я говорю от имени манаби. И от себя лично.

"Весьма любопытно, – подумал Император. – Манаби практически никогда не выступали единым фронтом".

– Разрешите сперва задать вам один вопрос?

– Пожалуйста. Но я могу не ответить.

– Разумеется.

Эку развернул каплю так, что теперь она, казалось, смотрела на гуркских телохранителей.

– Их можете не стесняться, – заверил Император. – Они умеют молчать, не хуже вас.

Это была чистая правда. Ни гурки, ни манаби не раскрывали чужих тайн. И ни пытки, ни наркотики, ни психологические приемы не могли заставить их говорить.

– Я только что прибыл на Прайм. Как вы оцениваете ситуацию?

– Как весьма плачевную, – честно сказал Император. – Я потерял минимум дюжину флотов. По меньшей мере сорок систем либо уже захвачены таанцами, либо будут захвачены в ближайшее время.

Эку задумался.

– А ваши союзники?

– Они все еще не решили, как им поступить, – сухо ответил Император. – Я полагаю, что лишь половина из них объявит таанцам войну. Остальные поддержат победителя.

– И как, по вашему мнению, закончится эта война?

Император долго разглядывал сгоревшую розу.

– На этот вопрос я отвечать не стану.

– Понимаю... А теперь я хотел бы говорить от имени моих предков, моих сородичей, и всех поколений, которым еще только предстоит вылупиться. Мы не воинственная раса. Однако в этой войне мы хотели бы принять сторону Империи. Мы будем и дальше поддерживать видимость нейтралитета, но вы можете свободно располагать всей информацией, которую нам удалось собрать и которую мы еще соберем в будущем.

Император едва не улыбнулся. Заявление сэра Эку было единственной хорошей вестью в кошмаре ежедневных сводок.

– Почему? Похоже, таанцы побеждают.

– Это невозможно, – ответил Эку. – Мы могли бы поговорить наедине?

– Я уже...

– Я повторяю мою просьбу.

Император кивнул. Из капли Эку выскользнул длинный стержень, и стража снова подняла виллиганы. И опять Император знаком велел им опустить оружие.

Стержень коснулся шлема властителя,

– Я думаю, – послышался голос Эку, – что даже ваши самые верные слуги не должны стать свидетелями этого разговора. Вы полагаете, таанцы верят, что Антиматерию-Два можно открыть заново и (или) что, победив, они смогут найти ее источник?

Наступило долгое молчание. Где и как возникала АМ-2, было самой большой тайной Империи. Еще бы, ведь только АМ-2 могла сохранить Империю, как единое целое.

– Возможно, они действительно рассуждают именно так, – наконец согласился властитель.

– Значит, они ошибаются. Можете мне ничего не отвечать. Мы уверены, что единственным, я повторяю, единственным, источником АМ-2 являетесь вы сами. Мы не знаем, как это произошло, но не сомневаемся в правоте нашего вывода. И потому эта война может закончиться двояко. Если победите вы, все хорошо. Но победа таанцев приведет к полной и окончательной гибели и без того невысокого уровня цивилизации, какую мы сейчас наблюдаем во Вселенной.

Стержень втянулся обратно в каплю. По пути он задел розу, и сухой серый пепел осыпал перчатку Императора.

– Капитан, до какой степени вы готовы воспользоваться свободой, предоставленной адмиралом?

Стэн ждал, пока Саттон пояснит свою мысль. Четверо командиров такшипов, вместе с Саттоном и Килгуром, обсуждали план дальнейших действий. Они собрались в уголке старого склада, приспособленного Саттоном для хранения припасов отряда.

– Я... гм-м... успел как-то привязаться к нашим кораблям, – продолжал спиндарец. – Они напоминают мне потомство нашей расы. Даже покинув родительскую сумку, крошки не могут уходить далеко – иначе смерть.

Стэн сразу понял эту аналогию. Его такшипы из-за малого запаса воздуха, продуктов и амуниции тоже не могли далеко улетать от базы.

– Таан снова ударит по Кавите, – сказала Ш'аарл'т. – Может, ковровой бомбардировкой, а может, высадят десант. Мне бы не хотелось держать здесь все наше барахло.

– Красиво будет, – добавил Стикка, обводя взглядом боеприпасы, ящики с рационами и запасными частями, – если сюда залетит таанская бомба.

– Именно это я и собирался сказать, – кивнул спиндарец. – Кавите сейчас не больно-то надежное убежище.

– Прежде всего, – произнес Стэн, – надо решить, как быть с адмиралом. Ван Дурман никогда не одобрит перенос базы операций, с припасами и техниками, в другое место.

– А кто ему об этом расскажет?

– Думаю, он ничего и не заметит, – вставил Эстил.

– Согласен. Теперь второе. Как мы перевезем все это барахло? На такшипах места кот наплакал.

– Я предвидел эту проблему, – вмешался Саттон. – Должен вам сообщить, что у меня есть один знакомый, которому я в свое время оказал некую услугу. Весьма, кстати, крупную услугу.

– И, разумеется, у него есть корабль.

– Разумеется.

– Как это ему удалось его сохранить? – с сомнением в голосе спросил Стэн. – Почему его корабль не реквизировали для нужд флота?

– Дело в том, что корабль моего знакомого использовался для транспортировки отходов.

– Мусорщик, что ли?

– Хуже, сэр. Он перевозил отходы жизнедеятельности человеческого организма.

Стэн даже присвистнул.

– Экипажам, ясно дело, понравится путешествовать в сральнике.

– Ну что вы, капитан, – возразил Килгур. – Никто и не вякнет. Они же уверены, что и так сидят по уши в дерьме.

– Очень смешно, мистер Килгур. Вот вам и карты в руки. Сами объявите о передислокации.

– Никаких проблем. Только один вопрос: вы уже знаете, куда мы передислоцируемся?

– Бедняга, – заметила Ш'аарл'т, сочувственно потрепав Алекса лапой по плечу. Тот уже успел привыкнуть в виду капитана "Клаггета" и даже не вздрогнул. – Где еще нам сидеть, как не среди воров?