Играли актеры хорошо, пели проникновенно, а голос героини, которая пыталась спасти от злой лютни своего возлюбленного, звучал так мелодично и сладко, что Мири невольно сомкнула веки.

И вот она снова на бескрайнем поле пожухлой травы, а над головой свинцовое, невыносимо тяжелое небо. Ветер гонит дождевые тучи необычайно низко, и кажется, стоит поднять руку — зацепишь серую вату кончиками пальцев.

Глиняные, покрытые трещинами и сколами урны стоят вокруг нее, их одиннадцать. Они дымятся, из них едва-едва виднеются языки пламени. Огонь в урнах очень слабый и кажется, что ветер вот-вот потушит их.

Почему-то этого не хочется допустить.

Мири оглянулась, и заметила двенадцатую емкость, целую и невредимую. Над ней склонился знакомый старик с хвостиком седых волос. Он стоял к Мири боком, и она видела, как он достает из дальнего кармана щепу и деревянные бруски и подбрасывает в огонь.

— Марвий? — Мири осторожно шагнула к хозяину особняка и встала рядом. Он не повернул к ней лица, остался стоять над урной, но на приветствие отозвался, кивнул. И подкинул еще несколько деревяшек из кармана.

— Марвий, а что вы делаете?

Старик пожал плечами, не отводя от огня взгляда.

— Не хочу, чтобы последний огонек погас.

— Так их же тут много.

— Ты уверена?

Мири обернулась и заметила, что огонь в остальных урнах и вправду потух. Глиняные стенки сосудов развалились, высыпавшийся из них пепел унесло ветром.

— Последняя. Не погаснет.

Мири пожала плечами. Если старику так хочется, то пусть бережет последний очаг Тепла. Все равно скоро пойдет дождь и зальет все вокруг. Огонек суетливо трепыхался, но постепенно слабел.

— И все же, ты должна поторопиться.

— Куда? Зачем? — не поняла Мири. Впервые она видела, как старик заулыбался, но как-то измученно, смертельно устав.

Он бросил еще немного щепы в огонь и тут Мири поняла, что он достает топливо не из карманов. Старик неторопливо повернул к Мири голову, и другая сторона лица, которую до этого не было видно, оказалась разрушена, разбита, в ней зияла дыра. Это были не деревяшки, старик все это время кормил пламя собой.

— Потому что меня надолго не хватит. Торопись.

От ужаса перехватило дыхание, было очень страшно. А еще темнело. Стремительно и бесповоротно. Мири вскрикнула, дернулась, и во что-то вцепилась.

— Тихо! Зачем ты шумишь?

Оказалось, она все это время спала на мягком плече Тиура, а от страха схватила его локоть. На неопределенного цвета костюме остался мокрый след. Тиура это словно и не смутило.

— Мне нужно идти.

— Что случилось? — не понял Тиур и недоуменно посмотрел на Мири. Его взгляд бегал по ее лицу, старательно что-то высматривая.

— Ты в порядке?

— Я в этом не уверена. Я пойду, прости.

Она выбиралась, стараясь не мешать остальным зрителям, но Тиур, какой бы грацией не обладал, невольно цеплял животом людей, мимо которых проходил, извинялся и продолжал двигаться следом.

— Куда ты? — задал он вопрос, когда Мири выбежала в фойе и отдала номерок. Тиур, не думая, сделал тоже самое. — Поясни, пожалуйста. Что стряслось? Почему ты напугана?

— Ты не поймешь.

— А ты попробуй объясни, или я, по твоему мнению, недостаточно умен?

Мири опустила на голову шляпу и направилась к выходу. Друг не отставал.

— Умен. А я вот глупости делаю постоянно. Поэтому и не поймешь.

— Моя работа как раз о том, чтобы понимать всех. И не осуждать. Я умею слушать. И слышать.

— Ладно, — обреченно выдохнула Мири. — Я еду в Бродку, к одинокому старику, живущему в особняке на берегу реки. С ним что-то произошло. Я не могу сказать, что это просто был сон. Это нечто большее, что-то до ужаса реальное и пугающее. Я должна быть там!

Тиур осторожно коснулся ее плеча, требуя сбавить шаг. Они остановились на ступенях помпезного театра, окруженного серыми и безликими многоэтажками.

— Я все готов принять. Но ты просто ответь — как ты доберешься туда?

— Не знаю. Автостопом.

