Оба детектива надолго замолчали. Джек просто пытался успокоиться, вернуться к подобию ментального равновесия. Воспоминания вновь стали оживать, на душе снова стало паршиво.

«Нет, пить больше нельзя, в этом Стоун прав», – подумал Рэтчет, осаживая сам себя.

А Сэм тем временем переваривал услышанное и собирался с духом, чтобы сказать то, что не давало ему покоя уже несколько дней… он не мог это сказать, попросту был не в силах, однако при том и был обязан.

Тяжко вздохнув, он несмело начал:

– Слушай, Джек… я прекрасно понимаю, как ты относишься к Чарли — теперь так даже лучше прежнего — однако выслушай меня. Это то, что я просто обязан озвучить, хоть и понимаю, как это прозвучит. Просто выслушай, ладно? В порядке бреда: а ты не думаешь, что всё это сотворил Чарли? Подожди, не перебивай! Мне и так было тяжело об этом заговорить, потому дай мне сперва высказать всё, что я надумал. Смотри: ты, как подозреваемый, идеально укладываешься в версию о копе, заметающем следы, который сам устроился в полицию и подтасовал факты, чтобы выставить виновным кого-то кроме себя. Но мы знаем, что ты этого не делал. Ну, я надеюсь, во всяком случае.

– Шуточки у тебя… – мрачно отозвался Джек, по лицу которого начали ходить желваки от ярости.

– Какие есть, не обессудь. Так вот. А раз версия всем хороша, кроме подозреваемого, то кто у нас останется, если убрать тебя из уравнения? Остаётся как раз твой любимый наставник, Чарли. Он вписывается ничуть не хуже. Ну что мы имеем в основании этой версии, что она со всех сторон оказывается так хороша? Всё просто: некто хотел прикрыть свои убийства, потому пошёл служить в полицию. Вывел следствие на ложный след. Кто, говоришь, нашёл свидетеля и вышел на эти тачки Синклера? Чарли, ты упоминал его раз двадцать в своём рассказе. Да, я понимаю, что это столь же притянуто за уши, как и версия, что убийца — ты. Но всё же, он ведь мог вывести вас на тот чёртов амбар, всё заранее подготовив! А чтобы его не раскусили — самолично пристрелил подозреваемого, да ещё и подставился под пару дробинок. Но убийство подозреваемого мне кажется тут более ярким «звоночком», за который и гособвинитель зацепится. Ведь если это Чарли, то к чему ему лишние вопли в допросной от подозреваемого, о его невиновности? А если бы дело дошло до суда и ложные улики, пусть даже умело сфабрикованные, начали бы проверять? Уверен, он подвёл бы их под тебя… возможно потому за тебя сейчас так резво и вцепились, собственно. А если нет? Что, если осечка и в итоге выйдут на него? К чему лишний риск, когда можно просто высадить все шесть пуль в макушку бедолаги — и дело с концом?

– Но… – Джек замялся под таким напором экс-адвоката. – Но он же заплатил за меня залог, чтобы меня выпустили.

– Джек, не сочти меня за идиота, но я совершенно не понимаю, каким образом это противоречит всему сказанному. Скорее уж подкрепляет! Ну сам подумай: он что, за пятнадцать лет резко стал клиническим идиотом и решит усилить твои подозрения нетипичными действиями? Наоборот, вполне логичный ход — притупить бдительность и отвести от себя подозрения, сделав какое-то доброе дело в твой адрес. А тут — такой удачный повод!

– Сэм, прошу тебя, хватит! В порядке бреда и как версию я это, конечно, могу принять и «оставить её на столе», пусть и лишь из уважения к тебе… но это не значит, что я с ней хоть сколько-нибудь соглашусь и что мне она приятна.

– Хорошо, я тебя понял, шеф. Я сам проверю подноготную Чарли. Договорились?

– Да, пойдёт. Но давай ты займёшься этим после… после того, как меня посадят. Завтра, например.

– И это у меня дурацкое чувство юмора? – ухмыльнулся Сэм, сворачивая к кафе.

– У тебя, разумеется! Но это совершенно не значит, что у меня хоть малость лучше. Да и за пятнадцать лет в одном офисе трудно не нахвататься дурных привычек, знаешь ли. Всё, пошли перекусим, я больше не вытерплю!

