Я хочу спросить Райана, могу ли я воспользоваться ключом, который он мне дал, чтобы найти убежище вместо того, чтобы бродить под пляжным домиком, как обычно, но я не хочу слушать, как он задает все эти вопросы о моем лице. Хотя, похоже, сейчас для этого уже немного поздно.

Потерявшись в собственных мыслях, я спотыкаюсь, когда кто-то, проходя мимо, останавливает меня плечом, впечатывая в стену. Я раскидываю руки, чтобы удержаться, хватаясь за голову, прежде чем она ударяется о стену.

Я не утруждаю себя тем, чтобы оглянуться через плечо, чтобы посмотреть, кто это был, оно того не стоит. Кроме того, я не собираюсь ввязываться в драку или заставлять извиняться, так это не работает. Я не стою на своем и не сопротивляюсь.

Я слабая сучка — по крайней мере, для них. Чего бы я только не отдала, чтобы оттолкнуть их, дать отпор и встать расправив плечи, но у меня есть гораздо более серьезные причины для беспокойства, чем их школьная драма.

Пользуясь моментом, чтобы перевести дыхание, я сосредотачиваюсь на том, что происходит здесь и сейчас, вместо того, чтобы теряться в своих мыслях. Чрезмерное обдумывание не помогает ни в какой ситуации. Мне просто нужно продолжать фокусироваться на общей картине.

Потуже затягивая ремень рюкзака, я держусь края коридора и сосредотачиваюсь на том, чтобы добраться до выхода. Как только я выхожу на улицу и чувствую свежий воздух на своей коже, я вздыхаю с облегчением. Я практически вприпрыжку спускаюсь по ступенькам, выбираясь отсюда как можно быстрее, и иду как можно быстрее по дорожке, чтобы ни с кем не столкнуться.

Промчавшись мимо школьного автобуса, я направляюсь в сторону пляжа Монтгомери. У меня нет причин ехать домой на автобусе, если я не могу остаться там на ночь. Мне не нужно работать до четверга, но я собираюсь пойти посидеть на песке возле "У Пита" со своим альбомом для рисования и позволить миру уйти за задний план. Надеюсь, я смогу немного расслабиться.

Тогда, возможно, я смогу уделить минуту тому, чтобы по-настоящему осознать, что произошло со мной в субботу, но, что более важно, почему. Я не хочу переживать это заново или прокручивать в голове, но почему это имеет первостепенное значение для моего будущего, и мне нужно это понять.

Этот день, независимо от обстоятельств, посвящен тому, чтобы я сделала что-то для себя, что заставит меня улыбнуться. У меня есть мои любимые карандаши самых разных цветов, на которые мне некоторое время назад удалось наскрести немного денег.

Я придерживаюсь тропинки. Тут и там мимо меня проезжает случайная машина, но в остальном это приятная тихая прогулка по мощеному тротуару. Стеснение в моей груди ослабевает с каждым шагом, который я делаю. Когда я вижу "У Пита" вдалеке, волнение бурлит у меня в животе.

После того, как я устану рисовать, я собираюсь пойти туда, и на те деньги, которые у меня есть, съесть что-нибудь, чтобы согреться. Я не могу позволить себе многого, скорее всего, только суп за весь день, но все лучше, чем ничего. Тогда мне придется решить, обращаться к Райану или нет.

Сначала на пути стояла гордость, но теперь, после того, что произошло в классе, смущение покрывает и мою кожу, и я думаю, что лучше посижу здесь, на ночном воздухе, чем позволю ему злиться на ситуацию.

Выглянуло солнце, согревая меня только в джинсовой куртке, штанах для йоги и белой футболке, но у меня в сумке также есть одеяло. Прямо перед тем, как сойти с тропинки на песок, я сбрасываю кроссовки, стягиваю носки и погружаю пальцы ног в прохладный песок подо мной.

Мои глаза закрываются, когда я делаю еще один глубокий вдох, слегка запрокидывая голову назад, чтобы позволить солнечному теплу согреть мое лицо, пока соленый морской воздух окружает меня.

Это. Прямо здесь — мир, безмятежность и мое безопасное место.

Здесь ничто не имеет значения, кроме меня и того, что делает меня счастливой, так что я должна продолжать в том же духе.