— Не глупи! — нахмурился друг. — Если это для тебя так важно, я отвезу тебя. Не хотел бы, чтобы с тобой что-то случилось.

— Правда? — просто камень с души. Мири не рассчитывала на помощь в этом безумии, которое понятно ей одной. Она собиралась брать такси на вокзале, или ловить попутку. Но самоотверженность Тиура внушала уважение.

— Конечно, правда. Ты ожидала другого ответа? Идем!

Они поехали какой-то странной дорогой, но Тиур объяснил выбранный маршрут тем, что на этом пути не будет пробок и светофоров, только придется петлять через узкие улицы старых дворов. Водителю виднее.

Мири то тревожно смотрела по сторонам, то закрывала глаза, пытаясь сосредоточиться на своих мыслях. Отголоски сна пугали сильнее реальности. Они давили, заставляя трястись поджилки.

Наконец, Тиур выехал из города и повернул на трассу, вбив на своем навигаторе «Бродка». Древняя «Лань» плавно набирала скорость. За чертой города не лил дождь, дорога была сухая.

— Что ты намерена делать?

— Доверюсь инстинктам. По ходу дела разберусь.

— Как скажешь. Мне это станет интересным наблюдением.

— Ты ищешь вдохновение таким способом?

— Этот метод эффективен, нас так учили. Небольшая встряска. Пойдет на пользу творческому процессу. Так что, я заинтересован.

— Спасибо, что помогаешь. Мне это важно.

Тиур пожал плечами и поправил очки.

— Так это… какая тема у тебя? — вспомнила Мири. Друг обещал ей рассказать о своем фильме, если она пойдет с ним в театр.

— Любовь, — как-то туманно отозвался водитель.

— Так банально? Серьезно?

— Возможно, — сдержано отозвался Тиур и повернул голову к Мири. Кучеряшка забавно упала ему на лоб.

— Но я бы хотел показать свое видение этой древней многогранной темы.

Как-то Тиур хитро улыбнулся, что у Мири мурашки по всему телу побежали, а тело прошиб холодный пот. При всей своей мягкости и сдержанности, было в ее друге нечто пугающее. Может, не стоило просить его о помощи?

— Ты какая-то бледная. Все в порядке?

— А? Да, да. Все хорошо.

Дальше, чуть больше часа, они молчали. Радио ловило плохо, с перебоями, но на некоторых участках дороги играла музыка. Тиур ехал неторопливо, его обгоняли редкие машины, а Мири, от нечего делать, листала журнал по костюмам.

Когда до деревни осталось несколько километров, на горизонте появилось оно. Огромное шипастотое нечто на колесах бодро обогнало «Лань», и начало резко тормозить.

— Что ты делаешь, полоумный? — выругался Тиур и ударил по тормозам, чтобы не въехать в зад знакомой серой тачки апокалипсиса. Жалобно запищали покрышки, машину повело в сторону. «Лань» остановилась на обочине. Фурия впереди предупреждающе мигнула фарами, подъехала задом, и припарковалась рядом. Вскоре оттуда выскочил взъерошенный, словно обезумевший, Тоомаш.

— Румар? Какого Йогара ты творишь? — ругнулась Мири, хлопая дверями. Она вышла навстречу и остановилась перед ним.

— Это ты у меня спрашиваешь? Ты не отвечаешь на звонки! О чем я тебе говорил? О чем тебе говорили остальные?

— Ой… — Мири достала из внутреннего кармана телефон. Там и вправду было много пропущенных звонков. Они с Тиуром были в театре, разумеется, она отключила перед этим звук. И забыла об этом.

— А ты? Ты куда ее повез на своем раритетном дерьме, а? — теперь Румар наехал на ее друга, который тоже вышел из салона, разобраться, в чем дело.

Тоомаш напирал на него, а Тиур, как ни в чем не бывало, стоял и нагло смотрел агрессору в глаза. Он не боялся Румара, как когда-то показалось Мири. Тиура чужой гнев не трогал.

— Это было ее желание, я лишь помогаю не наделать глупостей.

— Неужели, блять? Как это, сука, мило! Она в моей команде, куда ты свои щупальца суешь, тварь?

— Так, может, тебе самому стоило помогать своей боевой подруге, а не упрекать, что на твоем месте оказался я?

Тоомаш шумно выдохнул и зло прищурился. Его палец оказался у самого носа Тиура.