— Я не испугалась и не боюсь, и я не знаю почему, но что я знаю точно, так это то, что ты не причинишь мне вреда, — признаюсь я, и мои слова, должно быть, что-то делают с ним, потому что он наконец заканчивает разговор, кладет телефон в карман и садится рядом со мной на прохладный песок.

— Правда? — спрашивает он с неуверенностью в голосе, хмуря брови, и я киваю.

— Я сегодня весь день ходила по школе, вот так. — Я машу рукой перед своим лицом. — И ни одна живая душа не спросила меня, все ли со мной в порядке, и не попытались выяснить, что случилось. Несколько учителей посмотрели на меня с сочувствием, как будто знали, что мое поврежденное лицо появилось из-за рук взрослого, но они просто не хотели вмешиваться.

— Это пиздец, — заявляет Райан, продолжая искать мой взгляд, и я снова чувствую вопросы на кончике его языка.

— Можем ли мы не говорить об этом здесь? На самом деле, я вообще не хочу об этом говорить, но это было моим убежищем с тех пор, как я закончила школу, и я не хочу его запятнать, — говорю я ему, и он нетерпеливо кивает, вероятно, думая, что это верный способ отвести меня куда-нибудь еще и узнать от меня все подробности.

— Все, что тебе нужно, — отвечает он, переводя взгляд на мои колени. Я слишком занята, наблюдая, как легкий ветерок треплет его каштановые волосы вокруг лица, и гадая, который час, поскольку солнце уже почти село, чтобы понять, что привлекло его внимание, пока не становится слишком поздно.

Я чувствую, как тяжесть покидает мои колени, когда Райан забирает у меня альбом и медленно начинает просматривать страницы. Я слишком потрясена, чтобы ответить, и от нахлынувшего смущения мои щеки запылали. Слишком поздно забирать у него это обратно, поэтому я разинула рот, когда его пальцы скользнули по рисункам в мягкой ласке.

Мои ладони начинают потеть, и я слышу, как мое сердце стучит в ушах, когда я смотрю, как он разглядывает мою работу, его челюсть слегка отвисла, когда он разинул рот.

— Это невероятно, Бетани, — говорит он, оглядываясь, чтобы посмотреть на меня, и я чувствую, что краснею еще сильнее.

— Это не для того, чтобы ты это видел, — бормочу я, наконец обретая дар речи, и протягиваю руку, чтобы забрать у него свой альбом для рисования. К счастью, он без колебаний протягивает блокнот мне.

— Это то, чего ты хочешь в качестве будущей карьеры? Стать каким-нибудь художником? — спрашивает он, скрещивая ноги и упираясь локтями в колени, искоса поглядывая на меня.

Это личный вопрос, на который слишком неудобно отвечать. Это все равно что дать ему возможность заглянуть в мою душу, но, к моему удивлению, я ловлю себя на том, что киваю, предлагая Райану Картеру частичку себя. Снова.

— Мне это нравится. Теперь, когда я думаю об этом, от тебя определенно исходит вычурная атмосфера, — комментирует он с мягкой улыбкой.

Я закатываю глаза, заправляя прядь волос за ухо, пока он трет губы. Я заставляю себя не спрашивать, что он под этим подразумевает.

Как будто моя жизнь не могла стать еще более неловкой прямо сейчас, у меня урчит в животе, напоминая, что я ничего не ела с обеда. Опустив голову, я пытаюсь скрыть свои розовые щеки, пока Райан откашливается.

— Если ты еще не ела, мы могли бы зайти к Питу?

Я поднимаю на него глаза, мое колебание заставляет меня оставаться на месте, пока он выжидающе смотрит на меня, ожидая моего ответа.

Мы могли бы пойти к Питу. Мы.

— Ты уверен, что хочешь, чтобы тебя видели со мной после сегодняшнего? — Спрашиваю я, избегая его взгляда, поднимаясь на ноги и отряхивая песок с ног и задницы.

— Что, черт возьми, это значит? — он возражает.