Сэм тоже проголодался, потому спорить не стал. Припарковал машину прямо под окном кафе поперёк трёх парковочных мест и порадовавшись, что прочих машин было не много, Сэм поспешил вслед за Джеком, который едва не на ходу выскочил из авто и тут же кинулся к стойке, делать заказ.

В небольшом придорожном кафе было вполне уютно по мнению Рэтчета, в то время как на вкус Сэма тут было несколько мрачновато. Тем не менее, это было самое обычное кафе, каких много вдоль дорог: обитые потемневшими от времени досками стены, высокая стойка, за которой суетилась пышная хозяйка заведения, а позади неё распахнутые настежь дощатые створки дверок на кухню, из которых по заведению разносился стойкий запах подгоревшего масла и испорченного мяса, и где периодически мелькал и громко ругался темноволосый усатый мужик, местный повар.

Дощатые стены забегаловки украшали несколько фотографий в небольших рамочках, содержимое которых почти не получалось распознать не подойдя к ним вплотную, чего разумеется никто не делал — наверняка на них только хозяйка заведения, или она же, но в обнимку с поваром, её муженьком. «Ещё и в купальных костюмах, упаси Господь!», – промелькнуло в голове у Сэма и он в ужасе поёжился.

– Садитесь за столик, парни, я подойду, – приветливо улыбнулась им толстуха, не прекращая наводить порядок у себя за стойкой.

Они выбрали столик у окна, рядом с которым Стоун припарковался, забрались на высокие, обитые красным винилом кресла и уставились в окно, на свою бежево-ржавую машинку в ожидании, когда их обслужат, «наслаждаясь» вяло бурчавшим из какого-то невидимого радиоприёмника весёленькими мотивами рокабили. Других посетителей в это время не было, Джек и Сэм оказались единственными гостями, потому ждать пришлось не долго.

– Что вам? – поинтересовалась подошедшая толстуха, выставляя перед ними кружки и наливая в них дымящийся чёрный кофе.

– Сэндвичи посытнее, три штуки и порцию блинов с беконом. Сэм, тебе что?

– Как смешно! – огрызнулся было напарник на Джека, но быстро понял, что тот вовсе не шутит. Поняла это и официантка, смерив не сильно упитанного Джека уважительным взглядом. – Ладно. Мне тоже сэндвич, спасибо. Одного хватит, пожалуй.

– Уверен? Я делиться не намерен.

– Успокойся, закажу что-нибудь ещё, если не наемся.

Записав заказ, официантка убежала к кухне, а парни снова уставились в окно. Оба были не склонны к разговорам и смиренно ждали. Тем не менее, обсудить им ещё было что, и они оба отчётливо это понимали.

Первым не выдержал гнетущей тишины Стоун.

– Хорошо, давай сменим тему. На сколько это возможно в нынешней ситуации, разумеется. Мне всё ещё не даёт покоя один единственный вопрос: что именно ты хочешь найти на месте её обнаружения? Нет, ты определённо прав и начинать с чего-то действительно надо, однако я совершенно не представляю, что именно ты планируешь обнаружить. Дерево? Разрытую яму? Поверь, если всё действительно так, как ты описываешь, то полиция и федералы уже стоят на ушах и обшарили там каждый дюйм, пропустив даже всю землю, вырытую из этой ямы, через самое мелкое сито и сотню новомодных научных фильтров — лишь бы не упустить и малейшей детали. Так что же ты планируешь найти, Джек? Может, лучше сразу поехать к её муженьку и… впрочем да, это ещё более паршивая затея. В твоей нынешней ситуации тебе лучше с ним не связываться.

Прежде, чем ответить, Джек заглянул в кофейную чашку, которую уже успел прикончить, и попытался прочитать что-нибудь в разводах на дне бокала. Смог только то, что стакан этот стоило бы помыть, при том давно.

– Слушай, Стоун, ты не первый год меня знаешь. На какой ответ ты рассчитываешь? Ведь ты прекрасно понимаешь, что у меня его попросту нет. Во всяком случае такого, который бы тебя устроил — точно не найдётся. Я просто хочу приехать и осмотреться. Нет, я не надеюсь, что Чарли с ребятами что-то упустили, ведь я отлично знаю Чарли и представляю, как он там всех гонял — ровно так же, как гонял бы их лично я, если не хуже. И я ему в этом смысле доверяю. Но это не значит, что я не хочу увидеть это место, понимаешь? Считай это моей интуицией.