Под розовым абажуром комнаты гулял необычный аромат, который туманил голову Катышеву. Диночка также подверглась его воздействию и, приоткрыв ротик, не сводила глаз со своего живописца. Только Паша Коробатов был спокоен.

Он поставил на стол пузатые бокалы и наполовину наполнил их тягучим напитком.

— Что мы будем пить? — не без волнения поинтересовался Катышев.

— О! Это чудотворная вещь, которая не оставляет равнодушными ни один из полов.

— А конкретно? — Диночка, словно испугавшись, прикрыла колени подолом ситцевого платья.

— Это эротический коктейль. Но не стоит так волноваться, — ответил Паша, заметив стыдливый жест гостьи. — Его чудодейственная сила проявляется только через три дня. Могу дать рецепт. Литр белого вина, стакан апельсинового сока, десертная ложка коньяку, еще одна ликера, затем добавляете две столовые ложки меда, четверть чайной ложки кардамона и свежие листки мяты. После чего коктейль тщательно фильтруется и настаивается в холодильнике. Только потом им можно угостить любимого человека.

— Забавно, — поднимая бокал, отозвался Катышев. — В этой жизни все сводится к одному — пойлу, жратве и близости.

— А как вы хотите? — присаживаясь на диван, ответил Коробатов. — Вопрос человеческого интима — извечный и далеко не простой. Вопрос, можно сказать, государственный, влияющий на все аспекты жизни.

И политический, и экономический, и военный, и уж тем более социальный.

— Ну это ты загнул, брат! — отказался верить Катышев. — Целомудрие и непорочность — вот главный вопрос.

Коробатов первым сделал глоток коктейля и улыбнулся:

— Хотите, я вам расскажу древнюю историю, дорогой мой художник? Может быть, вам придется обратиться к этому сюжету?

— Валяйте! — отозвался Катышев, раздумывая, как поделикатнее начать разговор о госпоже Черемисовой и напроситься в гости в ее элитное заведение.

— Это индуистская религиозная легенда, — тихо рассказывал Коробатов. — Однажды в страну явился злой демон, который задался целью уничтожить все живое путем предотвращения рождений. И демону удалось внушить всем мужчинам и женщинам, самцам и самкам всех видов животных, что возня в постели — великий грех. Те прониклись чувством к новому богу и стали испытывать к половым контактам дикое отвращение. И что же получилось? Птицы перестали вить гнезда, тигрица осталась без тигрят, а в людских хижинах забыли, что такое плач новорожденного. И тогда все женщины и самки животных предстали пред очи доброй богини Кали с одним-единственным обращением — вернуть им детей, а миру — молодость. Владычица вняла мольбам, уничтожила злого демона, жизнь сразу наладилась и пошла своим чередом.

— Ерунда! — вяло ответил Катышев и сладко зевнул. Мысли об оперативном задании оставляли его.

Эротический коктейль растекался по его организму. Теперь он даже забыл, с какой целью оказались они с Диночкой в этой квартире. Состояние неги и блаженства все больше и больше овладевало им. Он видел, что и Диночке было так же хорошо, как и ему. Он закрыл глаза, и пред ним предстала богиня Кали в образе жены Кати. Словно из стереодинамиков со всех сторон доносился обволакивающей голос Паши Коробатова. Катышеву вдруг стало жарко, и он расстегнул пуговицы рубахи. Богиня Кали дотронулась рукой до его груди…

Сколько времени пришлось ему быть в гостях у богини, Катышев сказать бы затруднился. Все тот же розовый полумрак наполнял комнату, когда он открыл глаза. Ему по-прежнему было легко и приятно. Только теперь он сидел не в кресле, а лежал на диване около стены. Кто-то крепко обнимал его. Он приоткрыл край одеяла и увидел голову Диночки. Ее обнаженные плечи и ощущение свободной горячей груди говорили о том, что она, как и сам Катышев, давно освободились от одежды. Увидев во мраке упавший подбородок хозяина квартиры, который, прикрытый пледом, сидел в кресле напротив дивана, Катышев окончательно понял, что произошло. Скорее всего, вместо мяты, в качестве ингредиента для коктейля был внесен гашиш или кокаин.

