— Нет, Ив, — шипит Данте, меняя позу, чтобы снова уменьшить глубину своих толчков.

— Пожалуйста, — умоляю я его, затаив дыхание от предвкушения.

Я чувствую, как между нашими телами скапливается пот, по мере того как он удлиняется и утолщается внутри меня. Данте захватывает мои губы своими, и они уже не такие нежные. Я чувствую вкус его сдерживаемого желания в его поцелуе, он языком проникает так глубоко в мой рот, что кажется, будто достанет до самого сердца.

Я знаю, почему Данте это делает. Он хочет доказать, что все еще способен заниматься любовью, но я жажду увидеть в нем другую сторону — монстра, который берет без оглядки и самоотдачи. Я могла бы закричать от собственного противоречия, и я схожу с ума от потребности оргазма. Сто тысяч лесных пожаров вот-вот сожгут мое тело.

— Кончи для меня, — внезапно стонет Данте, и я делаю это, выкрикивая его имя, пока мое лоно сжимается в конвульсиях вокруг его члена. Его накрывает собственное освобождение, когда он останавливаясь на последнем толчке, чтобы отдать мне все свое семя.

Он продолжает кончать и я чувствую, как жидкое тепло обволакивает мои внутренности. Наши бешено бьющиеся сердца стремятся вместе добраться до финиша.

— Ты убиваешь меня, мой ангел, — бормочет Данте, выдохнувшись. — Медленная, болезненная, восхитительная гребаная смерть. Пули ничего не значат на этом теле.

— Лучше позвони властям, — дрожащим голосом говорю я, наслаждаясь прикосновением его щетины к моей коже. — Пусть отменяют на тебя охоту.

Он поднимает голову и обхватывает мою голову руками, зарываясь пальцами в мои волосы, прежде чем подарить мне медленный, затяжной поцелуй.

— Я хочу остаться вот так навсегда.

— Я тоже. Ты не такой уж и засранец, когда трахаешь меня.

Я чувствую, как он улыбается напротив моей щеки.

— О, я все еще могу быть засранцем, Ив. И ты знаешь, что заслуживаешь этого… Твое сегодняшнее неподчинение…

— Не сейчас.

Я ищу его губы, чтобы заставить его замолчать. Я не хочу, чтобы он вспоминал о своем брате, или о нашей ссоре, или о каком-то новом оружии, которым он может причинить мне боль.

— Ты права. Сейчас не время.

Она отстраняется, разрывая нашу интимную связь, когда медленно выскальзывает из моего тела. Луна снова показалась из-за облаков.

Я наблюдаю за его силуэтом, как он натягивает джинсы, а затем поворачивается к иссиня-черному горизонту.

— Моя мать любила океан, — внезапно говорит Данте. — Когда я был мальчиком, мы вместе ездили на автобусе на пляж Костеньо. Однажды я отвезу тебя туда.

Он звучит рассеянно. Брошенным на произвол судьбы. Мысленно он снова там, с ней.

— Мануэль рассказал мне немного о твоей матери, прежде чем он…

— Что он сказал? — Данте резко поворачивает голову ко мне.

— Что она умерла, когда ты был подростком, — кротко отвечаю я. Я ненавижу, когда он вот так переключается с очарования на вредительство.

— Это подвергнутая цензуре версия событий, — его смех резкий и неприятный. — Сначала она перерезала себе вены на запястьях, а потом шею от уха до гребаного уха. Она ничего не оставила на волю случая.

— Боже, Данте… — я в ужасе. — Кто нашел ее такой?

Наступает пауза, и он снова поворачивается к океану.

— Я.

Дерьмо.

Я поднимаюсь, чтобы присоединиться к нему, не заботясь о том, что я голая. Моя первая и единственная мысль — прижать его к себе и унять его боль, но в последнюю минуту он отстраняется. Какой-то инстинкт предупреждает его о моем намерении, и он не хочет в этом участвовать.

Я снова тянусь к нему.

— Данте…

— Нет, — резко говорит он, хватая меня за руку, чтобы я не прикасалась к нему. — Я уже говорил тебе раньше, мне не нужна твоя жалость. Мой жизненный выбор нельзя объяснить катастрофой, произошедшей в детстве. Я таким родился… Я Сантьяго, — горечь в его голосе трудно не расслышать.

