Правоведы и сегодня изучают его кодекс, и еще в 1905 году Трибониановы дефиниции употреблялись в законах Баварии и ряда других европейских государств.

Личность этого человека для нас является во многом закрытой, но его выдающиеся интеллектуальные способности очевидны и в доказательствах не нуждаются. До самой своей смерти, последовавшей незадолго до кончины Феодоры, он занимал высокую должность квестора. И похоже, что до самого смертного одра он смаковал прекрасные вина и радовался остроумным апофегматам[78], которыми так славился, сохраняя полное бесстрашие перед смертью, к которой относился с презрением, свойственным языческой философии, что сидела в нем на деле намного сильнее христианских догматов, которые он лишь номинально почитал.

Маленький евнух, мужество которого и умелый подход к главарям партии Синих немало способствовали подавлению восстания, был в значительно большей степени мужчиной, чем многие его физически полноценные современники.

До самой своей кончины Феодора покровительствовала ему, и он отличился, став одним из немногих бесполых, прославившихся как полководцы. Служа в итальянскую кампанию заместителем Велизария, Нарсес, после того как его командир был отозван Юстинианом в Константинополь, довершил разгром остготов. В награду он был назначен экзархом (правителем) Италии.

Но страсть евнуха к деньгам, бывшая его главной слабостью, не оставила его. Кажется, ни у кого из историков не вызывает сомнений то, что он был нечист на руку, и после смерти Юстиниана императрица София повелела Нарсесу вернуться в Константинополь, направив ему оскорбительнейшее послание с советом оставить военное ремесло в удел мужчинам, а самому занять подобающее место на женской половине дворца, ибо дело евнуха — командовать женщинами.

Говорят, Нарсес на это послание заметил: «Я заварю ей тут такую кашу, что ее долго придется расхлебывать». И вместо того, чтобы подчиниться повелению, вступил в сговор с ломбардами, диким племенем, с целью низвергнуть власть императора в Италии. И хотя впоследствии он раскаивался в этом, тем не менее этим шагом он открыл дорогу новому завоеванию Апеннинского полуострова варварами.

Существует легенда, что Нарсеса сожгли на костре в Константинополе, но вряд ли это соответствует действительности. По-видимому, он умер естественной смертью в 573 году в возрасте 95 лет.

О дальнейшей жизни этой куртизанки, наиболее кроткой и благородной из подруг Феодоры, известно мало. Говорят, что однажды императрица, дабы найти подходящего мужа для дочери подруги среди высших придворных, употребила свою власть по отношению к ее избраннику, которым оказался Сатурнин, сын старого Гермогена, церемониймейстера. Об этом случае до нас дошла- буквально анекдотическая история, записанная язвительным Прокопием, — дескать, когда Сатурнин стал противиться браку, то Феодора повелела стражникам вздуть его, словно школьника, надерзившего учителю, а после порки посоветовала несговорчивому жениху не быть больше таким дураком. Между прочим, упрямец этому увещеванию внял.

Хризомалло прожила во дворце в качестве подруги и компаньонки императрицы, вероятно, до самой смерти.

История об этом умалчивает, но наместник Киренаики, скорее всего, бежал из своей провинции, как только узнал — вероятно, из послания Каппадокийца — о том, что Феодора оказалась у власти, потому что ей так и не удалось привлечь его к суду за все его злодеяния.

Бежал он, по-видимому, к вандалам, и может статься, что, когда Велизарий разгромил их королевство, его постигла именно та судьба, которой он заслуживал. Если же этого не произошло, то он, пожалуй, трепеща за свою шкуру, скрылся еще где-нибудь подальше, но где — неизвестно. Возможно, он обрел последнее пристанище в пустыне, у диких берберских племен.

Об авторе провидческого письма Юстиниану в документах эпохи нет больше никаких свидетельств, хотя существование самого письма и его необычные последствия документально подтверждаются. Неизвестно, уцелела ли Македония во время страшного землетрясения, разрушившего Антиохию в 526 году, после того, как Юстиниан и Феодора поженились, но еще прежде, чем они взошли на трон. Сообщают, что в этой одной из величайших в истории цивилизации катастроф погибло до 250 тысяч человек..

Племянник императора Анастасия, как и брат его Помпей, после подавления мятежа был казнен. После ареста братья утверждали, что их вины в беспорядках никакой нет, и клятвенно заверяли императора в личной преданности. Но мятеж показал, что они даже помимо собственной воли представляют угрозу для трона уже самим фактом своего существования. А у правителей того времени бытовал обычай: устранять угрозу вместе с ее носителем.

Взлет Юстиниана по социальной лестнице был колоссален: из крестьянской деревушки в Македонии — до трона императора. Но взлет Феодоры был куда фантастичнее.

Несомненно одно: во всей истории ни одна женщина и ни один мужчина не достигали такого могущества одним-единственным шагом наверх. Дитя блуда, последняя из проституток в худшей из клоак порока тогдашнего мира, принимавшая ради куска хлеба даже объятия рабов, — могло ли человеческое существо пасть ниже? И оттуда, с самого что ни на есть дна, — в правительницы западного мира! Можно ли в это поверить, не случись такое на самом деле?

И все же такие, казалось бы, неразрывно связанные судьбы, как судьбы Феодоры и Юстиниана, служат замечательной иллюстрацией того, как несправедлива и предубеждена бывает история. Мужчина, пусть он и ничего собой не представляет, может быть прозван Великим благодаря случайности, молве, положению и власти. О женщине же судят всегда как о женщине, и что бы она там ни совершила, кем бы ни была, помимо этого всегда имеющего первостепенное значение факта остальное не имеет значения.

Таким образом, единственное прозвание, которого удостоилась в веках великая императрица — «пресловутая Феодора».

Стр. 17. Босфор, Пропонтис и Золотой Рог окружали его своими водами… — Константинополь омывают воды Босфорского пролива, бухты, имеющей название Золотой Рог, и Мраморного моря, в античности именовавшегося Пропонтисом, или Пропонтидой.

Стр. 18. Августеон — главная площадь Константинополя времен империи; она примыкала одной стороной к дворцовому комплексу, и на ней находилось здание Сената.

Константин I Великий (ок. 285–337, правил с 306) — римский император; последовательно проводил централизацию государства; поддерживал христианскую Церковь, сохраняя, однако, языческие культы. Принял крещение незадолго до смерти. К лику святых причислен за объявление христианства разрешенной религией и опубликование в 313 году Миланского эдикта о Веротерпимости (а вовсе не за сооружение собора Святой Софии, как считает автор).

Стр. 20. Ювенты Алкиноя — т. е «юноши» (лат.) Алкиноя, одного из царей, известного по греческой мифологии.

Стр. 21. Астарта — в западносемитской мифологии богиня любви и плодородия, богиня-воительница.

Стр. 22. Обол — мелкая медная или бронзовая монета, составлявшая 1/288 византийского золотого солида.

Стр. 23. Отряд воинов-эскувитов, иначе — дворцовых гвардейцев-стражников… — эскувиты, или экскубиты, составляли отряд личной гвардии императора; отряд был образован около 457 года.

Стр. 24. Мрачный фанатик был монофизитом… — то есть последователем христианской ереси, монофизитства, отрицавшей человеческую природу Христа.

Юстин I (годы правления 518–527, ум. в 527) — император Восточной Римской империи, основатель династии; его главной заслугой явилось временное примирение Западной и Восточной Церквей.