— Хитрый какой! Ладно, я подумаю.

В ответ получила тот самый выжидающий, вопросительный взгляд.

— Не подвергай себя риску пока что, хорошо?

— Учитывая, что весь риск от тебя в основном — это будет нетрудно.

Румар рассмеялся, но как-то нервно. Они посидели еще немного, а затем Тоомаш показал Мири комнату младшей сестренки. Тут прибирались, вытирали пыль, но в остальном все оставалось на своих местах с тех пор, как она пропала.

На ватмане, висящем на стене — множество цветных отпечатков детских ручек с шестью пальцами, а рядом с ними пятерни побольше.

И акулы. Одна, плюшевая, на кровати, несколько фигурок на полке, двое зубастых рыбин в стеклянном шарике. Неоконченные раскраски с разбросанными фломастерами вокруг. Очень специфичные раскраски: там белая акула нападала на аквалангиста. Кровище, потроха — и это рисунок для милой девочки? А, ну да, она же сестра Румара. Это многое объясняет.

Мячик с акулами, фосфорные рыбки под потолком — в общем, суть Мири поняла. Детская фанатичность — страшная вещь.

Румар смотрел на это все с обожанием и тоской одновременно. Опустил взгляд к не докрашенному рисунку.

— Данна обязательно закончит этот рисунок, — проследив за взглядом друга прокомментировала Мири.

— А вдруг ей больше не интересны акулы, а скажем…

— Бычки?

— Ну, не-е-е, это как-то слишком для нее. Она маленькая, очаровательная и хищная. Парнокопытные в ее фаворитах отпадают.

— Тебе виднее, — пожала плечами Мири.

Румар отвел ее в свободную комнату и, посидев с ней немного, ушел спать. К этому времени Мири уже давно сопела в подушку.

— Почему? Почему теперь — нет? Что-то не так? — недоумевал Тиур.

Мири сидела с учебником на подоконнике, плечом прижав телефон к уху.

Ее друг отчего-то воспринял отказ крайне остро.

— У меня несколько дней пропусков было, а на носу контрольная. Препод — зверь лютый, беспощадный, садит сложными вопросами только так. Я головы не поднимаю уже несколько дней. Страшно, знаешь ли.

На том конце провода возникла пауза. Мири слышала только тяжелое дыхание друга. Лишний вес явно мешал ему.

— Причина действительно в этом? Если так, то пауза на пару часов — только в плюс к твоей подготовке. Дай голове отдохнуть, ты уже не можешь ничего запоминать. Я прав?

— Да… — озадачилась Мири. Тиур очень точно подметил ее текущее состояние. Она тревожилась, перечитывала строки по нескольку раз, а потом понимала, что ничего не запомнила, ни одной формулы.

— Я тоже готовлюсь к серьезному экзамену. Я понимаю тебя.

— Ты так и не сказал, где учишься и кем хочешь стать. К чему готовишься?

— Я режиссер. Будущий. Хожу на курсы. Сейчас мне нужно написать сценарий. Но с идеями туго. Я в небольшом творческом тупике.

— А какая тема? — тут же заинтересовалась Мири. Вот оно что! Оказывается, ее друг смотрит на мир совершенно иначе: наблюдает, представляет, придумывает и собирает информацию воедино — он созидатель. И даже ни разу не говорил об этом, скромняга!

— Я скажу, если пойдешь со мной на «зачарованную лютню».

— Эх, я слишком заинтригована! Ладно, пойдем!

— Я заеду за тобой через час.

— Угу.

Мири отключилась. Начала соображать. Заедет. У Тиура, что, машина есть?

Она думала, что он простой студент, подрабатывающий официантом. Хотя, если подумать, для простака он слишком манерный и интеллигентный. И танцует как бог. Может, он и работает в «ведьминой избе» только потому, что хочет понять роль скромного трудяги в сфере общепита? Наблюдает, как ведут себя с ним в этой должности люди. Или еще что-то?

Каков интриган! О чем же он хочет снять свою короткометражку? Это у него экзамен такой, что ли?

А еще очень интересно, почему он скрыл эту информацию от Мири. Вдруг он богат, и не хочет, чтобы к нему липли из-за денег?

