Я наблюдала, как она просматривала его телефон, с беспокойством в животе. Взглянув на Истона, я молча умоляла его дать мне что-нибудь, что угодно. Какой-нибудь ключ к пониманию того, что, черт возьми, происходило. Но его внимание по-прежнему сосредоточено на Бриджит. Он действительно профессионал в игнорировании меня, когда хотел.

Я заставила себя снова посмотреть на Бриджит и увидела, как она положила телефон на столешницу. Затем из динамика раздался звонок, звонок, звонок,.

Горло Истона двинулось вверх-вниз, губы плотно сжались.

Он нервничал.

Черт.

— Привет.

Я узнала голос в тот самый момент, когда Бриджит сказала:

— Привет, Уитни. Это мать Истона.

Челюсть Истона тикала, тикала, тикала.

Мое сердце колотилось о грудную клетку.

— О. Гм, доброе утро, миссис Резерфорд.

— Доброе утро. Прошу прощения за неожиданный звонок, но Истон сказал мне, что ты оставалась на ночь.

Она сделала паузу, посмотрела на меня, и тишина отдавалась кровью в моих ушах.

— Что?

Брови Бриджит приподнялись, и мое сердце забилось быстрее.

— Ты оставалась на ночь, не так ли?

Короткая пауза Уитни казалась вечностью.

— О, точно. Я… Мне жаль, но я так скучала по Истину. Я выскользнула пораньше, чтобы принять душ и переодеться.

Бриджит оторвала от меня взгляд и посмотрела на телефон.

— Я понимаю. Я просто немного сбита с толку, потому что не заметила твою машину на подъездной дорожке.

— О… Ну, ты знаешь Джессику Эдвардс? Она живет дальше по улице? Мы ездим на машине по понедельникам, и вчера она все равно оставила свое ожерелье у меня дома, так что все было идеально. Мы обе помогали друг другу. Беспроигрышный вариант.

Мое сердце замедлило свой ритм до почти нормального. Уитни потребовалась секунда, чтобы понять, но я должна признать, что девушка хороша. Слава гребаному Богу, она не знала, что прикрывала меня.

— Понятно, — Бриджит прислонилась к столешнице, длинные кремовые ногти коснулись мрамора. — Действительно, повезло. Что ж, не забудь задержаться подольше в свой следующий визит, чтобы мы могли наверстать упущенное. И, конечно, передай от меня привет своим родителям.

— Я так и сделаю. Спасибо, миссис Резерфорд.

Они завершили звонок, и Бриджит перевела свое внимание с меня на Истона.

— Полагаю, на данный момент этого достаточно, — сказала она, протягивая ему телефон.

Он засунул его в карман и натянуто кивнул.

Зная Истона, он чувствовал себя виноватым за ложь. Тем временем я сдержала вздох облегчения, который пытался вырваться из меня. Я понятия не имела, что бы сделала Бриджит, если бы узнала, что мы натворили, но я знала, что это было бы нехорошо ни для кого из нас.

— Ева, — рявкнула Бриджит, направляясь к своей аптечке. — Почему ты ничего не сказала о своей двери? Я могла бы все уладить одним звонком.

— Эм, — я прочистила горло, наблюдая, как Истон продолжал делать вид, что меня не существовало, пока сваливал посуду в раковину. — Я знаю, как ты занята.

— Ерунда. Это мой дом. Если с ним что-то не так, я должна знать. Я проверю твою дверь к тому времени, как ты вернешься из школы. Что касается моего кофе, я была несколько разочарована. На этот раз все нормально, но я ожидаю, что ты будешь придерживаться графика. Не придавая значения твоему сну…

Биение моего сердца и слабость в коленях заглушило ее голос, когда Истон пересек кухню и ушел.

Он не оглянулся на меня.

Он даже не колебался.

Истон

Я закончил мыть руки над раковиной в ванной, затем закрыл глаза и провел мокрыми пальцами по волосам. На выдохе мои ноздри раздулись от острого, как бритва, жжения, которое разлилось по моей груди.

Образ Евы, стоящей в моей комнате в чьих-то чужих объятиях, запечатлелся в моем сознании. Я, конечно, видел ее с другими парнями, но это было раньше. И она никогда не позволяла им обнимать себя.

