— Ваше дело отпускать грешникам грехи, а моё дело — защищать веру, — произнёс Экил, стоя перед Святейшим в чём мать родила. — Я исполню свой долг. Первосвященник получит прошения.

— Как знаете, — сказал Кьяр, поднимаясь с кресла. — Не буду вам мешать. Не забудьте представить мне отчёт о поездке.

Выйдя в длинный коридор, пробежался взглядом по закрытым дверям. Знать бы, где поселился Вилаш. Расспрашивать кого-либо не хотелось, дабы не вызывать подозрений.

Кьяр двинулся по коридору, замедляя шаг возле каждой двери. Услышав невнятные голоса, шёл дальше. Разведчики обходились без эсквайров и слуг, а потому в комнате Вилаша должно быть тихо.

Похоже, удача сегодня повернулась к Кьяру лицом. В первой же «тихой» комнате он увидел своего старого знакомого.

— Милорд, — пробормотал мужчина средних лет. Глубоко посаженные глаза светились радостью. — Простите, я оговорился. Святейший отец. Так непривычно.

Кьяр сжал его плечо:

— Рад тебя видеть, Вилаш.

Он не кривил душой. Вилаш служил стражником в крепости, некогда принадлежавшей Кьяру. Как же давно это было…

— Извините, что не подошёл к вам раньше, милорд. Тьфу ты! Святейший отец. Никак не привыкну. Я думал, вы меня не узнаете.

— Кто съел на спор дюжину жареных цыплят, а потом заблевал всю конюшню?

Вилаш расплылся в улыбке:

— Я. Вы помните?

— Такое разве забудешь? А ты, значит, подался в разведчики.

— Мне всегда нравились тихие лошадки, — отшутился Вилаш.

Кьяр прошёлся по комнате. Постоял у окна, разглядывая хозяйственный двор храма, огороженный высоким каменным забором. Как же начать разговор?

— Ты участвовал в Ангельских походах?

— Нет, Святейший. Для эсквайра я староват, а разведчиков у них и так хватает.

— Давно знаешь сэра Экила?

Вилаш переменился в лице. Желая скрыть непонятное волнение, начал собирать с пола раскиданные вещи:

— Я не знаком с ним лично. От него к моему командиру пришёл человек. Предложил хорошие деньги, я и согласился сопровождать его отряд. Вот и всё.

— Какое тебе дали задание?

Теребя рукав рубахи, Вилаш уставился себе под ноги:

— Простите, Святейший. Это тайна.

— Всё хорошо, не волнуйся, — потряс рукой Кьяр. — Я не стану выпытывать из тебя военные тайны. То, что защитники веры жестокие люди, — ни для кого не секрет.

— Наверное, — уклончиво ответил Вилаш.

— Я хочу знать, что ужасного сотворил сэр Экил в поездке по монастырям.

— Думаете, он сделал что-то плохое?

— Я бывший защитник веры и знаю, о чём говорю. Более того, когда-то я командовал Ангельским войском. Клянусь, разговор останется между нами. Я отблагодарю тебя за честность, ты же меня знаешь.

Вилаш тяжело вздохнул и проверил, плотно ли закрыта дверь.

Спустя час Кьяр вошёл в трапезную. Там собрались защитники веры, эсквайры и кое-кто из разведчиков. Экил отчитывал кухаря: тот сварил слишком жидкую кашу, а Экил любил резать её ножом и теперь требовал приготовить другое блюдо, лучше всего с мясом или салом.

— Господа рыцари! — произнёс Кьяр. — Я хочу устроить для вас настоящий пир.

Присутствующие ответили бурными аплодисментами.

— Эсквайры, разведчики! — вновь заговорил Кьяр. — Сегодня вам придётся переночевать в другом месте. Только без обид.

Отправил помощников кухарей на ближний рынок, велел виночерпию откупорить в погребе бочку с лучшим вином. Выдал эсквайрам и разведчикам деньги на ночлег и тайком послал Вилаша в одно заведение с особым поручением.

Ближе к вечеру прислужники разожгли в купальне очаги, над пламенем установили железные решётки с камнями, нагрели на жаровнях воду, наполнили ванну, не уступающую размерами бассейну. На каменные лежанки постелили покрывала. И побрели в Просвещённый монастырь.

