Последними Джеф домывал окна верхнего этажа, расположенные на теневой стороне. Спеша закончить работу, он действовал почти механически, не рассматривал больше внутренность башни и уж точно не думал, что на него обратят внимание с другой стороны стекла. Однако в одно из окон вдруг постучали.

Джеф сердито глянул сквозь мыльные разводы — и встретился глазами с Элис. Та стояла посреди небольшой светлой комнаты, заставленной стеклянными шкафчиками с книгами и коробками лекарств. «Девичий лазарет», — догадался Джеф. Не вполне понимая, что Элис от него нужно, он на всякий случай кивнул. Элис поманила его к себе пальцем. Джеф отрицательно помотал головой: он-то знал, что большие панорамные окна не открываются. Элис скривилась недовольно, постукала себя пальцем по лбу, а потом указала сперва на Джефа, а затем на дверь. Джеф сделал удивлённые глаза и притворился, что не понял её знаков. Уже откровенно рассердившись, Элис вывела что-то в тетради и повернула страницу к окну. На листе было крупными буквами написано: «Как сдашь инвентарь, сразу иди в лазарет!» Джефа кольнуло недобрым предчувствием. Он кивнул и принялся торопливо вытирать последнее стекло.

В девичьем лазарете Джефа ждала не только Элис. На кушетке у окна сидел Майкл, а рядом с дверью переминался с ноги на ногу красный, как рак, Рич.

Элис деловито возилась у лабораторного столика. Едва увидев Джефа на пороге, она без слов указала ему на табурет перед собой.

— Что случилось? — спросил Джеф.

— Всё в порядке, — произнёс Майкл уверенно, но мягко, словно разговаривал с психом или диким зверем. — Ищем донора для твоего Карла. У него редкая группа крови. Проверяем всех в замке, так что проходи, садись, закатывай рукав.

— А, ну, так бы сразу и сказали…

Едва Джеф сделал шаг внутрь приёмной, Рич с подозрительной торопливостью захлопнул за ним дверь. Джеф невольно напрягся, но Майкл выглядел по-прежнему спокойным, а Элис всё так же с грозным видом стояла у лабораторного столика. Решив про себя, что Рич просто нервный придурок, Джеф вздохнул и побрёл к табуретке.

— Так что там с Карлом? Жить будет? — спросил он у Элис.

— После, — отрезала та, распечатывая стерильную иглу.

Элис заполнила кровью Джефа несколько вакуумных пробирок, уронила последнюю каплю на предметное стекло, ловко размазала её тонким слоем и положила под объектив уже готового к работе микроскопа. В лаборатории повисла мёртвая тишина.

— Норма, — сказала Элис, всё ещё глядя в окуляр.

— Уверена? — переспросил Рич.

Элис смерила его специальным, особо морозным взглядом из арсенала Снежной Королевы, затем тщательно посмотрела на просвет и сверила с таблицей содержимое пробирок.

— Все показатели совпадают с полученными в лаборатории Гондолина, — произнесла она отчётливо и едко. — Джеф человек, причём тот же самый, что лечился в гондолинском лазарете от солнечных ожогов.

Рич повернул к ней раскрытые ладони:

— Тише-тише, не надо метать в меня громы и молнии. Можно я сам взгляну?

Элис презрительно скривила губы и отошла от стола.

Пока Рич таращился в микроскоп и разглядывал пробирки, все молчали, но тишина была уже живой, полной обыденных звуков. Кто-то протопал по коридору за дверью; Майкл шевельнулся, и кушетка жалобно заскрипела под ним; Элис прошлась от стены к стене, цокая каблучками…

— Действительно, ничего необычного. И с результатами прошлых исследований расхождений нет, — сказал Рич. В голосе его прозвучало лёгкое разочарование.

— Тогда, может, мне уже кто-нибудь объяснит, в чём дело? — недовольно поинтересовался Джеф. — И что с Карлом. Он вообще жив?

— Жив, состояние стабильное, средней тяжести, — буркнул Рич несколько смущенно.

А Элис сказала резко:

— С ним целая куча проблем. И нам нужно было убедиться, что мы не получим вторую такую же кучу благодаря тебе.

— Давайте поспокойнее, — остановил её Майкл. — По-моему, уже понятно, что Джеф знает о произошедшем не больше нашего.

