Четвинд стоял почти по пояс в воде, и что-то большое, темное тянуло его в воду – вместе с товарищем, которого он пытался спасти. Четвинд держал товарища под мышки, и тело несчастного, который кричал в предсмертной агонии, ходило ходуном в руках бригадира. Тварь терзала свою жертву, которая все не умирала, все еще кричала, кричала, кричала, а Четвинд не разжимал мертвой хватки и волок, волок умирающего к берегу. Он тянул и тянул, пока скрытое водой существо не выпустило свою жертву. Четвинд рухнул на песок у воды. Заключенные издали радостный вопль, который сменился воплем ужаса. Победило все-таки чудовище – Четвинд вытащил на берег лишь половину человека, без ног, с кишками наружу. Несчастный прожил еще секунду, успел страдальчески усмехнуться Четвинду – и тут глаза его закатились, кровь хлынула через рот.

Динсмен отвернулся. Его стошнило.

– Принимайте заключенного, мистер Охлсн!

– Есть принять заключенного, мистер Киит!

Поторопленный дубинкой Стэна, работавший в казарме охранников заключенный побежал рысцой по белой полосе через небольшой плац к воротам, где его поджидал Алекс. Килгур отсалютовал “Кииту” по-таански – вытянув руку вперед ладонью вниз – и выпустил заключенного за ворота, где, собственно, и начиналась тюрьма. На планете Дрю зэки жили на свободе – или вроде как на свободе, а охранники – в огороженных и надежно защищенных лагерях.

Алекс закрыл тройным запором ворота и строевым шагом двинулся через плац к своему другу. Подойдя к нему вплотную, он еще раз выбросил руку в приветствии. Стэн сделал в ответ такой же, но вялый жест, и оба направились в казарму, где обитали после прилета на Дрю.

– Эх, Стэн, Стэн, – забубнил Алекс Килгур, – много чего я на своем веку сделал для Императора, но ты втравил меня в черт-те что. Господи, в каких ролях мне приходится выступать! Я был, к примеру, совсем неплох в роли разжалованного солдата, когда мы воевали с этими психованными талиеманерами. Но ты заставляешь меня исполнять совсем кретинские роли – сначала сутенеришки, теперь тюремщика! Нет, моя мамочка не одобрила бы то, как ты со мной поступаешь!

Килгур не прекращал ныть с тех пор, как друзья взошли на борт корабля, который транспортировал заключенных на Дрю. Документы ни у кого не вызвали подозрения. Впрочем, их и не проверяли как следует. Даже одержимым подозрительностью таанцам в голову не приходило, что у кого-то найдется причина добровольно лететь охранником на планету-тюрьму.

Хотя в службе охранника в этом жутком месте были свои прелести. Добрая половина всех ценностей, попадавших на Дрю, оседала у охранников. Они бессовестно пользовались служебным положением, чтобы удовлетворять свои сексуальные потребности: и женщины, и мужчины, попавшие на Дрю, очень быстро с радостью смекали или были вынуждены принять как суровый факт, что могут продлить себе жизнь, если не побрезгают постелью охранника или охранницы. Стэн и Алекс любовниц не заводили и, чтобы не казаться белыми воронами, распространили слух, что перед отлетом на Дрю переспали с одной шлюхой и разом подцепили дурную болезнь, которая плохо и долго лечится.

Покойный Охлсн был прав: для неизбалованных жизнью людей низшего сословия, которых призвали служить тюремщиками, это время было сплошным праздником.

Уже на подходе к казарме, проходя вторые ворота, Алекс прошептал:

– Слушай, Стэн, ты уверен, что нам следует только выкрасть отсюда этого проклятого подкладывателя бомб? А что, если мы напоследок устроим здесь маленький фейерверк, оставив бомбочку в серединке лагеря?

– Идея симпатичная, старшина. Но я говорю решительное “нет”.

Килгур горестно вздохнул, и они вошли в здание.

