Все задания ВБ будет получать от меня и отчитываться об их исполнении только мне. Никаких промежуточных звеньев. Данное подразделение получит преимущества при выполнении своих миссий. Все доклады и сообщения должны быть составлены в единственном экземпляре с грифом "Только для чтения" или передаваться устно. Никаких данных в имперских архивах. Итак... твой ответ?

– Ну, у меня выбора нет, Ваше Величество, – проговорил Пойндекс. – Я ведь теперь знаю о существовании такого подразделения, так что это может... оказаться не очень приятным... К тому же... – Он постучал пальцем по листкам бумаги, лежащим на столе, – этот план и проблемы, ради решения которых создано подразделение, вне всякого сомнения, не должны стать общественным достоянием.

– Твои рассуждения совершенно справедливы. На самом деле, ты единственный, кроме меня, человек, которого я посчитал нужным ознакомить с этой проблемой и тем, как я предполагаю ее решить, – сказал Император. – Однако прежде чем ты примешь мое предложение, я хочу задать тебе один вопрос. Что помешает тебе предать меня так же, как ты предал Тайный Совет?

Последовало очень долгое молчание. Затем Пойндекс поднялся на ноги и принялся вышагивать по кабинету.

– Я отвечу на ваш вопрос, сир, – сказал он, – хотя предпочел бы не обсуждать свои личные качества. Я нахожу эту тему... неприятной. Возможно, если вы позволите рассказать... притчу, мне будет легче. – Пойндекс сделал глубокий вдох. – В разведшколе номер один любят вспоминать некого известного разведчика, который служил в древности одному земному императору. Говорят, именно он создал современную систему шпионажа, когда все следят за всеми – брат за братом, дети за родителями. И тому подобное. Император, восхищенный его достижениями, захотел наградить своего верного слугу. Но тот стремился только к одному – всю свою жизнь он мечтал о фельдмаршальском жезле. Император был потрясен этой просьбой и отказал. Шпион не может быть награжден так же, как честный солдат. И уж, конечно – впрочем, император не сказал этого вслух, – не имеет права на славу.

– Этого человека звали Фуше, а диктатора – Наполеон I, – сказал Император.

– Я вижу, вы в курсе, сир. Историю рассказывают для того, чтобы у молодых, переполненных тщеславными помыслами разведчиков не возникало стремления к общественному признанию и славе. Мне казалось, я понял мораль и научился подавлять в своей душе мечты о том, чтобы увидеть свое имя на страницах печатных изданий, ну и все такое прочее... что только мешает человеку эффективно выполнять свою работу. Но когда покойный сэр Кайс предложил мне войти в состав Тайного Совета, имея в виду, естественно, свои собственные интересы, я понял, что все-таки не сумел избавиться от тщеславия. После падения Тайного Совета – и моего, конечно же, тоже, – я справился с этой слабостью.

– Да? – с интересом спросил Император. – Тщеславие – гидра многоголовая.

– А разве это имеет какое-нибудь значение, сир? – спросил Пойндекс. – Я не сомневаюсь, что, в отличие от кретинов из Тайного Совета, вы никогда не будете доверять мне до конца.

Император кивнул. Соблюдение собственных интересов – из страха или благодаря хорошо развитым умственным способностям – вполне уважительная причина. Особенно для выполнения задач, которые Император собирался поставить Пойндексу.

– Я принимаю назначение. Ваше Величество. Естественно. Вы оказали мне честь.

– Отлично. В твоем подчинении будут и другие люди... имеющие такое же, не очень безупречное прошлое. Кое-кто из них получит задания, о природе которых тебе знать не нужно.

– Ясно, сир.

– Вот, например, это, – Император кивнул в сторону листков. – Здесь имеется три вопроса. Ты хочешь получить какую-нибудь дополнительную информацию про устройства, о которых идет речь?

– Нет, сир. И не стал бы слушать, если бы вы посчитали необходимым рассказать мне. Я знаю и так достаточно много, чтобы опасаться за свою жизнь.

– Ты считаешь, это выполнимо?

– Да, – ровным голосом ответил Пойндекс.

– Хорошо. Очень хорошо, – сказал Император.