Я делаю глубокий вдох, закидываю рюкзак на плечо, прежде чем повернуться к нему лицом с поднятыми бровями. — Если ты еще не догадался, в моей жизни много драм. Мне не нужно еще ничего добавлять к этому. — Я ищу его пристальный взгляд, но вижу только понимание в его голубых глазах, что заставляет меня продолжить. — Я не знаю, что привело тебя в Найт-Крик. Честно говоря, я очень мало знаю о тебе в целом, за исключением того, что ты любишь серфинг и умеешь делать отличный хук правой. — Он ухмыляется мне, что только заставляет меня нервничать из-за моих собственных слов. — Но я пытаюсь выжить здесь. Я не знаю, пытаешься ли ты помочь или нет, но в любом случае, я не могу полагаться ни на кого, кроме себя.

Я не упоминаю, каким был мой план побега, поскольку теперь это не имеет значения после бомбы, сброшенной Рико в субботу. Теперь все изменилось, оставив меня вообще без плана, и это ранит мою душу.

Райан встает рядом со мной, нервно потирая затылок, как будто пытается решить, должен ли он что-то сказать или нет, но он быстро качает головой, и я чувствую легкий оттенок разочарования.

— Как насчет того, чтобы пойти перекусить и поговорить? Я плохо переношу побои, Бетани, совсем не переношу, и, прежде чем ты это скажешь, это именно то, что есть, — говорит он, указывая на мое избитое лицо, и мои глаза закрываются от поражения.

Мне неприятно, что он обвиняет меня в этом, но он не ошибается, и на мгновение становится приятно, что у меня есть собеседник. Мне просто нужно, чтобы он держал себя в руках всякий раз, когда со мной что-то случается.

— Ладно, — бормочу я, повыше закидывая сумку на плечо и нервно поворачиваюсь к Питу, но нежная рука Райана на моем плече заставляет меня остановиться.

— Я с тобой, Бетти, обещаю на мизинце.

Глядя ему в глаза, я не вижу там ничего, кроме правды, но на самом деле он ничего из этого не понимает, только то, что он может видеть на поверхности. Если я расскажу ему все, он, скорее всего, сбежит в горы, полностью пожалев, что вообще предложил быть здесь или помочь мне.

— Хорошо, — соглашаюсь я, переплетая свой мизинец с его, прежде чем направиться к "У Пита".

Я бросаю последний взгляд на океан, но не оглядываюсь на Райана, позволяя ему идти в ногу со мной, пока мы пересекаем небольшой берег и проходим тихую, хорошо освещенную парковку. Я смотрю на часы и с удивлением вижу, что уже больше семи вечера, солнце вдалеке касается горизонта, когда Райан быстро подходит, чтобы придержать для меня дверь.

В понедельник "У Пита" тихий вечер, и это заставляет меня чувствовать себя лучше, потому что чем меньше людей увидит нас вместе, тем лучше, но в ту секунду, когда я переступаю порог и замечаю, что Линда смотрит в мою сторону, я тут же жалею, что пришла сюда.

Гнев, сверкающий в ее голубых глазах и запечатленный на ее лице, заставляет меня съежиться, когда она полностью забывает, что выполняет чей-то заказ, и начинает прорываться ко мне. Ее брови почти касаются линии роста волос, челюсть стискивается, а руки сжаты в кулаки по бокам.

Я не подумала об этом.

— Насколько вероятно, что она подумает, что я сделал это с тобой? — Райан что-то бормочет себе под нос, и мой рот открывается от удивления, потому что я даже не подумала об этом, но она, вероятно, собирается наброситься прямо на него.

Оглядываясь на Линду, я вижу, что ее взгляд сосредоточен на Райане, когда она отходит на несколько шагов, и, не раздумывая, я встаю перед ним и поднимаю руку, чтобы остановить ее.

Я готовлюсь к тому, что она собирается сделать, но, к счастью, ей не удается отвести руку назад и не размахнуться, чтобы ударить Райана. Я замираю на месте, оценивая ситуацию, пока Линда выжидающе смотрит на меня с яростью в глазах, уперев руки в бедра.

Моя спина прижата прямо к груди Райана, и я чувствую его руки на своих бедрах. Как будто он шагнул вперед, в мое пространство, чтобы убрать меня с пути, мешающего ему защищаться, но не смог сдвинуть меня вовремя.

Линда медленно разводит руками, свирепо глядя на нас обоих, ожидая объяснений, и я понимаю, что это действительно первый раз, когда мой отец ударил меня по лицу достаточно сильно, чтобы оставить такое вопиющее количество вещественных доказательств на всеобщее обозрение. Линда никогда раньше не видела ни одной травмы, но я не могу сказать ей правду, это только ухудшит мое положение.