Пивной автомат щелкнул, забулькал и снова щелкнул. Алекс приподнял пластмассовую крышку, взял две кружки наркопива и направился к столику, за которым его поджидал Стэн. Все комнаты отдыха в бараке были на один манер – много плюша из вульгарного стремления подражать дорогим покоям таанской аристократии, но с дополнением – пивными автоматами. Алекс, предварительно поморгав, заставил себя отхлебнуть напитка из кружки. Уроженец свободного мира, солдат привилегированного подразделения имперской гвардии, он не привык к сомнительным радостям, которые дает наркопиво. Да и Стэн тянул наркопиво без удовольствия – в свое время ему довелось вволю попить этого пойла на Вулкане, планете заводов и грубых нравов.

– Пусть эти таанцы и жрут не приведи Господи что, – проворчал Алекс, – они хоть пиво пьют человеческое.

– Я бы не назвал это человеческим пивом.

– Да, верблюжья моча, думаю, вкуснее, чем тутошнее пиво.

– Делают из низкосортного зерна и добавляют процентов пять опиума.

Алекс, только что сделавший глоток, выплюнул пиво обратно в кружку.

– Ты что, не шутишь?

Стэн отрицательно повертел головой. Память подсказывала, что вкус у наркопива малоприятный. Но теперь оказалось, что он просто омерзительный.

– А как оно действует? – спросил Алекс.

– Пьянеешь, разумеется. Здорово забалдеваешь. Но похмелье особенное: денек, а то и два это пивко выходит потом и трясет тебя при этом как в лихорадке.

– Славный напиточек. Сперва Алекса делают сутенером, потом поганым тюремным надсмотрщиком, а теперь – извольте! – наркоманом. Эх, знал бы Император, чего я терплю ради него!

Стэн не без ехидства заметил, что информация о напитке не помешала Алексу опустошить свою кружку до дна. Дальнейшее нытье Килгура было заглушено громкими криками, которыми охранники приветствовали двух своих товарок; Стэн и Алекс за три недели пребывания на Дрю их еще не видели.

– А-а, близняшки Фэрлоу!

– Попользовались лотерейной удачей, сестрички?

“Близняшки Фэрлоу” было прозвищем подруг-охранниц. Они и сестрами-то не были, просто очень похожи друг на друга. А Фэрлоу в их прозвище появилось оттого, что они когда-то принудили спать с собой красавца заключенного по фамилии Фэрлоу и использовали его на пару.

Та из “близняшек”, что постарше и погрузнее, властно подняла руку и призвала разошедшихся охранников к тишине.

– Желаете отчет, ребята? Отлично. Душонка усопшего зэка, по которому мы безутешно скорбим – как бишь его или ее фамилия? – душонка его потопала на небо к Создателю, а тело, как и полагается, пошло в дело.

– Кто об этих головорезах плачет!

– А вот мы с Кей нашли новый способ славно проводить отпуск на Хизе.

Все охранники и охранницы навострили уши.

– Вы, ребята, обычно как в отпуске – так сразу на курорт. А мы сами себе курорт устроили, не выезжая на природу. Сейчас на военной базе строят новые военные корабли, вовсю наращивают нашу мощь – ну и понаехало рабочих рук. И все молодые парни, все в соку. Вкалывают по-черному, а в город их не отпускают.

Мы с Кей смекнули, что заработки у них ого-го, а денежки тратить не на кого. И парни свои денежки ухнули на нас – мы на всю катушку воспользовались своим правом провести отпуск в центре отдыха при военной базе.

– Славно скоротали времечко! – хихикнул кто-то.

– И я вам так скажу, – продолжала охранница наставительно, – нам было в кайф. Эти парни крутили с нами не потому, что деваться некуда, а потому, что сами того хотели. – Тут она осклабилась и добавила тоном, который она считала кокетливым: – Ну-ка, мужики, не слушай. А вам, девочки, скажу по секрету – когда по доброй воле, оно... как бы это... позабористей! К тому же за все платят они сами.

Сержант-вертухай встал и церемонно поднял свою кружку.

– Мы рады приветствовать наших друзей. С возвращеньицем. Похоже, вам есть о чем порассказать. Но если и в следующий раз вы, крошки, снова выиграете в лотерее, кого-то вынесут вперед ногами. Вы уже в третий раз на протяжении двух лет выигрываете в лотерее и мотаетесь в отпуск на Хиз. Пора и честь знать.

Стэн и Алекс переглянулись, поняв друг друга без слов. Они подошли к автомату, наполнили свои кружки наркопивом и присоединились к компании охранников.