– Нам понадобится около месяца для того, чтобы собрать необходимый персонал, сир. Возможно, два цикла для самой работы и, конечно, полная изоляция.

– Я уже подумал об этом.

Император протянул руку и взял листки, на которых было записано предложение. Потом достал зажигалку из стала, поджег бумаги. Они моментально превратились в кучку серого пепла.

– Ты отправишься на Землю.

Пойндекс поднялся, отдал властителю честь и покинул кабинет.

Император внимательно посмотрел ему вслед. Жаль, что он не может предложить Пойндексу выпить с ним стаканчик и никогда не приготовит для него обед, как Яну Махони или Стэну.

Впрочем, это было так давно... Теперь наступили другие времена.

– Ну что ты так мучаешься, приятель? Я бы на твоем месте перестал переживать, – заявил Алекс. – Ты все равно ничего не в силах изменить. Приказ Императора.

– Мне от этого не легче, – проговорил Стэн.

– А я совершенно согласна с Алексом, – заявила Синд, бхорское воспитание которой сказывалось в очередной раз. – Я понимаю, тебе не нравится, что ты вынужден вот так взять и объявить этим несчастным о решении Императора. Новый правитель на пути сюда, и им придется смириться с этим фактом. Но лично я не вижу, как ты смог бы подсластить пилюлю. Это факт их жизни, у них нет выбора.

– Я не пытаюсь ничего подсластить, – перебил ее Стэн.

– Думай быстрее, дружище, – поторопил Алекс. – Четверка наших приятелей будет здесь с минуты на минуту.

– Вот как я представляю себе ситуацию, – сказал Стэн. – Когда доктор Искра прибудет – а я так до сих пор и не знаю, когда же он все-таки объявится в этих краях, черт его подери, – так вот, когда он прибудет, тут может разразиться такое, что к представить нельзя. А что если местные жители возьмут и посоветуют Императору засунуть своего нового бесстрашного и замечательного правителя... ну, сами знаете куда?

– Император раздавит их, – спокойно проговорила Синд.

– Может быть, – согласился Стэн. – Но в истории случались и более странные вещи. Включая массовые самоубийства. – Он подумал о миллионах жертв и о том, что творили с собой и своими соплеменниками таанцы. – Я очень хочу сделать все правильно. Иначе мы получим самую настоящую и очень кровавую гражданскую войну. Я хочу исполнить волю Императора. Они должны задуматься о том, что их ждет, если они не станут поддерживать доктора Искру.

Синд не поняла.

– Если они настолько безумны – а судя по тому, что я видела в этом богами забытом созвездии, они все здесь не в своем уме, – разве лишние волнения и беспокойства не ухудшат и без того сложную ситуацию?

Алекс задумался.

– Не сразу, крошка. – Он повернулся к Стэну. – Нужно внести в их переживания немножко личностного фактора. Одного только страха недостаточно. Но прибавь к страху чувство вины, и ты получишь самого натурального, запуганного до полусмерти труса.

Стэн посмотрел на Алекса. И просветлел.

– Здравствуйте, доктор Рикор, – рассмеялся он.

– Ну, я не такой умелец по части умных речей, – фыркнул Алекс.

Но Стэн его не слушал. Он торопливо набрасывал план на листке бумаги.

Как раз в этот момент прозвучал сигнал коммуникатора.

Пора.

– Прежде чем мы начнем, господин посол, – проговорил генерал Доу, – мы хотели бы выразить нашу... – Седовласый джохианец нервно оглядел пустое, совершенно официальное помещение, которое Стэн сознательно выбрал для проведения этого совещания, – нашу благодарность за ваше... гм-м... гостеприимство.

Стэн выразительно посмотрел на стену, где висели часы, – единственное украшение холодной, словно безжизненной, комнаты.

– Вы очень любезны, – ответил он скучающим голосом. Постучал костяшками пальцев по столу.

– Мы знаем, что вы очень занятой человек, сэр Стэн, – проговорил Мениндер, дружелюбно глядя на Стэна сквозь толстые стекла своих уникальных очков. – Поэтому, как только мы узнали, что вы хотите нас видеть, мы собрались, чтобы составить документ.