Он ухмыльнулся, но голос его оставался как прежде мягким и нежным.

— Тебе так важно это знать?!

— Да, — она отрывисто вздохнула.

— Ты так уверенна, что я способен на подлость?

Разочарование в его голосе шокировало Сони, она не знала, как отреагировать, неожиданное изменение его поведения завело ее в тупик.

— Я… я… не знаю… — ее голос задрожал и перешел на шепот, — я тебе не верю…

Не имея больше сил сдерживаться, Камал прильнул губами к ее устам в нежном поцелуе. Сони разомкнула губы от неожиданности, но Камал воспринял это как за приглашение и попытался слиться с ней в страстном поцелуе. Сони не сопротивлялась, но и не отвечала на его ласки, слишком ошеломляющей казалась эта эфемерная ситуация.

Осознав, что она не отвечает, Камал с трудом оторвался от нее и прошептал ей почти в ухо.

— Не сомневайся, Джон не под какими пытками не солгал бы на суде. Я на самом деле беседовал с ним вчера. Но все обошлось без лишних инцидентов. По обоюдному согласию мы обсудили все, что требовалось для разрешения этой глупой случайности.

Посмотрев ей в глаза, Камал с грустью в голосе продолжил:

— Он на самом деле любит тебя.

— Я знаю, — тихо прошептала Сони.

— Странно… И что тебе мешало дать ему шанс?

Сони продолжала смотреть ему в глаза, молча и тяжело дыша.

— Если ты меня об этом спрашиваешь, тогда и впрямь это странно, — наконец нашлась она что ответить.

Его тихий бархатный голос ласкал слух и создавал ощущение интимности и безопасности, располагающее к откровенности. И Сони сама не поняла, как могла произнести следующее:

— Невозможно впустить человека, если дверь в сердце заперта другим.

Наступило гробовое молчание, которое туманило разум обоим, сводя их с ума. А недоговоренность рождала сомнения.

Их глаза не отрывались друг от друга, пожирая и лаская, ведя свой своеобразный диалог.

— Смею ли я надеяться, что… — наконец произнес Камал, его голос дрожал от страсти и неуверенности, — … что этот другой — я?

В ответ в глазах Сони зажегся какой-то огонек и затуманил взор.

На этот раз Камал впился в нее требовательным поцелуем, и Сони робко ответила на него. Рука скользнула под воротник к его жесткой шевелюре.

Его руки властно блуждали по изгибам ее трепещущего тела, а поцелуй длился целую вечность.

Играя локонами его волос, Сони издала тихий стон.

Но этот непроизвольный стон вырвал её из сетей дурмана.

«Он вновь играет на твоих чувствах…», — внезапно прошептал внутренний голос Сони, как молния, пронзая ее разум и приводя в сознание её затуманенное вожделением существо.

Сони со всей силой оттолкнула его и прокричала:

— Нет!

— Сони?

— Нет! Нет! Не прикасайся…

Камал с недоумением смотрел на нее, хлопая глазами в растерянности:

— Сони? …

Сони била мелкая дрожь, а глаза повлажнели. Но Камал этого не заметил, так как внезапно открылась дверь, и он обернулся.

— