Мы разговариваем часами, слишком много часов, поедая нашу еду и любуясь закатом вдалеке. Это похоже на волшебство, на наш собственный маленький пузырек счастья, и я рад, что у нас с ней будет еще больше такого, когда мы уедем из Найт-Крик.

Сейчас чуть больше девяти вечера, когда мы обнаруживаем, что снова уютно устроились под одеялами, ее голова у меня на груди, мы смотрим на звезды, и я могу сказать, что ее что-то тяготит. Это продолжалось в течение последнего часа или около того. От нее исходит атмосфера, которая, кажется, сгущается вокруг нас, но она не озвучивает это, а я слишком нетерпелив, чтобы дать ей время, в котором она нуждается.

— Все в порядке? Кажется, у тебя что-то на уме, — бормочу я, глядя на нее сверху вниз, но она не отводит взгляда от звезд, волшебных огоньков, освещающих пространство вокруг нас, когда легкий румянец поднимается по ее шее.

— Как ты можешь так хорошо меня понимать? — ворчит она, приподнимаясь на локтях, чтобы посмотреть на меня сверху вниз, и во мне поднимается беспокойство. — Я не хочу…

Ее голос замолкает еще до того, как она начинает, в глазах вспыхивают сильные эмоции. Я должен заставить себя остаться лежать и позволить ей найти слова, которые она пытается сказать, не вытаскивая их из нее.

— Не торопись, Бетани. Ты можешь рассказать мне все, что угодно, — шепчу я, и она нервно улыбается, когда я глажу ее по щеке.

— Ты так говоришь, но это что-то грандиозное, — предупреждает она, и мои брови поднимаются, когда я пытаюсь понять, в чем дело.

— Испытай меня, — с трудом выговариваю я и наблюдаю, как она делает глубокий вдох.

— Я не хочу, отдавать им это, — выпаливает она, а я продолжаю ошеломленно смотреть на нее, ожидая, когда она закончит предложение, понятия не имея, о чем она на самом деле говорит. — Я не хочу давать им шанса предложить это кому-то, и я хочу послать их ко всем чертям, убрав это со стола, — заявляет она, ее тон становится более решительным с каждым произносимым ею словом, но я все еще хмуро смотрю на нее в замешательстве.

— Тогда не позволяй им получить это, — отвечаю я, полностью поддерживая ее, но в то же время понятия не имея. — Что… это? — Неохотно добавляю я, и она закатывает на меня глаза.

— Моя девственность, — небрежно произносит она, и я чуть не задыхаюсь от свежего воздуха, уставившись на нее. — Я хочу, чтобы это был мой выбор с тем, кого я хочу, а не с человеком, который заплатил больше всего денег, — объясняет она, продолжая смотреть на меня сверху вниз, когда принимает вертикальное положение и переплетает пальцы на коленях.

— Так и должно быть, — бормочу я, мое сердце бешено колотится в груди, когда я смотрю на красивую, сильную женщину, которая сидит передо мной.

— Я хочу, чтобы это было с тобой.

Ее слова вертятся у меня в голове, пока я в шоке смотрю на нее, и я не могу достаточно быстро овладеть своими чертами лица. Мой член твердеет под джинсами при одной мысли об этом, но это очень серьезно, и я знаю, через что она уже прошла.

— Я хочу всего этого с тобой, — говорю я ей, приподнимаясь на локтях и не отрывая от нее взгляда. — Но мне нужно, чтобы ты еще раз подумала об этом, Бетани. Это то, чего уже никогда не вернуть. Когда ты будешь готова, я полностью согласен, но всегда на твоих условиях, хорошо?

Мой член пульсирует в знак протеста против моих слов, и полутвердое состояние с которым я щеголял всю ночь, превращается в полноценную потребность, но я игнорирую его.

Я смотрю, как она облизывает губы, ее глаза ищут мои, когда она гладит меня по щеке. — Теперь я готова.

Мое сердце практически останавливается в груди, когда я поворачиваюсь к ней лицом, и когда я сосредотачиваюсь на ее глазах, я вижу правду за ее словами.

— Я ведь не давил на тебя, правда? Я не хочу…

— Ни капельки, Райан. Я хочу этого. Я хочу этого для себя. Я не могла перестать думать об этом с тех пор, как ты прикоснулся ко мне в грузовике, — признается она. Я прикусываю нижнюю губу, вспоминая ее вкус на своем языке, и не могу отрицать, что снова отчаянно хочу ее. — Пожалуйста, Райан, я хочу почувствовать все, и я хочу почувствовать это с тобой.