— Я не приму этого, — говорю я, сдерживая слезы. — Мы рождаемся и события жизни формируют нас, но боль тоже формирует нас… Зло, которое причиняют нам, способно затмить все.

— Только если ты достаточно слаб, чтобы позволить им, — он отпускает мою руку и отступает еще на шаг от меня. — Так вот почему ты потратила столько лет, пытаясь выследить меня? Я сформировал твою боль?

— Прекрати. Просто остановись, — шепчу я. — Я больше не могу с тобой ссориться.

Почему он должен все перекручивать? Как я могу заставить его увидеть? Я стою здесь обнаженная, но лишь мое сердце чувствует себя таким беззащитным, как никогда раньше.

Он движется быстро, став расплывчатым пятном. Не успеваю я опомниться, как снова оказываюсь в его объятиях. Данте крепко обнимает меня, наши грудные клетки соприкасаются, холод пряжки его ремня заставляет мышцы моего живота сжиматься. Он скользит руками вниз по моей обнаженной спине, чтобы обхватить мои ягодицы.

— Поднимай, — приказывает он, и я делаю как велено, обхватывая ногами его талию, прижимаясь своим влажным влагалищем к нижней части его живота и заставляя его жадно стонать. Он опускается на колени и укладывает меня обратно на песчаную постель. — Второй раунд, мой ангел… ты готова?

— Да, — выдыхаю я, запуская пальцы в его шелковистые черные волосы. — Но на этот раз не занимайся со мной любовью… Я хочу, чтобы ты трахнул меня. Я знаю, что именно это тебе нужно. Мне это тоже нужно, так что сделай это, Данте. Пожалуйста.

Он снова рычит, глубокий рокот вырывается из центра его груди, когда он просовывает руку между нашими телами, чтобы расстегнуть свои джинсы.

— Будь осторожна в своих желаниях, mi alma.

— Скажи мне правду.

— Ты и есть правда, — я чувствую, как он касается головкой члена входа, но делает паузу, прежде чем войти в меня.

— Я видела медали в твоем бункере…

— Черт побери, Ив!

— Скажи мне.

— Не сейчас, — его первый толчок настолько силен, что песок подо мной кажется миллионами крошечных лезвий, вонзающихся в мою кожу. — Эти медали принадлежат призраку, не более того.

— Ты не призрак, Данте.

Теперь он ускоряет темп и вбивается в меня, его атака дает мне именно то, чего я жажду.

— Ты противоречишь сама себе… Я умер много лет назад, как ты и сказала.

Я вскрикиваю, когда удовольствие начинает захлестывать меня. Его гнев делает его еще более жестким. Я обвиваюсь вокруг него, держась так крепко, пока мы вместе достигаем нашего освобождения.

— Я не это имела в виду! Я была зла!

— Ты была права.

— Черт! — его толчки выбивают воздух из моих легких.

— Выходи за меня.

— Нет, — мой отказ превращается в хриплый крик. Я так близка к раю. Я прямо перед воротами.

— Выходи за меня, и мы будем трахаться так вечно.

— Мне нужно время.

— Мне нужна ты.

Мы кончаем вместе, и он выдает мое имя в ночь, в то время как меня уносит далеко за пределы чего-либо подобного осознанному. Он выходит из меня и переворачивается на спину, все еще тяжело дыша. Никто из нас не произносит ни слова, пока наши вздымающиеся грудные клетки не начинают немного успокаиваться.

— Коктейли, — внезапно выдыхаю я. — Я и забыла, как сильно люблю коктейли. Я постоянно пила их в колледже.

— Какого черта ты рассказываешь мне это сейчас? — ворчит он.

— «Секс на пляже»?

— Ах, — наступает пауза. — Все время, Ив…? Лучше бы это не было эвфемизмом, — я чувствую, как он улыбается в темноте. — Возможно, тебе не следовало отказываться от моего предложения выпить ранее?

— Это не то, что я…

Меня перебивает звуковой сигнал.

Входящее сообщение.

Он садится и тянется за своей сброшенной рубашкой. Достав мобильный телефон из переднего кармана, он читает сообщение, чертыхается, а затем натягивает одежду.

— Пора идти.

Его настроение изменилось. Это сообщение снова вернуло его в мир смерти и разрушений.

Я ищу свой комбинезон и одеваюсь так быстро, как только могу. Ему не терпится приступить к работе. Данте что-то бормочет себе под нос, пока я вожусь с пуговицами.