Для четкой работы комитета необходимо было создать совершенную систему безопасности. Людей каждого уровня следовало защитить от разоблачения, а способ совершения побега держать в строжайшей тайне от всех остальных заключенных.

Как-то раз Алекс сказал: "Если даже кто-нибудь из вас увидит меня расхаживающим по зоне в фиолетовой женской блузе с ярким флагом в заднице, не надо подходить ко мне и говорить что-то типа: "Какая прекрасная сегодня погода".

Но самым большим камнем преткновения были не охранники-таанцы – Стэн уже привык к их присутствию. Опасность исходила от малознакомых заключенных. В определенном смысле уважая майскую разведку, Стэн был абсолютно уверен, что среди заключенных находится хотя бы один провокатор. Возможно, больше. Следовательно, его – или ее – необходимо вычислить и ликвидировать. Имперские заключенные отнесутся к такой смерти, как к казни за предательство, таанцы назовут ее убийством и предпримут репрессивные меры. Стэн вынужден был использовать Алекса и его хулиганов в качестве карающего меча, хотя прекрасно понимал, что подвергает своего лучшего друга большой опасности. Но нужно было начинать вербовку.

Другая проблема: среди заключенных могли быть такие, которые по каким-то своим соображениям не желали иметь ничего общего с побегом, запланированным Стэном: единоличники, нашедшие способ бежать самостоятельно. Всех их нужно было взять на заметку и проконтролировать, чтобы беглецы-одиночки не перешли друг другу дорогу и не разрушили один или два плана сразу. Стэну представлялось невероятным везением проведать хотя бы о половине готовящихся побегов – ведь для остальных заключенных он был такой же подозрительной личностью, как и они для него.

Голод давал о себе знать. Стэн с грустью подумал о вечерних пайках, которые к тому времени охранники уже должны были разносить по камерам, как вдруг ход его мыслей был прерван посторонними звуками. Услышав чьи-то шаркающие шаги за дверью, Стэн обрадовался возможности отвлечься и повернулся лицом к двери. Радость его мгновенно испарилась, когда на пороге он увидел своего нежданного гостя.

В дверном проеме, сгорбившись, стоял Лей Ридер Кристата собственной персоной.

Инцидент, произошедший с Кристатой во время первого построения на Хизе, никоим образом не отразился на его поведении. При каждом последующем построении Кристата настаивал на том, что, как гражданский, он не должен содержаться в тюрьме, и при этом его каждый раз силой затаскивали в строй. Он отказывался выполнять любую работу, мотивируя это тем, что задание, данное человеком в униформе, служит военным целям. Естественно, Кристата не отдавал честь ни одному из охранников, как того требовал тюремный устав. До сих пор ему удавалось выжить, но рано или поздно...

Нельзя сказать, чтобы Кристату не любили. Это приземистое существо всегда добровольно вызывалось на дежурства по кухне и отлично стряпало. Оно создало свою амбулаторию, снабдив ее доступными медицинскими препаратами. Кристата никогда не возражал против нарядов на уборку туалетов. А если какой-нибудь заключенный заболевал, он выхаживал его день и ночь.

Стэн терялся в догадках, что это Кристате вдруг понадобилось. Возможно, до него вдруг дошло, что пайки выдаются в армейских котелках, и он усмотрел в этом военную пропаганду? Почему же в таком случае Кристата не уничтожил еду полковника Вирунги?

– Да?

– Можно войти?

Стэн утвердительно кивнул головой. Кристата закрыл за собой дверь.

– Насколько я понимаю, – голос Кристаты слегка дрогнул, – вы отвечаете за организацию бегства.

Стэн пробормотал в ответ что-то неопределенное. Мог ли Кристата быть агентом таанцев? Ни в коем случае.

– Мои приятели решили, что я должен зарезервировать место.

– Ты хочешь бежать?

– А почему бы и нет? Как еще я смогу оградить себя от вида униформы и соблюдения тюремных правил, вызывающих отвращение? Нас четверо – тех, кто решил вырваться из этого проклятого места на свободу.

– Каким образом?

– Мы роем туннель.

– Туннель? – Стэн посмотрел на тонкие нежные пальцы Кристаты.

