— Никуда я с тобой не пойду. Не видишь, мы стоим в очереди?

Румар снисходительно вяло повернул голову друида к идолам, затем к Мири.

— Это глупо. Обращение к богам тут, — он ударил себя рукой в грудь. Действительно, говорит, как настоящий друид. Тоомаш вошел в роль. — Ты можешь сказать им что хочешь и где хочешь. Если необходимо — тебя услышат. Идем же!

Румар потянул Мири за собой, но она уперлась ногами в брусчатку.

— Вообще-то я не одна.

Друид пустыми глазами-диодами посмотрел на змея. Он стоял позади ровно, не шевелясь. Насторожившись, но не испугавшись. Змей наблюдал и подмечал.

— А этот? А, впрочем, не важно. Поверь, он не станет возражать, если я тебя украду.

— Потому что возражать стану я, — уточнила Мири. — Не пойду. Как ты меня нашел?

Румар недовольно взвыл и сорвал с себя маску. Взмокшие под ней волосы прилипли к коже, разукрашенное недавней аварией лицо покраснело. Выглядел Тоомаш крайне недовольно.

— Дело важное! Я не шучу. Ты мне нужна сейчас больше, чем своему официанту.

Тиур по-прежнему ничего не предпринимал. Сложил на груди руки и слушал разговор. Словив на себе взгляд Мири и утвердительно кивнул, словно соглашаясь с Румаром. Она удивленно уточнила:

— И ты не против?

— Иди, — сухо, но без какой-либо обиды отозвался Тиур.

— Тогда до встречи.

Румар недовольно фыркнул и увел Мири с площади куда-то во дворы.

Тут уже не гремела музыка, звуки праздника доносились эхом, отражаясь от серых бетонных стен, исписанных пестрыми граффити. Бесчисленное множество букв: каких-то цитат из песен, гневных выкриков, неприличных жестов. И рисунков, их на стене поменьше. Почему-то среди всего арт-винегрета с портретами знаменитостей и абстракциями, внимание привлекла небольшая ящерка с капюшоном. Василиск. И две волчьи лапы на уровне груди Мири.

— Как ты меня находишь? Ты снова это сделал. Это не случайность.

— Я же колдун, я говорил? Я чу-у-ую тебя, — напустил на себя загадочности Румар, но это его кривляние сейчас злило. Мири остановилась, недовольно скрестив на груди руки. Похитителю пришлось повернуться к ней.

— Я не настроена шутить. Извини, но это попахиват маниакальным преследованием. Ты следишь за мной?

— Ты думаешь, у меня нет других дел? — насмешливо отозвался Румар, и достал телефон. Открыл приложение.

— Что это?

— Тогда, в кафе, пока ты отвлеклась на своего официантика… — Тоомаш ненадолго задумался, — Или на меня, все-таки? А, не важно. Девочки подключили твой телефон к моему приложению. В нем есть все, кто мне важен, если тебе интересно. Исключительно для удобства.

— Ты псих ненормальный!

— А ты бросила меня в лесу. Я молчу о том, что ты нас чуть не убила.

— Это я? — возмутилась Мири. — Ты меня втянул в отвратительную муть с мертвяками!

— Готов это обсудить. Все, что хочешь. Но позже. Сейчас не так много времени.

— А я не тороплюсь никуда.

— Ты может и нет. Но если мы не найдем дочь графа, пострадает город.

— Что?

Румар закатил глаза и потянул Мири за локоть.

— Идем скорее, я все объясню по дороге.

С холма, который в народе зовут волчьим, из-за лысых деревьев выглядывали остроносые серые башни. Прямого пути к замку давно не существовало, дорога заросла, будто бы правитель не пользовался ею. Дойти до ворот можно только пешком, преодолев гору, скользкую грязь и колючие кустарники.

С такой внешностью неудивительно, что хтонический граф затворничает. В голове намертво отпечатался жуткий образ правителя с тянущейся к Румару рукой. Жуткий хрен пойми кто.

Румар припарковался на обочине, огибающей холм дороги, и задумчиво курил, опираясь на капот. Они пойдут к замку с тыльной стороны, главный вход не то, что нужно. Дочь графа не могла выйти через него, где-то должен быть другой.