Рядом со мной открылся кран, и я перевел взгляд на Зака, который намыливал руки мылом.

Он посмотрел на меня.

— Ты в порядке?

— Я в порядке, — пробормотал я, отводя взгляд.

Лгать всегда неправильно, особенно когда это казалось Зака, но разговоры о Еве всегда были под запретом. Обеспечение ее безопасности и близости ко мне подразумевало небольшую ложь во спасение здесь и там. Но я бы солгал себе, если бы сказал, что это единственная причина, по которой я молчал о том, что было между нами. Ева — загадка, и она моя загадка. Мой секрет. Мой спасательный круг.

— Ты уверен? — снова спросил он.

Я бросил на него косой взгляд, и он пожал плечами.

— Ты выглядишь напряженным или что-то в этом роде. Просто в последнее время сам не свой.

Проводя зубами по нижней губе, я потянулся за бумажным полотенцем.

— Послушай, э… Я знаю, ты не хочешь говорить обо всем, что произошло с твоим отцом, но это могло бы пойти тебе на пользу. Просто говорю. Я прикрою твою спину.

Я выбросил бумажное полотенце в мусорное ведро.

— Спасибо, чувак. Ценю это.

На следующий день после юбилейной вечеринки я рассказал Заку о том, что было сказано на кухне, но вкратце. Я пока не мог заставить себя говорить о своих испорченных отношениях с родителями, и единственная вещь — единственный человек, — которая обычно смягчала боль, ранила меня так глубоко, что я не мог смотреть ей в глаза, не чувствуя, что истекал кровью.

Дверь туалета распахнулась, и воздух наполнился смехом. Вошли Картер, Элайджа и Марко.

— Отдых, — сказал Марко, следуя за двумя другими в противоположный конец ванной, где они откинулись назад и прислонились к стене.

Зак кивнул в знак согласия, пока Картер доставал из кармана косяк и закуривает.

— Вы курите? — спросил нас Элайджа.

— Не-а, — первым ответил Картер. — Истон слишком крут для этого дерьма. А ты?

Мои губы дернулись, но челюсть плотно сжата.

— Что-то в этом роде. Травка убивает мою мотивацию, от которой я не хочу отказываться.

Мы с Заком почти добрались до выхода, когда в спину мне донесся голос Картера.

— Эй, Истон. Каково это — жить с маленькой шлюхой?

Мои шаги остановились, мышцы напряглись, а глаза Зака расширились, когда Элайджа хихикнул.

— Твоя сестра тебя тоже трахала?

Адреналин брулил во мне, вскипая в жилах. Он пытался добиться от меня реакции, но даже зная это, это все равно чертовски работало.

Уходи, — сказал я себе. Наши с Евой отношения уже вышли из-под контроля. Но я не мог.

Я медленно обернулся.

Глаза Картера прищурены, но легкая улыбка приподняла его тонкие губы.

— Я имею в виду, черт возьми. Она освоилась в этой школе, — улыбка исчезла, забирая с собой все признаки человечности. — Рано или поздно ей пришлось бы добраться до тебя.

Огонь под моей кожей поднялся вверх по плечам, шее, затрудняя дыхание.

— Нужно быть очень маленьким членом, чтобы говорить о девушках так, как это делаешь ты.

Он затянулся косяком, прежде чем передал его Марко, который переводил взгляд с нас двоих на него.

Картер ухмыльнулся.

— Ева никогда не жаловалась, — он приблизился ко мне, и мои пальцы дернулись по бокам, дополнительный выброс адреналина проходил через меня с каждым его шагом. — Она умоляла об этом. Снова и снова, и…

Мой кулак врезался ему в челюсть, лишая равновесия. Он упал лицом вниз на раковину, обеими руками хватаясь за бортик.

— Ублюдок.

В костяшках пальцев пульсировала боль, в ушах звенело от звука школьного звонка.

Оттолкнувшись от раковины, Картер оказался у меня перед носом.

— Ты ударил меня за эту шлюху?

— Назови ее шлюхой еще раз, — прорычал я.

Его челюсть сжалась, пока мы сердито дышали сквозь зубы. Я замахнулся на кого-то всего дважды в своей жизни — оба были недавними, незапланированными и ради Евы. Но я знал, что сделал бы это снова, если он не мог держать рот на замке.