– Отлично, капитан! Это будет очень интересно. К тому же мы одним ударом избавимся от этих старых монстров, и никакая инспекция к нам не придерется.

Стэн догадался, что адмирал так шутит. Он послушно засмеялся.

– Очень хорошо. Просто замечательно. Я сегодня же подпишу разрешение. Знаете, капитан, мне кажется, мы начинаем думать в одном направлении.

"Боже упаси",– промелькнуло в голове Стэна.

– И еще одно, сэр.

– Еще идея?

– Никак нет, сэр. Вопрос. Вы сказали, что весь флот будет открыт для посетителей?

– Да. Не считая двух патрульных шлюпок. Таков у меня обычай.

Стэн отдал честь, четко повернулся и вышел.

Военный совет состоял из Стэна, Алекса, Ш'аарл'т, Эстила, Стикки и Саттона. Проходил он в одной из выделенных отряду мастерских.

– Прошу рассматривать эту информацию как закрытую, – начал Стэн.

Он пересказал все, что произошло в кабинете адмирала. Его офицерам потребовалась добрая минута, чтобы переварить услышанное.

– Может, я излишне подозрителен, – между тем продолжал Стэн, – но, будь я на месте таанцев и желай я захватить Империю врасплох, мне трудно было бы выбрать для начала войны более удачный момент, чем День Империи. Каждый чертов корабль нашего мудрого адмирала будет сидеть в строю на потеху публике. Охрана сводится к двум шлюпкам и нескольким пешим патрулям.

– Неплохо придумано, – сказал Алекс. – Таанцы никогда не заботились о таких мелочах, как объявление войны.

– И если они ударят по Кавите, – заметила Ш'аарл'т, – я предпочла бы в это время находиться где угодно, только не на этом проклятом параде"

– Может, я чего-то не понимаю, капитан, – подал голос Эстил. – Но, допустим, вы правы, и мы находимся в воздухе, когда... если... на нас нападут. Что нам толку от чертового фейерверка?

Алекс с восхищением посмотрел на лейтенанта. С тех пор как Эстил поступил на военную службу, он выругался, наверное, в первый раз. Такшипы явно пошли ему на пользу.

– Тонко подмечено, лейтенант, – кивнул Стэн. – У нас будет расчудесный фейерверк – из "Гоблинов", "Фоксов" и "Кали". Ван Дурман разрешил нам ограбить арсенал. И мы воспользуемся его любезностью.

– А что, если вы ошибаетесь, – рассмеялась Тапия. – Что вы будете делать, когда Ван Дурман потребует свой салют?

– Это будет всем салютам салют, и всем нам придется менять специальность. Голосуем?

Узнай Ван Дурман о разведенной Стэном демократии, он разжаловал бы его на месте.

Килгур, естественно, был "за" руками и ногами. Как и Тапия. Стикка и Ш'аарл'т, немного подумав, тоже высказались в поддержку плана Стэна.

Эстил улыбнулся.

– Паранойя, похоже, заразна, – сказал он, поднимая руку.

– Отлично. Мистер Саттон, собирайте рабочую бригаду и прихватите с собой побольше гравитолетов.

– Есть, сэр. Между прочим, вы не будете возражать, если мои ребятишки, кстати, совсем ничего не смыслящие в арифметике, прихватят кое-какую лишнюю амуницию?

– Мистер Саттон. Я и сам не смог бы сосчитать до одиннадцати, не снимая ботинок. А теперь за работу.

Сэр Эку завис над самым песком, совершенно белым и кристально чистым. Чуть качнув крыльями, он приземлился возле ведущей в этот мертвый сад двери. Ему было противно.

Лорд Ферле заставил Эку ждать вот уже больше двух часов. Но нетерпение уважаемого сэра не имело ничего общего с длительностью ожидания. Сэр Эку принадлежал к расе, которая высоко ценила умение тянуть время. Только не сейчас. И не в этих условиях.

Эку полагал, что лорд Ферле бросил его в песчаном саду, чтобы продемонстрировать свое тонкое понимание искусства. Кроме терпения, манаби славились еще и своей чувствительностью к зрительным образам.

Песчаный сад представлял собой идеально круглую чашу радиусом порядка полукилометра. В нем находились десять камней, от тридцати сантиметров до пяти метров в поперечнике. Все они были разного цвета – от густо-черного до оранжеватого. Камни располагались через правильные, математически точные интервалы.

