— Уснул.

— Не повершишь, я заметила!

— У тебя получилось?

— Да. Вывела каких-то военных. Там был волчонок, большего не помню. А единственное отличие, я была почти самой собой.

— Тебя смогут опознать?

— Думаю нет. Я говорила, что-то про лютичей. Во сне я знала кто это, но сейчас не уверена. Ты меня выпустишь?

— Лежи пока, семь утра. Лютичи, это племя почитавшие Волков и Велеса. Они фактически подарили себя богу. Говорят, что глава племени был именно Велес, от него пошли детки, вот потому и сильна связь лютичей с Навью.

— Он в беду попал, сидел с товарищами, волчонок у него под курткой спал, явно подобранный.

— Волчонок, вот что интересно, он позвал тебя, ты пришла и провела. Значит Нави нужен этот человек или ей важна его судьба.

— А моя судьба тебя не волнует?

— Ты, о чем?

— Я сейчас превращусь в лягушку под катком.

Колдун неохотно выпустил меня, и я умчалась к самому дорогому другу. Рано утром он был в начале фаянсовым, потом фарфоровым и тут главное не перепутать.

Когда я вышла из ванной Кощей уже ушёл к себе. Посмотрев в комнате свои вещи с неудовольствием стала натягивать рабочую форму. Сегодня скорее всего будет задержание, значит лучше всего быть в форме.

В обоих формах. Это я вспомнила про физическую, моральная не соответствовала офицерской и жаждала нарушить УК со всей тщательностью в отношении одного колдуна.

Коса растрепалась, и я походила больше на одуванчик, чем на сотрудника.

С Кощеем я столкнулась в коридоре, как всегда красив и свеж, аки майская роза. Он галантно предложил свою руку — я не заметила.

— Я с тобой поеду.

— На задержание?

— Если ты не забыла, я начальник. Читай самодур, едем вместе.

Самодур, та самодур. Если ему заняться нечем, то кто я такая его отговаривать?

Помимо какой-то глупой неловкости за столом, там присутствовала нервозность и тишина. Мои охранники вместо медведей были похожи на нашкодивших кошаков, уткнулись в тарелку и молча жевали. Закончится еду, будут грызть тарелку — не заметят. Видно политбеседу с ними провели, уж не знаю, когда. Сам же виновник торжественной взбучки кромсал яичницу с беконом. Я же давилась кофе, в этой гнетущей тишине что-то есть было невозможно. Тем более тысячелетним опытом дворцовой жизни я, увы, не обладала.

— Что, так и будем сидеть? Пока никого не похоронили.

— Сплюнь, птичка! Твои слова могут иметь вес, а с трупами разбираться — Анубис в Москве.

— Повезло ему.

Похороны, не похороны, а настроение не улучшилось. Мало того я корила себя за утреннее глупое поведение, так еще и мысли посетили мою бренную голову отличные от основных событий. Все-таки красив Кощей, да и глянешь — Мужчина, брутальный, молчаливый, чем не девичья мечта? Тряпка соберись, соберись тряпка, хотя бы в ёжик!

Слава Роду к нам присоединился опер. Наверное, это был первый раз, когда я была рада его видеть. Он очень старался выглядеть этаким бывалым гостем на оперативной работе, не сильно получалось, да и небрежный тон слегка раздражал.

— Доброе утро, Зоя Владимировна! Вы готовы?

— Готова.

— А вы простите кто?

— Константин Бессмертный.

— Берлев Николай.

— Симонов Александр.

Мужчины поручкались, померились хвостами, гонором и прочим — прочим. Оборотни распространяли вокруг себя ауру недовольства и раздражения. Колдун тоже счастливым не выглядел, но держался лучше. Лелеять их самооценку не было никакого желания, Кощей здесь вообще не понятно за каким ….. чудом, мишки то ладно, они «люди» подневольные.

— Я так понимаю это наши коллеги?

Опер выделил это слово особенно тщательно, намекая на совсем неуставной вид. Со стороны выглядело так, что три злобных бандита держат допрос пушистого следователя. Кощей в своей практически неизменной косухе, Сим и Лев — два коротко стриженных красавца два на два, оба в чёрных майках, джинсах и берцах. Двое из ларца, одинаково с лица. Артем же в пику моей компании благоухал парфюмом и был в рубашке и брюках, явно дорогих. По столу цокнули запонки.

