Если бы у Олега Фочкина, тридцатитрехлетнего майора милиции, сто раз спросили, что больше всего в этом мире ему мешает наслаждаться жизнью, он бы сто раз подряд, не задумываясь, ответил — Клавдия Петровна. Теща.

Ровно в девятнадцать часов Клавдия Петровна, не обращая внимания на устроившегося в кресле зятя, уверенным шагом промаршировала к телевизору, опрокинув заблаговременно открытую банку с пивом, и переключила «ящик» на первый канал. Бой за звание чемпиона мира по боксу и бразильский сериал начинались в одно время. Апелляция бравого майора о том, что мама могла бы увидеть повтор той же самой серии утром следующего дня, осталась без внимания. Импортный телевизор с диагональю около метра, на котором так хорошо было смотреть спортивные поединки, видеть в деталях пот и кровь соперников, полгода назад был куплен на сбережения тещи. С того памятного дня по негласному закону считалось, что только она в любое время суток могла свободно манипулировать кнопками телеканалов.

Из многолетнего опыта совместного проживания под одной крышей майор Фочкин давно извлек урок, что втягиваться в спор — дело, полное лишней нервотрепки и бессмыслия. В любом случае победа всегда оставалась на стороне тещи.

Майору оставалось лишь с досады поддеть ногой ополовиненную банку и поспешить в прихожую. Внутренне он себя успокаивал, что если бой не закончится в первом или втором раунде, то все остальные он сможет посмотреть в кафе. При этом Фочкин был уверен, что знакомый бармен, когда узнает грустную историю, с радостью возместит не только утраченное пиво, но и угостит рюмкой водки.

Фочкин влетел в кафе, когда начинался третий раунд. Около стойки с телевизором все банкетки, за исключением двух, были свободными. На одной, качая ногами, сидел чем-то опечаленный студент в потертых джинсах и лениво помешивал соломинкой коктейль. Поединок его явно не интересовал. Другую занимал мощный стриженый затылок, с такой же объемной шеей, плавно переходящей в плечи. Затылок ни на что, кроме экрана телевизора, не реагировал.

Бармен, узнав Фочкина, приветливо улыбнулся и без лишних разговоров поставил перед ним высокую кружку с пивом как раз в то время, когда майор занял стул рядом с затылком, а претенденту на высокое звание удалось провести мощный хук справа и послать чемпиона мира в легкий нокдаун. Фочкин был на стороне претендента и вскриком радости одобрил его действия.

Зато затылок в отчаянии взревел и рубанул воздух тяжелой ладонью. Реакция Фочкина была запоздалой, локоть соседа задел кружку, и на полу образовалась пенистая лужа вперемешку с разбитыми осколками. Вторая опрокинутая кружка пива за один вечер — это было уже слишком. На физиономии Фочкина одновременно отразилось торжество и негодование. Но, сдержав последнее чувство, он лишь слегка толкнул соседа в спину:

— Эй, друг, а осторожней никак нельзя? Ты ведь не на ринге!

— Ну извини, — до ушей Фочкина долетела угроза.

Затылок медленно разворачивал откормленное лицо в его сторону. Фочкин, собравшись, терпеливо ожидал полного разворота. По правде сказать, его больше пугал чемпион мира по боксу, Готовый тут же взять реванш за нокдаун, чем сосед с мощным стриженым затылком.

Несколько секунд они смотрели в глаза друг другу. Но это был не поединок взглядов, какими перед началом боя одаривают соперника боксеры.

— Олежка, ты?! — снова рубанул воздух сосед. — Глазам не верю! Ты как здесь оказался?

— Серега! — с восторгом произнес Фочкин. — Вот так встреча! Сколько же мы с тобой не виделись?

Не отвечая на вопрос, Серега с завидным для его мощной фигуры проворством спрыгнул с банкетки и облапал Фочкина.

Первоначальная тревога бармена за целостность посуды, столов, стульев и здоровья посетителей тут же улетучилась. Он лишь кивнул откуда ни возьмись вынырнувшей уборщице, предлагая убрать осколки, и выставил перед посетителями две новые кружки, наполненные до краев. Немного подумав, дополнил заказ бутылкой водки. Видимо, по своему долгому опыту знал, что такие встречи только пивом не ограничиваются.