Мири все еще ворчала, копошась на заднем сидении. Было тесно, темно, и одна лампочка не давала достаточно света.

Тоомаш объяснил малявке ситуацию и недвусмысленно намекнул, что в этом деле нет непричастных: любой, кто живет в Плоцке, является действующим лицом, даже если не хочет этого.

А у девчонки есть какая-то способность, пусть она в ней еще не пробудилась. Румар планировал открыть потенциал Мири, кем бы она ни оказалась. Однохренственно, он чувствовал, что цветочек в деле с дочерью графа пригодится. Об этом говорил его собственный дар видеть варианты развития событий. Размыто, абстрактно, но как есть.

Отец и брат никогда не прислушивались к необоснованным высказываниям младшего. Вот, например, когда они обсуждали сделку с перспективным партнером из соседнего графства, Румар чуял, что это не приведет к успеху. Не мог обосновать, просто сообщил, что сделка не принесет пользы.

Ему не поверили, и произошло все именно так. Дело принесло только убытки и потерю нескольких человек.

Однако, верить словам Румара родня так и не научились. Отцу нужна статистика и точные цифры, чтобы сделать выводы самостоятельно. Другой правды для него не существует.

А колдуном брат с отцом стали называть младшего скорее с издевкой, а не потому что верили в его способности. И поручили грязную работу, которой сами не хотели заниматься — очищать округу от нежити. Которую когда-то Серные псы и породили своей халатностью. Не считали нужным утилизацию тел неприятелей, много кого просто прикопали в прилегающих к городу лесах.

Людей в помощь выделили мало — и то, большая часть не желала иметь дела с мертвецами. Силой Серных псов не заставить помогать. Поговаривали, они однажды столкнулись с чем-то таким, из-за чего теперь держались от всякой бесовщины как можно дальше. А кто-то не желал встретить давнего неприятеля в облике нежити. Другая часть банды отсеялась, потому что занятие не приносило прибыли. Отец не выделял достаточно денег, хотя Румар и говорил о необходимости дополнительного инвентаря.

Приходилось искать идейных людей самостоятельно. Но осторожно, не распространяясь лишний раз о существующей опасности, во избежание паники толпы. Румар не понаслышке знал, как опасны обезумевшие от страха люди, которые готовы, не разбираясь, резать и своих соседей, лишь заподозрив в них что-то «нечеловеческое». Незачем ворошить человеческий улей: мирное время длится совсем недолго, хотелось бы его продлить и пожить в гармонии. Небольшая группа осведомленных людей идеально бы подошла для решения такой задачи.

И не сказать, что желающие рисковать жизнью головорезы выстраивались в очередь.

Серные псы — это не стража города и не совсем наемники. Они сотрудничают с отцом, но не подчиняются ему. Это все же банда, у которой свои порядки и внутренние законы. С которыми приходилось считаться, идти на компромиссы и договариваться.

Например, псы бы взбунтовались, попроси отец помощи у стражи города.

Не по понятиям.

Может, забыть обиды и нанять Охотников?

Ни в коем случае! У них ведь вражда! Да и сам главарь банды перед Охотниками однажды заявил, что белобрысые нахлебники им не нужны, его люди и сами могут разобраться с мертвечиной.

А теперь, спустя столько лет, приползать за помощью на коленях и признавать свою неправоту главарь не собирался.

Бардак и мрак, короче.

К сожалению, никаких талантов в себе Мири не находила, а поэтому сердилась, что Румар от нее хочет не пойми-чего. Абстрактного. Он старался не давить на нее, но не всегда получалось.

— Что мы тут делаем? Ты думаешь, мелкая паразитка решила погулять по округе и заплутала? Слабо верится, хотя я твоего графа в глаза не видела. Может, папочка ее утомил своим пристальным вниманием? Возраст такой, самостоятельности хочется, всё такое.

— В глаза я его тоже, не то, что бы видел. Он ведь скрыл лицо… — в очередной раз пояснил Тоомаш. — Мы тут, чтобы понять, где и в каком направлении она начала путь, поискать тайные выходы из замка. Найти след, если повезет. Ты готова?

Цветик-злюка натягивала и шнуровала берцы. Румар прикинул ее размер и вроде как угадал при покупке.