Продвигаясь дальше по пляжу, я останавливаюсь в доброй паре футов от кромки воды и бросаю свою сумку на песок, быстро усаживаясь рядом, скрестив ноги.

Я роюсь в своей сумке, вытаскивая альбом для рисования и карандаши, когда вижу свой мобильный телефон на дне рюкзака. Заряжать его дома было сущим кошмаром, но мне удавалось оставаться не замеченной.

Может быть, я могла бы включить какую-нибудь музыку на заднем плане, пока рисую.

Одна только мысль об этом наполняет меня волнением. Создание моего собственного маленького пузыря только для себя дает мне надежду, что однажды я смогу делать это постоянно. У меня будет место только для нас с Хантером, где ничто и никто не сможет причинить нам боль, и мы просто будем счастливы. Я буду рисовать, а он заниматься музыкой.

Разблокируя телефон, я замечаю три текстовых сообщения и два пропущенных звонка от Райана, но я пока не готова разбираться со всем этим, поэтому открываю бесплатное музыкальное приложение и листаю плейлисты, пока не нахожу тот, который мне нравится. Кажется, в нем хорошая смесь инди и поп-рока, которая просто идеальна.

Кладу телефон на рюкзак и смотрю на океан, пытаясь решить, что нарисовать. Обычно я использую все, что приходит мне в голову в данный момент, но с субботы меня мучают одни кошмары, и я ни за что на свете не собираюсь изображать их красиво на этой бумаге.

Вместо этого я предпочитаю вспомнить, что заставило меня улыбнуться до того, как все стало еще более хаотичным, — субботний день.

Доска для серфинга на воде и безликая девушка, обучающаяся серфингу, пока мистер высокий, темноволосый и красивый проводит для нее обучение.

Я не могу оторвать карандаш от бумаги, воспоминание живо всплывает в моей памяти, когда я смотрю дальше по пляжу, туда, где все это произошло. Страница за страницей я зарисовываю в свой блокнот разные моменты дня. Цвета, которые я использую, становятся ярче по мере того, как я двигаю карандашом, и в конце концов мы оба оказываемся сидящими на доске для серфинга лицом к лицу, рука Райана на моей щеке, а под нами плещется вода.

Мое сердце бешено колотится в груди при одной мысли о том, как Райан повлиял на меня, и я уверена, что он даже не осознавал, какое влияние оказал.

Я провожу пальцами по эскизу, мои глаза слезятся, когда я пытаюсь почувствовать прилив сил и радости, как всего несколько дней назад.

Я ушла отсюда, чувствуя себя новым человеком, или, может быть, тем же самым человеком, но я был… живой.

Я вздрагиваю, когда музыка в телефоне внезапно обрывается, когда раздается звонок, и когда я смотрю на экран, я вижу, как на нем мелькает имя Райана. Я размышляю, отвечать мне или нет, морщу нос, но на самом деле это не имеет значения, когда слышу голос слева от себя.

— Ты собираешься отвечать?

Облизывая пересохшие губы, я смотрю в сторону и вижу, что звонивший стоит рядом со мной, прижимая телефон к уху, а мой рингтон все еще звучит вокруг нас.

Костяшки пальцев у него забинтованы, одежда свежая и больше не заляпана кровью Чеда, а волосы в беспорядке, как будто он безостановочно проводил по ним пальцами.

Когда я собираюсь ответить ему напрямую, он качает головой и указывает на мой телефон, заставляя меня закатить глаза, но я все равно беру трубку.

— Алло? — бормочу я, наблюдая, как что-то меняется в его пронзительных голубых глазах, когда он смотрит на меня сверху вниз.

— Привет. — Он продолжает смотреть на меня, кажется, целую вечность, и когда он больше ничего не говорит, я тянусь положить телефон обратно, но он заговаривает. — Прости, что я так остро отреагировал и устроил сцену ранее. Я просто… я…

— Все в порядке, — шепчу я, не отрывая от него взгляда, и наблюдаю, как расширяются глаза от удивления при моих словах.

Он делает шаг ближе. — Это не в порядке. Я видел твое лицо, я напугал тебя, но я просто не мог позволить им говорить такое дерьмо, не тогда, когда ты сидела там в таком состоянии, — бормочет он, говоря слишком быстро, указывая на мои травмы, и я качаю головой.