– Спасибо, мистер Дженкинс. Я поведу корабль.

“Черта с два я его поведу, – подумал командир имперского истребителя Лавонн, когда палубный офицер взял под козырек и отступил на несколько шагов. – Мы возле этого проклятого пульсара слепее слепых, мне придется целиком полагаться на поганый компьютер – он наша собака-поводырь. И все равно можем врезаться во что-нибудь”.

Лавонн еще раз сверился с экраном, на котором высвечивался курс корабля.

– Наши координаты нулевые?

– Нулевые, сэр, – отозвался второй пилот.

– Курс влево тридцать пять. Вспомогательный двигатель... одна четвертая скорости.

– Есть вспомогательный двигатель на одну четвертую скорости.

Лавонн мысленно скрестил пальцы – авось повезет и на этот раз и в следующие секунды они не пересекут орбиты какого-нибудь другого истребителя.

– Двигатель к старту.

– Есть двигатель к старту.

Имперский истребитель “Сан-Хасинто” слегка задрожал – это корабельный гироскоп развернул аппарат в нужном направлении, после чего последовала новая команда, включился Юкава-драйв и “Сан-Хасинто” отделился от стоящих на стационарных орбитах имперских кораблей.

Лавонн подождал тридцать секунд, затем приказал:

– Вспомогательный до половины скорости.

– Есть вспомогательный до половины скорости, – без выражения отозвался второй пилот.

– Мистер Коллинз... начинаем отсчет... начали! Через пять минут включение основного двигателя.

– Есть пять минут до включения основного двигателя, капитан. Отсчет пошел.

Пять минут капитан “Сан-Хасинто” сидел как на иголках. Он хотел взять управление на себя, отняв его у автопилота. Нет, нельзя давать волю нервам. Надо расслабиться и подумать о другом.

При нормальных обстоятельствах командир истребителя Лавонн рвал бы и метал, получив подобное задание – спасти терпящий бедствие торговый корабль. До того, как он стал командиром “Сан-Хасинто”, он столько этих торговых фитюлек переспасал, что возвращаться к прошлому не было ни малейшей охоты. К тому же, по его мнению, весь торговый флот следовало передать в ведение военных. Лавонн не то чтобы ненавидел штафирок, но за свою жизнь перевидал столько грузовиков, которые терпели бедствие по самым безобразным причинам: то экипаж небрежен, то спасательные отсеки устаревшей конструкции или завалены товарами, тогда как должны быть свободны. Зачастую грузовиками управляли пилоты, которым, судя по их квалификации, даже большой гравитолет нельзя было доверить.

Однако сейчас новое задание давало командиру и экипажу “Сан-Хасинто” хоть какое-то занятие. Вообще-то Лавонн был польщен, когда на военную базу пришел приказ: его истребитель будет сопровождать лайнер до места назначения. Кто-то там наверху – на самом верху! – посчитал, что “Сан-Хасинто” – хороший истребитель, а его командир достойный профессионал, стоящий во главе отличного экипажа. У Лавонна иногда случались приступы самолюбования, и тогда он думал, что участие в экспедиции для переговоров с таанцами зачтется ему и будет большим плюсом в служебной характеристике, когда станет вопрос о его повышении.

Слухи среди экипажа, куда они направляются и что является конечной целью экспедиции, достигли пика, когда “Сан-Хасинто” подошел в район NG 467Н и через иллюминаторы они увидели таанский линкор. Лавонн сообразил, что его корабль принимает участие в некоем великом историческом событии. Только в каком? Он представлял себя седым адмиралом, который, уйдя в отставку, будет рассказывать своим внучатам: “Довелось мне участвовать в событии огромной исторической важности. Оно происходило у далекого пульсара. И там произошло – а что произошло, я не знаю, и никто не удосужился мне сказать”.

Хуже всего было то, что радиосвязь и радары вблизи пульсара не работали. Экипаж бездельничал, все ощущали себя сардинами в банке, маялись от скуки.

Приказы от командира эскадрильи прибывали на маленьких торпедах. Но они никак не проясняли ситуации: патрулируйте там-то и там-то, потом вернитесь на прежнюю орбиту и не отклоняйтесь на нее ни на йоту.