— Коллеги, представьтесь.

— А кто спрашивает?

— Бессмертный Константин Владимирович, полковник ФСО,

Я на Кощея уставилась, опер немного побледнел.

— Красноярский Артем Игоревич, старший опер ГУ МВД России.

— Так вот, товарищ старший оперуполномоченный Артем Игоревич, вы что-то имеете против нашего участия в деле?

— Ничего, — в моем полку прибыло, настроение испортили и ему. Дело его карьеры явно висело на волоске из-за присутствия более высокого начальства, — Во сколько выезжаем?

— Через десять минут, буду внизу.

— Зоя Владимировна поедет на нашей машине. Можете к нам присоединится.

Артему это не слишком понравилось, и он отговорился, что поедет с местными. Счастливчик. Мне никто выбора не предоставит и пришлось слушать обиженную тишину до самого преступника.

Петербург восхищал центральными улицами, но удручал задворками и пригородом. Мусор, я про отходы, не про себя, лежал горками. Видимые огрызки голубого неба, где-то там за крышами дома, тускнели и выцветали до серого.

Машине по итак узким улицам пришлось красться на полусогнутых (полуспущенных?), а скрип зубов оборотня на очередном повороте, заставлял вздрагивать. Мерещился звук шлифовки метала. Кощей со мной больше не говорил, оборотни в присутствии начальства делали вид лихой и придурковатый, как и завещал основатель города, вот и молчали в тряпочку.

Перед нами более ловко лавировал микроавтобус, выдавая в водителе аборигена этих мест. Обе машины плавно качнулись тормозя. Практические на ходу тяжелые[1] выпрыгнули из машины, забежали в подъезд, из которого эхом то и дело доносились команды.

Дом, в котором предполагался преступник, имел классический двор-колодец, загаженным и дико мрачным, склизким. Запахи влажности, плесени, лежалого мусора и жизнедеятельности не слишком добросовестных граждан проникали в машину. И это, несмотря на то, что все окна наглухо закрыты, и кондиционер жужжал как оглашенный.

Мы ждали, полностью перекрыв проезд. Я на низком старте, с бумажками и планшетником, ребята, просто философски рассматривая здание. Интересно, что они думают про эти дворы, где-то читала статистику, что оборотни практически не селятся в Питере, бывая здесь исключительно по необходимости. Для них Питер — город клетка, впрочем, некоторые районы Москвы тоже. Это я про «человейники», самой тошно в таких спальниках — нельзя быть точно уверенной, что не перепутал дом.

Все шло предельно обыденно, обычное задержание. Даже понятые уже готовы, у подъезда стоят пританцовывают. Местные хотят утереть нос столице, хорошо подготовились. Мерно думала я.

Пока спецназ из второго этажа вылетать не начал. Нерядовое событие, осложнилось местом приземления — на нашу машину. За секунду расслабленные оборотни вскинулись, глаза загорелись желтизной, все это сопровождалось филигранной руганью загиба этак в четыре.

— Спокойно, тут люди.

Кощей — сама невозмутимость, он первый плавно перетек на улицу. Походя проверил людей, удовлетворился осмотром одного, второго и влился в подъезд. Более расторопный Саша, последовал его примеру, а Коля, рыкнув остался со мной.

— Зоя, вернись пожалуйста в машину.

Мой маневр с заднего сидения не остался незамеченным, а взвинченный тон оборотня даже не напугал. Его нос раздувался как парус, втягивая запахи, правда от особо острых амбре медведь морщился.

— А если еще один подарок прилетит?

— Так на машину, а не на тебя. Если из подъезда вылетит преступник, и с тобой что-то случится — мне Кощей и за Калиновым мостом покою не даст.

— Соболезную!

— Может вернёшься?

— Тебе напомнить, что я следователь?

— Не нужно, о, третий пошёл!

Из окна вылетел еще один человек, но ему повезло больше, Саша подхватил летуна за ногу и не церемонясь вернул в окно.

— Интересно, мужик ничего себе не сломал? Не смотри так на меня! Я на всякий случай! Кого же мы ловим?