Защитники веры расселись в трапезной. Помощники кухарей установили на столы блюда с жареным мясом и запечённой в тесте рыбой, с ломтями сыра и брынзы, с яблочными пирогами и грибами в сметанном соусе… Еды и вина было столько, что кто-то вспомнил о пиршестве, устроенном королём Джалеем, когда гости, желая отведать все яства, периодически ходили в уборную опорожнять желудок. Самым востребованным предметом на том пиру стало гусиное перо, им щекотали в горле, чтобы вызвать рвоту.

Кьяр выпроводил работников кухни из храма, расплатился с Вилашем за выполненное поручение. Навесил на входные двери замки, закрыл щеколды и присоединился к рыцарям.

Впервые за много лет он смотрел на людей с презрением. Его титул и почётные звания остались в далёком прошлом. Долгое время он, будучи простым монахом, делил кров и трапезу с обнищавшими дворянами и их сынками, с ублюдками, подброшенными на крыльцо монастыря и выросшими в обители. Ему случалось ночевать в стоге сена бок о бок с крестьянами. Как-то раз он заблудился в лесу и провёл ночь у костра с разбойниками. Но никогда Кьяр не испытывал к людям такого отвращения.

Защитники веры плотно поужинали, изрядно выпили и пошатываясь проследовали в купальню, где их звонким смехом встретили… шлюхи. Этого от Святейшего отца никто не ожидал. Столько лестных слов в свой адрес он ещё не слышал.

Воины совокуплялись с девками на скамьях и на полу. В клубке тел невозможно было разобрать, сколько человек слилось в смердящее похотью существо. Кьяр обдавал раскалённые камни вином. Купальня погружалась в дурманящий липкий туман.

— Присоединяйтесь к нам, Святейший! — предложил Экил и воткнул член проститутке в рот.

— Подобные утехи не для стариков, — ответил Кьяр. Прикрывая нос тряпкой, перешёл к следующему очагу и окатил камни вином.

— Хотя бы разденьтесь. Тут настоящее пекло!

— Не хочу пугать ваших подруг дряблым телом.

— Да бросьте! — Экил за волосы стащил девку с приятеля и повернул к себе задницей. — Эти дамочки любят стариков.

Завывающий стон проститутки помешал Кьяру ответить. Когда в густом тумане стали просматриваться только тени, Кьяр вылил остатки вина на камни и направился к выходу из купальни.

— Святейший! Вы куда? — крикнул Экил.

Глазастый чёрт, подумал Кьяр, а вслух сказал:

— Где-то у меня флакончик со слезами мака завалялся. Пойду, поищу.

— Вот это дело! — одобрительно гаркнули воины.

Кьяр заглянул в трапезную. За столами дремала дюжина защитников веры. Почти столько же отказались идти в купальню и отправились спать. Значит, в купальне резвятся примерно двадцать пять рыцарей и пять шлюх. Произведя в уме расчёты, Кьяр прошёл в свои покои. Надел под чёрный балахон кольчужную рубаху и набедренную повязку. И вытащил из сундука тяжёлый длинный меч, получивший в первом Ангельском походе имя «Вершитель».

— Ваше величество.

Рэн приподнял голову с подушки, пытаясь сообразить, где находится. За окнами висела серая кисея дождя, и опочивальня будто тонула в тумане.

— Лорд Верховный констебль просит вас прийти в Первую казарму, — проговорил караульный, стоя у кровати.

Первой казармой гвардейцы нередко называли Башню Мечей, небольшую постройку, где проживали и проводили заседания коннетабль королевских гвардейцев и командиры сотен. Там же хранились запасы смолы и камней, оружие и документация по личному составу.

— Который час?

— Уже полдень, ваше величество.

— Полдень? — Рэн сел. Прижал пальцы к вискам.

В голове били барабаны. Последний бокал вина был всё-таки лишним.

— В замок явились разведчики и эсквайры защитников веры. — Голос караульного гудел как боевой рог. — Лорд Верховный констебль сейчас беседует с одним из них в подвале.

В подвале? Мрачное место, скрытое от посторонних глаз, больше подходило для пыток, чем для дружеских бесед. Рэном овладело предчувствие беды. Он свесил ноги с кровати:

— Зови слуг. И позови лекаря. Пусть принесёт что-нибудь от головной боли.

Мокрые башни белёсыми свечами упирались в затянутое тучами небо. От омытых дождём аллей тянуло приятной прохладой. Пахло землёй и травой. Возле кузни, не обращая внимания на морось, гвардейцы и кузнецы осматривали копыта лошадей. Из конюшни доносился говор конюхов, слышалось тихое лошадиное фырканье. В конце ряда солдатских казарм возвышалось трёхэтажное здание — Башня Мечей.