Мой разум находится в состоянии войны сам с собой. Хочу ли я ее? Сильнее, чем мой следующий вздох, но мне нужно, чтобы она знала, что это не то, к чему я отношусь легкомысленно. Даже ни капельки.

Снова встречаясь с ней взглядом, я проглатываю вертевшийся у меня на языке аргумент, когда вижу желание в ее глазах. Это ослабляет мою сдержанность, и одним быстрым движением я прижимаю ее к себе, нависая над ней.

Бетани изумленно смотрит на меня, и румянец заливает ее щеки, делая ее еще более желанной, чем когда-либо. Ее руки находят мою грудь, когда я на мгновение замираю на месте. Не в силах остановиться, я провожу пальцем по ее резинке для волос и осторожно вытаскиваю ее из прически, позволяя ее светлым локонам рассыпаться вокруг нее веером.

Со своими мягкими голубыми глазами и тонкими чертами лица она похожа на ангела.

Мой ангел.

— Ты такая красивая, Бетани, — шепчу я, теряясь в ее взгляде, и она улыбается мне.

— Это мило, но, пожалуйста, прикоснись ко мне, — отвечает она, и мне нравится уверенность, исходящая от нее, даже когда она так невинно лежит подо мной.

— Я собираюсь хорошо позаботиться о тебе, Бет. Ты никогда не пожалеешь об этом моменте, — клянусь я, поднимаясь на колени, чтобы снять куртку и рубашку. Она делает то же самое, одеяла давно забыты в изножье кровати.

— Я знаю, — шепчет она, прежде чем провести рукой по моей груди к затылку, притягивая мои губы к своим, когда она падает обратно на кровать.

Я охотно наклоняюсь за ней, сдерживая себя, чтобы она могла задать темп и взять от меня то, что она хочет. Прикосновение ее губ к моим подобно раю. Положив руки по обе стороны от ее головы, я наслаждаюсь ощущением ее пальцев, скользящих по моей коже, но прямо сейчас я должен сосредоточиться на ней.

Неохотно отрывая свои губы от ее губ, я провожу ими вниз по ее шее, дрожа от ощущения учащенного биения ее пульса под моими прикосновениями. Стон, срывающийся с ее губ, доходит прямо до моего члена, и это побуждает меня двигаться дальше вниз.

Я встречаюсь с ней взглядом, когда нахожу верхнюю пуговицу ее милой голубой рубашки на пуговицах, ожидая подтверждения, и она нетерпеливо кивает, поэтому я, не теряя времени, снимаю лишний материал между нами, не открывая ничего, кроме ее розовых сосков.

Мой рот открывается от удивления, когда я не нахожу лифчика, и усмешка на ее губах говорит мне, что в какой-то момент она позаботилась об этом. Знание того, что она действительно думала об этом, только подпитывает мое желание к ней.

Я не отрываю от нее взгляда, когда опускаю рот к ее груди, нежно посасывая губами сосок, и ее глаза закатываются на затылок.

Совершенство.

Я не тот парень, который хочет, чтобы она плакала и стонала. Я хочу те непрошеные моменты, когда нет никакого контроля. С закатившимися глазами и выгнутой спиной, она — самая красивая девушка, которую я когда-либо видел, изгибающаяся от желания обладать мной.

— О Боже, — стонет она, отрывая бедра от матраса под нами, и я продолжаю дразнить ее ртом, медленно проводя пальцами вниз к ее штанам для йоги, отчаянно желая прикоснуться к ней снова.

Наш момент в грузовике был прерван моим лучшим другом-мудаком, но это, прямо здесь и сейчас, для нас и только для нас.

Я обвожу языком ее напряженный сосок, прежде чем отпускаю его и снова прижимаюсь губами к ее губам, наслаждаясь тем, как ее губы вибрируют напротив моих, когда она стонет.

— Дай мне посмотреть на тебя, Бетти, — бормочу я, поднимаясь на колени, когда отхожу в сторону и смотрю на нее сверху вниз, и она мгновенно начинает снимать с себя одежду.

Передо мной самый потрясающий человек, которого я когда-либо видел. Я не вижу ни ее травмы, ни ее багажа, просто моя милая девочка, и я собираюсь сделать ее полностью своей.