Кристата перехватил его взгляд. Выставив вперед чешуйчатую руку, он продемонстрировал очень крепкие, как заметил Стэн, мускулы. Из согнутых пальцев выскользнули толстые и острые когти.

– Когда мне приходилось иметь дело с материальным миром, я работал горным техником, – сказал Кристата.

Стэн улыбнулся.

– Конечно, таанцы об этом не знают. Я подумал, раз уж они насильно заставили меня подчиняться их нелепым приказам, то не будет большого греха в том, что я умолчу о своей профессии, ниспосланной богом богатства Маммоной, и не покажу им природные приспособления для рытья, которыми Великий Создатель наделил представителей моей расы.

– Из какого места вы собираетесь выбираться наружу?

– Мы передвинули часть плит на первом этаже восточного крыла и планируем прорыться именно туда.

Стэн мысленно представил себе план Колдиеза.

– Но ведь эта точка находится на самом большом удалении от скального обрыва. Ваш туннель должен быть очень длинным.

– Мы все учли. Вряд ли столь отдаленное место станет объектом пристального внимания охранников. Нам останется лишь откорректировать свои дальнейшие действия с вашим комитетом.

– Когда вы намерены завершить работу?

– Думаю, скоро. Копать было легко и, поскольку мы прокладываем туннель в основном под фундаментом собора, подпорок понадобилось совсем немного. Полагаю, на данный момент мы подбираемся к внутренней стене.

Стэн был просто поражен. Какой невероятный прогресс!

– Это же замечательно, черт побери!

– Прошу при мне не выражаться!

– Ты прав, извини. Какая вам нужна помощь?

– Никакой.

– Никакой? Предположим, вам удастся выбраться наружу. Что дальше? Не очень-то ты – только не обижайся – похож на таанца.

– Мы прямиком направимся в глубь страны, окопаемся там и со временем оповестим фермеров о своем присутствии.

– А ты уверен, что они не сдадут вас властям за какую-нибудь обещанную награду?

– Нужно иметь веру, – сказал Кристата. – А теперь... можно мне вернуться к своим обязанностям? Появилось еще четверо больных.

– Разумеется. Дай нам знать, если понадобится отвлечь охранников или еще что-нибудь.

– Вряд ли нам придется обращаться к вам за помощью.

– Ну, как знаешь. Да пребудет твой... э-э-э... Великий с тобой.

– А он и так со мной.

И Кристата шаркающей походкой вышел из комнаты.

Килгур отметил, что взводный сержант Ибн Бакр находится в отличной форме, в особенности учитывая факт регулярного недоедания заключенных. Он с большим интересом разглядывал могучего пехотинца, подавляя в себе острое желание заглянуть ему в рот, пересчитать зубы, словно при покупке першерона, или проверить копыта, чтобы удостовериться, выдержит ли он тяжесть громоздкого паланкина. Ибн Бакр мог запросто сойти за какого-нибудь лихого сказочного героя или его первого сержанта-костолома.

– Мистер Килгур, – сказал здоровяк. "ОН ЕЩЕ И ГОВОРИТЬ УМЕЕТ, БУДЬ Я НЕЛАДЕН". – Я хочу вступить добровольцем в комитет.

Естественно, слово "побег" никогда и никем без особой надобности вслух не произносилось – в целях конспирации.

– Мы принимаем тебя, парень, – чистосердечно сказал Алекс.

Он мечтал найти еще по крайней мере трех таких же крепких ребят, как этот сержант. Имея столь сильную команду, они просто оторвали бы шпиль собора и протаранили им ворота. Всеворота.

– Нам нужны бравые вояки вроде тебя. Копать... сражаться... улететь с планеты.

– М-м-м... мистер Килгур, я не то имел в виду.

Мечты Алекса растаяли как дым.

– А что же?

– Полагаю, – продолжал Ибн Бакр, – вам понадобится специалист, который сможет изменить одежду. Мы должны походить на штатских, правильно?

– Ты хочешь быть белошвейкой?

– А что в этом плохого? – Ибн Бакр сжал ручищу в кувалдоподобный кулак.

Килгур, решив, что сержант может оказаться слишком серьезным противником, счел за лучшее ретироваться.