— О каком диске идет речь? — с испугом спросила она мужа.

Он хотел достать из кармана куртки коробку со злопамятным диском и тут же показать кино жене. Но приступ гнева помешал ему это сделать.

— О том, где ты расхаживаешь по массажным комнатам и даешь дельные и своевременные советы клиентам, как правильно заниматься сексом. О том, с каким удовольствием ты появляешься в сауне среди голых мужиков и баб. О том, где твой муж получает гонорары от Черемисовой!

Он поймал себя на том, что кричит во весь голос.

— Ты что на меня орешь! Откуда я знала?

— Я ведь тебя предупреждал, Катька, что с этой женщиной и Белоцерковским нельзя иметь никаких деловых отношений. Вот теперь и влипли по самые Нидерланды! За всю жизнь от этого дерьма не отмоешься!

Катька резко опустилась в кресло и закрыла лицо ладонями. Плечи ее тряслись. Катышев продолжал оставаться на своем стуле и, вертя в руках авторучку, лихорадочно соображал, как можно вывернуться из создавшейся ситуации.

— И ничего нельзя предпринять? — Катышев услышал всхлипывающий голос жены и понял, что плач нисколько не мешает ей думать и даже надеяться на положительный исход. — Может быть, вы отпустите эту Черемисову!

— Не говори глупостей! — Капитан был готов снова сорваться на крик. К тому же он понимал, что показывать поддельный видеоролик жене крайне опасно. Зная ее вспыльчивость и непредсказуемость, она могла наделать немало глупостей.

— Сам не говори! Тебе кто больше дорог, собственная жена или Черемисова?! — неожиданно поставила вопрос ребром Катька.

Он поднялся и, словно ожидая от нее еще каких-то слов, не торопясь, застегивал куртку. Глядя на ее вздрагивающие плечи, он понимал, что, в запале поставив его перед выбором, она имела в виду не свою собственную жизнь или честь, а прежде всего свой бизнес. А значит, понимать ее слова можно было только с позиции или мой бизнес, или Черемисова… Но как бы ни любил Катышев свою Катьку, выбор у него был только один.

Если приходит беда, то всегда с сестрами и кумовьями. Он уже вышел из спорткомплекса, когда ощутил колебания зуммера в кармане. Звонил Золотарев и передал новость, которая оказалась ничуть не легче той, что преподнес Венедикт Малкин. Ровно через шестнадцать часов Дзись-Белоцерковский устраивал пресс-конференцию для общественности и представителей средств массовой информации. Стас Варенцов, который, как только получил приглашение по электронной почте, сразу сообщил об этом Золотареву и настырно интересовался, не связана ли тема выступления Белоцерковского с его временным задержанием. О том, что омоновцы осуществили набег на элитный клуб, на следующее утро не знал разве что самый ленивый журналист.

— А мы можем встретиться с твоим Варенцовым? — спросил Катышев, покидая пределы спорткомплекса и прощаясь с так и не проснувшимся охранником автостоянки. — Когда? Да прямо сейчас!

Золотарев встретил его около входа в редакцию с пакетом в руках. По хмурому лицу сразу определил, что Катышев чем-то ужасно расстроен. Хотя, конечно, догадывался, что вовсе не тема конференции волновала коллегу.

— А что у тебя в пакете? Водка? — спросил Катышев.

— Угадал. Иначе Варенцов не станет с нами откровенничать. А ты что, тоже хочешь выпить?

— Н-нет, — ответил Катышев, направляясь к входу.

— А будешь? — устремляясь за ним и стараясь отвлечь товарища от мрачных мыслей, спросил Золотарев.

— Д-да.

Варенцов был уже под градусом, что лишний раз говорило о его полном рабочем состоянии.

Одарив Золотарева благодарственным взглядом, когда тот выставил литровую бутылку медовой водки, Стас не стал тратить время на досужие разговоры. Свернув пробку, он наполнил немытые рюмки.