— Ну, это как сказать, — заметил Рич. Чуть пригладив растрёпанную шевелюру, он обернулся к Джефу и спросил: — Давно ты знаком с Карлом?

— Месяцев шесть… Он и раньше бывал на Даффу, просто мне не показывался.

— Почему?

— Видимо, опасался, — сказал Джеф ехидно. — Знай я заранее, что мне предстоит, тоже предпочёл бы не встречаться с кое-кем из людей.

Рич хотел ответить на эти слова какой-то резкостью, но Майкл жестом остановил его и обратился к Джефу:

— Расскажи, пожалуйста, всё, что тебе известно о Карле. Кто он, откуда взялся? Что рассказывал о себе?

— Его зовут Карл Свэнсон. Ничего особенного в нём нет, человек как человек. С прибабахами, конечно, но он ведь вырос на Назарете, в религиозной и технологически отсталой общине. Ну, молится постоянно, псалмы распевает. Зато, думаю, именно такое воспитание позволило ему выжить в одиночку после пожара в большом храме.

Тут уже Рич не выдержал.

— Смеёшься? Двадцать пять лет на дикой планете, под палящим солнцем, в обществе птиц и на птичьей же жратве? Да при таких условиях даже физическое здоровье сохранить невозможно. Что касается психического, опыт астролётчиков говорит: после аварий в подобных местах образованные люди из вполне благополучных миров успевали свихнуться и одичать за гораздо меньший срок…

— А опыт современных монахов-отшельников говорит о другом, — сухо сказал Майкл.

— Монахи эти сплошь чокнутые фанатики, — не унимался Рич, — а нормальные люди нуждаются в общении с себе подобными. Так почему твой Карл столько лет даже не стремился сблизиться с людьми?

— Вероятно, ему ачей вполне хватало, — усмехнулся Джеф.

— И ачи его не убили!

— Меня, кстати, тоже.

— Вот это и подозрительно, — с явной неприязнью в голосе заключил Рич.

— В смысле? — вскинулся было Джеф.

— Мне кажется, в микроскоп всё видно, — рявкнула на Рича Элис. — А если у кого проблемы со зрением…

Майкл жестом остановил перебранку и спросил:

— Джеф, ты никогда не замечал, чтобы Карл вёл себя странно? Использовал незнакомые слова, необычные технологии, странные приборы…

Джеф пожал плечами.

— Скорее, нет. До него мне, конечно, не случалось видеть, как плетут ботинки из соломы или делают ткань, но ведь всё это умели древние люди Земли. Да и на Назарете, я так понял, многое до сих пор в ходу. Карл запросто мастерит инструменты из того, что под руку попалось, умеет добывать огонь трением, без приборов искать пресную воду, выпаривать соль, заготавливать рыбу... Вот честно: имей я хоть сотую долю его навыков, моя жизнь на острове ачей была бы намного лучше.

— Понятно. Расскажи поподробнее, как вы познакомились.

— У Карла есть крыло. Старенькое, конечно, и штопаное-перештопаное ачьими слюнями, но вполне рабочее. До знакомства со мной и Мэри он постоянно путешествовал между островами, останавливался там, где ачи не гнездятся, но можно раздобыть пресную воду. На Даффу Карл тоже регулярно прилетал заготавливать камыш, просто старался не попадаться при этом людям на глаза. Но Мэри ему чем-то понравилась. Они познакомились, начали общаться…

— У Мэри восстановилась речь? — удивилась Элис. — В лаборатории Эндрю она была почти неконтактная.

Джеф помолчал немного, перебирая в памяти события последних лет, а потом ответил:

— На Даффу состояние Мэри сильно улучшилось. Мы с ней нормально разговариваем на бытовые темы. Логика у неё, правда, местами хромает, и память, как решето, но… После того, как Мэри стала ходить к ачам, она вспомнила некоторые светознаки.

— Или выучила их заново, — задумчиво проговорила Элис.

— Почему бы нет? Она может. Карл вон её своим дурацким песенкам научил. Я тоже пытался учить хоть чему-то полезному, но у меня не хватает терпения: это ж надо повторять одно и то же до бесконечности, причём медленно и спокойно. Чуть прикрикнешь — она замыкается и молчит…