На экране чемпион мира вовсю метелил претендента, и шансов у последнего никаких не оставалось. Но бывшие однокашники и сокурсники школы милиции Серега Блинков и Олег Фочкин за поединком уже не следили.

— Ты как здесь оказался? — после объятий повторил свой вопрос Блинков.

— Да все теща, стерва! — радовался неожиданной встрече Фочкин. — Представляешь, с работы удрал только ради того, чтобы бокс дома посмотреть, так не дала, гадина. На телесериал переключила.

— Господи, да я вижу, у тебя в жизни ничего не изменилось! Все с тещей воюешь?

— Больше нет стоящих соперников, — кивнул Фочкин. — А ты? Оттуда?

— Да уже два месяца как оттуда. Все — свое отвоевал. Хватит с меня.

Они приняли угощение бармена и перенесли все за свободный столик.

— У меня тоже теща стервой была, — наливая водку в стаканы, сказал Блинков. — Такая гадюка — противнее твоей в несколько раз.

— Почему была? — перебил товарища Фочкин.

— Так разбежались мы с Дашкой, Олег! Года три назад это было, вот все это время я с Кавказа не вылезал.

— А что так? — участливо поинтересовался Фочкин.

Блинков отмахнулся:

— Исполнились ее мольбы — нашла какого-то бизнесмена. Не хочется вспоминать.

— Ну и не надо. Не береди душу.

— Да я про бывшую тещу хочу тебе рассказать. Однажды домой прихожу, жрать хочется, ну я и сделал себе бутерброд с тушенкой. Жую, а он какой-то вонючий. Спрашиваю мамашу, чего это она стала покупать консервы такие говнистые? Оказывается, это не тушенка была, а корм для кошки. Ну скажи мне, Олежек, какого хрена жратву для кошки держать в холодильнике?

— Э, от этого не отравишься! Я вот как-то на даче просыпаюсь с похмелья, а на окне полная бутылка «Фанты». Недолго думая, половину и ошарашил. Теща выхватить успела. И нет, чтобы неотложку вызвать, так разоралась, что уничтожил удобрение для полива цветов! Ну за что выпьем, Серега?

— Давай за встречу!

Фочкин поморщился:

— Не люблю этот тост. Говоришь — встреча, а всегда подразумеваешь расставание. Зачем за нее пить, если это всего лишь короткий миг? Зато расставание, как у нас с тобой, всегда бывает долгим.

Блинков опустил голову:

— Пусть лучше долгим, чем навсегда. Знаешь, наверное, Федя Савичев погиб, Егор Измайлов…

— Знаю. Я как раз из ОМОНа увольнялся. Давай их и помянем, наших с тобой сокурсников.

Они выпили и, как полагается, помолчали.

— Ты уволился из ОМОНа? И где же теперь? — В голосе Сергея послышались нотки волнения. — В телохранители к кому-нибудь подался?

— Да что ты, Серега? Неужели я могу кому-то яйца лизать? Из МВД я никуда не уходил. Перевелся в управление собственной безопасности.

Блинков отодвинул стакан и, широко раскинув ноги, откинулся на спинку стула. Фочкину показалось, что к волнению добавилось и осуждение:

— И чем же вы там занимаетесь?

Вопрос был задан чисто автоматически, но Фочкин понимал, что старый друг прекрасно осведомлен о спектре профессиональных и служебных интересов управления, так недолюбливаемого самими милиционерами. Предпочитая оставить глупый вопрос без ответа, Олег потянулся за бутылкой и снова наполнил стаканы. Но товарищ и не думал ставить на этом точку.

— Уж не за мной ли сечешь? — с тревожной иронией оскалился Блинков. — Того и гляди, при случае под уголовную статью подведешь…

— Пошел к черту! — не скрывая раздражения, ответил Фочкин. — За что тебя под статью подводить? Тебе ведь даже взятку и ту не за что всучить! Серега, у нас и без тебя дел по горло! Пока ты там, на Кавказе, с автоматом забавлялся, здесь менты совсем распоясались. Такого никогда не было! То за решетку садят, а потом выпускают за деньги, то документами торгуют направо и налево, то коммерсантов крышуют, то наркотой торгуют. Порой читаешь протоколы, и волосы дыбом встают! Народ нас стал бояться больше, чем бандитов и уголовников. До чего дошло: на несправедливость жаловаться идут не в милицию, а к уголовным авторитетам!