— Я уже звонил в администрацию проведения конкурсов красоты, интересовался темой предстоящей конференции. — Он сделал паузу, наблюдая, как в гордом одиночестве и лихо справился со своей стопкой Катышев. — И мне по секрету сообщили…

Костя вернул стопку на стол, снова наполнил ее до краев и опрокинул в рот. Заметив недоумение по поводу своих действий со стороны репортера, он решил сам досказать за журналиста:

— И тебе ответили, что штаб всероссийского конкурса «Мисс Отечество» берет локаут и отменяет очередное проведение состязания. Так?

— Что-то в этом роде, — отозвался Стас.

— А тебе откуда известно? — продолжая удерживать стопку в руках, спросил Золотарев.

Оставив вопрос коллеги без внимания, Катышев постарался предугадать дальнейший сценарий администрации Дзись-Белоцерковского.

— Сначала председатель, то бишь сам Белоцерковский, поднимется на трибуну и объявит о невозможности проведения конкурса в связи с вопиющими и неправомерными действиями сотрудников органов пра вопорядка по отношению к устроителям. И, когда журналисты начнут спрашивать, чем это вызвано, расскажет об аресте его «правой руки» Черемисовой, без организаторского таланта которой ему одному не управиться.

— Стоп-стоп! — прервал его Варенцов. — Черемисова — это и есть та самая бабца, которая руководила элитным борделем?

— Та самая, — подтвердил Золотарев, — и не только элитными заведениями она руководила. К ней стекались доходы практически от всей городской проституции. Мы уже располагаем всеми доказательствами.

Варенцов одарил Золотарева укором:

— Ты мне этого не говорил.

— Вот и сообщаю. А во время нашего первого с тобой разговора таких данных еще не было, — оправдался Николай и добавил: — Кроме тебя, об этом никто не знает. Как мы и договаривались, ты — первый из журналистов. Но об этом писать пока рано.

— Не рано! — не согласился с коллегой Катышев. — Писать надо сегодня, сейчас.

Он сам наполнил пустые стопки и выразительно посмотрел сначала на ничего не понимающего Золотарева, затем перевел взгляд на Варенцова:

— Успеешь подготовить статью в завтрашний номер?

— О чем? К чему такая спешка?

Катышев на мгновение замялся, не зная, как, не потеряв доверия и не вызвав подозрения, объяснить пусть даже знакомому репортеру, что общественная конференция может больно ударить не только по управлению собственной безопасности, но и лично по нему самому. Теперь он нисколько не сомневался, что если ультиматум, переданный устами Малкина об освобождении главной свидетельницы Черемисовой не пройдет, то вторая часть задуманного Белоцерковским мероприятия будет посвящена тесным контактам конкретных работников милиции и теневого секс-бизнеса. Он первым нанесет удар и расскажет журналистам всю «правду». В доказательство будет показан тот самый, отснятый в спорткомплексе видеоролик, который в конце конференции получит в собственное пользование каждый из журналистов. И если не упредить такой удар, то на другой день, когда каждая уважающая себя газета разразится сенсационной статьей, оправдаться будет довольно сложно. К тому же любое обвинение Дзись-Белоцерковскому со стороны следствия газетный мир может растолковать как месть правоохранительных органов.

Катышев решил пойти ва-банк, вынул из кармана коробку с диском и положил перед Варенцовым. Теперь он был спокоен и, как всегда в общении с представителем печати перешел на «вы».

— Здесь, Стас, как раз то самое кино, которое завтра вам собирается показать Белоцерковский.

— А кто главные герои? — Забыв о налитой стопке, Варенцов вставил диск в компьютер.

— Я и моя жена. Но все это — хорошо смонтированная подделка.

— Вот как? — без эмоций произнес репортер, вглядываясь в первые кадры ролика. — Теперь понимаю намерения конкурсного короля. Получив такую фактуру на конференции, я бы с удовольствием дал по морде ментам.

Кабинет наполнился голосом Катьки, которая учила уму-разуму клиентов в массажной комнате.

— Это и есть ваша жена? Симпатичная женщина…

— Ты мозги-то нам не пудри, — поняв опережающий замысел Катышева, вмешался Золотарев. — Статью писать будешь?

— А факты? Где факты? Обвинения к Белоцерковскому мне из пальца высасывать? — продолжал ломаться и набивать себе цену Варенцов, нисколько не сомневаясь, что обратившиеся к нему за помощью оперативники не поскупятся на информацию и подробности.