Разумеется, экипаж честил командование последними словами, когда поблизости не было офицеров. Количество нарушений дисциплины росло. Рядовые, жившие парочками, внезапно ссорились и просились в общие каюты, разрывая многолетние союзы. А помощника боцмана, любимца Лавонна, который за всю службу напился только один раз, когда они были в одном порту на чертовски развратной планетке, – этого тишайшего парня пришлось временно разжаловать в рядовые, потому что его поймали на том, что он переделал устройство очистки корабельный воды в самогонный аппарат, на котором изготавливал напиток, валивший с ног не хуже АМ-2, если его принять внутрь.

Словом, экипаж был деморализован бездействием, и Лавонн только порадовался, когда получил приказ отделиться от имперского флота, действовать самостоятельно и спасти грузовик “Монтебелло”, который терпит бедствие.

– Четыре минуты тридцать секунд.

Лавонн вернулся на корабельный мостик и приказал:

– За пятнадцать секунд начните отсчет вслух.

– Есть начать отсчет за пятнадцать секунд. Пятнадцать, сэр! Двенадцать... одиннадцать... десять... девять... восемь... семь... шесть...

– К пуску главного двигателя... товсь!

– Есть готовность к пуску.

– Две... одна...

– Пуск!

“Сан-Хасинто” завибрировал – это включился драйв АМ-2 и начал вывод корабля на орбиту, которая пройдет “над” пульсаром и приведет в ближайшую точку пересечения с орбитой несчастного “Монтебелло”.

– Этот корабль напоминает мне одного моего предка – тот тоже был латаный-перелатаный, – заявил Алекс собравшимся вокруг него гуркам.

Корабль, на котором они летели, был грузовиком, сменившим не мало владельцев, но начинал он как разведывательный корабль спецотряда Богомолов, и на нем установили двигатели не менее мощные, чем у боевого истребителя, да и электронная начинка – по тем давним временам – была первоклассной.

Сейчас это был ветеран. К тому же вместо команды из четырех человек в него набилось сорок гурков плюс Стэн и Килгур. Было тесновато. Зато весело и шумно.

Перед тем как нажать кнопку подачи аварийного сигнала, Стэн определил координаты нескольких имперских спутников, поставленных на дальних подступах к пульсару для обеспечения полной безопасности – чтобы они засекли пульсацию драйва любого корабля, который осмелится подойти слишком близко к району переговоров на самом высшем уровне.

Стэн знал, что эти же спутники отслеживают тугой лазерный пучок из прайм-уорлдского дворца, готовые передать срочное сообщение оттуда Императору, невзирая на помехи, создаваемые пульсаром. Капитан надеялся, что, внимательно отслеживая эфир, связисты на спутнике поймают и сигнал бедствия с “Монтебелло”.

Краем уха Стэн слышал, как Алекс травит очередную байку скучающим гуркам. Особых занятий у него не было, и мало-помалу он заинтересовывался болтовней Алекса все больше и наконец стал слушать внимательно.

Алекс говорил:

– Мой предок, надо вам знать, был человек особенный. Звали его Алекс Селкирк Килгур. И вот, значит, вдруг занадобилась этому Селкирку справка от врача, чтоб ему позволили и дальше летать по торговым делам. Ну, приходит он, значит, к доктору, а тот ему говорит:

– Э-э, да у вас, приятель, кой-каких частей тела не хватает.

Мой предок отвечает:

– Верно.

– А чего ж вы трансплантанты себе не поставили? Это ведь так просто!

– Понимаете, – объясняет Селкирк, – не было никакой возможности. До недавних пор я, видите ли, пиратствовал.

Доктор закивал – резонно, дескать, Селкирк говорит. И осматривает того дальше. Закончил и говорит:

– Да вы, приятель, здоровее здорового. Вот одно только – кое-чего у вас не хватает.

Тут Селкирк ему и объясняет:

– Ноги у меня нет. Деревяшка вместо нее. Ногу отхватило люком, когда брал на абордаж яхту одного богатея.

Доктор слушает, уши развесил.