Он неоднократно говорил, что предпочитает пешие прогулки, красочно описывал их пользу. Неужели из-за небольшого дождика решил пересесть на личный транспорт?

Поглощенная мыслями, Мири опомнилась, когда примеряла подходящий для похода в театр костюм. Не могла определиться между фиолетовым и серым.

Вдруг серый вельвет покажется другу скучным? А если он захочет использовать ее образ для какого-нибудь персонажа? А не будет ли фиолетовый выглядеть слишком вызывающе?

«А-а-а!» — доносился из головы внутренний голос. Максимально неконструктивный внутренний ор мешал сосредоточиться.

Зачем так переживать-то? Если это простой поход в театр? Да, парни ее прежде никогда не приглашали в такие места, ну и что?

Непонятно, но очень волнительно.

Ровно через час, поправляя шляпу, Мири вышла из подъезда и тут же наткнулась на элегантное, винтажное, словно из другой эпохи, авто. Таких машин обычно на дороге не встретишь. Тиур музей, что ли, ограбил?

— Интересная машинка, — Мири любопытно заглянула в кожаный салон. Строго, стильно, в дизайне ничего лишнего. Никаких идолов под зеркальцем или фотографий. А вот конспектов и журналов по тонкостям кинематографа на задних сидениях валялось предостаточно. Оптика, работа со светом, постановка кадра и дофига чего еще. Не успела разглядеть. Сумка с видеокамерой и штативом и еще какими-то приблудами тоже имелась.

— А мы точно в театр едем? — уточнила Мири.

— Точно, точно. Я просто прямо с занятий.

— А… ясно. Ну, давай, погнали!

— Ты не пристегнулась.

Мири чертыхнулась и прицепилась к сидению. Тиур одобрительно хмыкнул и плавно тронулся, дернув рычаг переключения передач в форме змеи. Тиур к рептилиям явно неравнодушен.

Ехал он осторожно, строго по правилам и не превышая скорость. После езды с Румаром или его другом, было запредельно непривычно испытывать такое спокойствие. Оно и понятно, машина очень редкая и старая, таких «Ланей» давно не выпускали, в случае чего, запчастей не найти.

Не изменяя своим лакейским привычкам, Тиур припарковался недалеко от театра, обошел машину и, открыв перед Мири дверцу, помог выбраться. Этот шофер был великолепен в своей роли.

Мири придерживала шляпу: ее норовило сдуть внезапно поднявшимся ветром. Субботнее утро началось пасмурно, но тихо, а теперь погода разыгралась, злилась на людей, заставляя их прятаться в четырех стенах.

Тиур вел Мири под руку, они шли в толпе, поднимались по очень длинной мраморной лестнице к резным колоннам, откуда на людей смотрели беспристрастные изваяния героев легенд, горгуль и зверей.

— Знаешь об Охотниках?

— Едва ли, — задумалась Мири. — Слышала, они в Плоцк не заходят.

— Да, но видишь лица этих двоих? — Тиур указал на две гигантские фигуры, которые на плечах держали свод. — Так вот, этих героев писали с реальных Охотников. Эти люди спасали города когда-то. Спасали людей в столице, когда с небес обрушился ураган, сметающий здания и уничтожающий все живое.

— А я слышала, Арийск был разрушен из-за сильнейшего землетрясения.

— Свидетелей нет, правды мы не узнаем, но образы героев остались нам как наследие и назидание.

— Интересно.

Тиур и Мири вошли в фойе, оставили пальто и неспешно дошли до зала, занимая центральные места чуть ближе середины зала.

— Тут лучший ракурс и достаточное отдаление, чтобы видеть картину целиком, но не терять из виду детали.

— Угу.

Мири не могла не заметить, как был вдохновлен ее друг. До того, как начался спектакль, он рассказывал ей о том, как устроено это помещение, и почему тут такой глубокий, создающий эхо, звук. Говорил про положение софитов и потайных отверстий в стенах и полу. Об иллюзиях, делающих пространство больше, чем есть на самом деле.

Мири слушала, попутно отписываясь Румару, что она в театре, а затем отключила звук.

А потом началось представление, где волшебный музыкальный инструмент постепенно сводил с ума одного барда за другим. Каждый из них знал, что лютня проклята, но очень уж их манила слава и успех.