Он вытер пот со лба и осторожно высвободился из цепких объятий Диночки. Приготовив ловушку для Коробатова, он сам в нее и угодил. Мало того, этот сорокалетний ценитель эротического искусства стал пусть единственным, но зрителем интимного спектакля, главные роли в котором исполнили работники правоохранительных органов. Станет ли оправдываться перед Катькой и каким образом он это сделает, Катышев старался сейчас не прогнозировать. Теперь он лихорадочно соображал, как из пошлой ситуации, в которую их вовлек Коробатов, извлечь выгоду. Впрочем, выход лежал на поверхности. Вернее будет сказать, полусидел в кожаном кресле. Статьи за распространение наркотических средств и склонение к развратным действиям никто не отменял. На журнальном столике все еще пухли от удовольствия бокалы с остатками коктейля.

Катышев натянул джинсы и накинул рубаху. Он бесшумно подошел к креслу и, зажав Коробатову рот ладонью, ухватил его за копну волос на затылке. Показав вмиг проснувшемуся хозяину, что поднимать шум не в его интересах, он выволок ценителя клубнички в другую комнату. Два коротких, но чувствительных удара по печени были первым намеком, что это еще не вся расплата за полученное удовольствие. Паша мешком опустился на колени и с мольбой закатил глаза.

— Я готов заплатить, — жалобно хныкнул он.

— А куда ты теперь денешься? Об интиме умолчим, а за хранение наркотических средств и оказание сопротивления сотрудникам милиции, что выразилось в отравлении, придется заплатить сполна.

— Вы разве не художник?

Катышев, не обращая внимания на догадку хозяина квартиры, присел перед ним на корточки.

— Слушай сюда, гнида. Мне нужно попасть в салон Черемисовой.

— Но это практически невозможно.

— Мне и моему коллеге…

— Вы бредите! На каждого человека нужно, как минимум, по два рекомендательных письма!

— Напишешь!

— И с каждого по тысяче долларов вступительный взнос!

— Заплатишь!

— Это вымогательство! Вы все равно ничего не докажете! Я буду жаловаться! — моментально вспомнил о своих защитниках и надлежащей юридической подготовке Коробатов.

— И кому же ты, сволота, станешь жаловаться?

— Начальнику районного отделения милиции подполковнику Ломакину!

— Это хорошо! — тут же вспомнил Катышев фамилию сотрудника органов, кому в качестве подарка преподнесла один из сотовых телефонов Черемисова. — Я уже начинаю бояться. Может быть, есть защитники и рангом повыше?

— Найдутся и повыше! — понимая, что сболтнул лишнее, поникшим голосом отозвался Паша.

Катышев ухмыльнулся и кивнул в сторону зала, в котором все еще стояли бокалы и бутылка с коктейлем.

— Ты же умный мужик, Коробатов! Так мы, надеюсь, договорились?

— Я попробую.

— Когда очередное сборище в вашем клубе?

— Завтра.

— Вот и приступай к делу. Кстати, и о твоих защитниках мы еще поговорим. Они бывают в клубе?

— Исключено.

Из комнаты донесся звон разбившейся посудины, и Катышев понял, что и Диночка вернулась в мир реальности. Он постучал и приоткрыл дверь комнаты.

— Отдохнула? Нам пора…

Она уже была одета.

Золотарев тоже не сидел сложа руки в ожидании, когда Стас Варенцов преподнесет ему на блюдечке списки с фамилиями участниц всероссийских конкурсов. Выпроводив Фочкина улаживать очередной конфликт с извечно проблемным характером тещи, он с головой окунулся в паутину Интимнета, отыскивая и извлекая сайты модельных и эскортных агентств. Полное преимущество как по количеству и разнообразию услуг, так и по комплектации штатов на этих предприятиях принадлежало Дзись-Белоцерковскому. Проблема состояла лишь в том, что под фотографиями девушек, которых фирмачи и бизнесмены могли пригласить в качестве сопровождения на вечеринку, в деловую поездку или куда-то еще по своему собственному усмотрению, стояли лишь имена, выписанные на иностранный манер — Мэри, Катрины, Сюзанны, Клаудии. Может быть, для нувориша или олигарха в этом импортном звучании и заключался шарм и загадочность русской девушки, но не для Золотарева. Засилие иностранных слов, как и имен, только раздражало. Кличка Жанет, которую, оказавшись в борделе, оставила за собой бывшая красавица, тоже говорила о том, что когда-то она имела честь трудиться во благо господина Белоцерковского.