Это было самое унылое произведение искусства, с каким сэру Эку довелось столкнуться за свои сто с хвостиком лет. За два часа ожидания он так и не пришел к окончательному выводу, о чем думал лорд Ферле, создавая сей шедевр.

Размышления эти почему-то не успокаивали. Будь хоть один из камней хоть ненамного сдвинут или песок где-то не так идеально чист, сэр Эку чувствовал бы себя гораздо лучше. Сейчас же ему не оставалось ничего другого, как пытаться изменить безукоризненное совершенство сада своим собственным присутствием.

Тело сэра Эку было черным, с проблесками красного под кончиками крыльев. Его протянувшийся на три метра хвост сужался на конце, в незапамятные времена у предков сэра Эку там находилось смертоносное жало.

Эку поминутно перелетал с место на места, но почему-то неизменно оказывался в одном и том же углу сада. Если уж на то пошло, его присутствие делало это идеальное место психологически еще уродливее.

Даже для таанца лорд Ферле, как дипломат, не поднимался выше нуля – по десятибалльной шкале. Подобную оценку Эку мог сделать со всей ответственностью. Его раса славилась дипломатическими способностями – потому-то Ферле и вызвал Эку к себе.

При любых других обстоятельствах сэр Эку после первого же получаса ожидания покинул бы негостеприимный сад. Гнев незаслуженно обиженного мог стать незаменимым оружием в межпланетных переговорах. Но только не в этих условиях. Сейчас сэр Эку искренне сомневался, что его расе удастся сохранить свой традиционный нейтралитет. Впрочем, если таанцы и Вечный Император столкнутся лоб в лоб, то под вопросом может оказаться не только нейтралитет, но и само существование манаби. И поэтому он будет упорно ждать Ферле в этой гнусной пародии на нормальный сад. Пародии, прекрасно иллюстрирующей таанскую логику.

Лорд Ферле появился еще через полчаса. Он был вежлив, однако нетерпелив и вел себя так, будто это не он заставил себя ждать, а совсем наоборот. Ферле описал отношения, сложившиеся в последнее время между таанцами и Империей. Все это, за исключением отдельных несущественных деталей, сэр Эку уже знал.

– Прекрасное обобщение, мой лорд, – решился он прервать Ферле. – Точно и четко. Даже элегантно в своей краткости. Но я-то тут при чем?

– Честно говоря, – сказал Ферле, – в ближайшее время мы планируем начать широкомасштабное наступление на Империю,

Все три желудка сэра Эку судорожно сжались. Им доставалось и в прошлом; тогда сэр Эку даже полагал, что никогда больше не сможет насладиться своими излюбленными микробами. Но происходящее сейчас... Просто катастрофа.

– Умоляю, мой лорд, продумайте все еще раз. Неужели ваши разногласия действительно непреодолимы? Неужели возможности переговоров исчерпаны? Мой опыт...

– Потому-то я вас и пригласил, – кивнул Ферле. – Выход, конечно, есть. Войну еще можно предотвратить.

Сэр Эку знал, что стоящий перед ним человек лжет.

– Рад это слышать. Наверно, у вас есть какие-то условия? Может, мы сумеем найти компромисс?

Ферле презрительно фыркнул.

– Вовсе нет. Мы согласны только на полную и безоговорочную капитуляцию.

– Не обижайтесь, сэр, но это не самая лучшая позиция для начала переговоров.

– И тем не менее я хочу начать именно с этого, – нахмурился Ферле. – Я подготовил фиши с нашими предложениями и передам их вам, как только вы будете готовы вылететь на Прайм-Уорлд.

– Сколько времени вы даете Императору для ответа?

– Семьдесят два стандартных часа, – сухо объявил лорд Ферле.

– Мой лорд! Это же невозможно. Будет чудом, если за это время я вообще успею добраться до Прайма. На переговоры просто ничего не остается.

– И все-таки семьдесят два часа, и ни секундой больше.

– Это безумие, сэр!

– Значит, вы отказываетесь?

Теперь сэр Эку наконец-то все понял. Ферле требовался именно отказ. Потом он скажет, что сделал все возможное, Дабы предотвратить войну, и что манаби отказались вести для него переговоры. Эку мог только восхищаться этим планом – так же, как он восхищался неподражаемым уродством песчаного сада. Кодекс чести его расы не позволял ему взяться за подобное, совершенно безнадежное поручение.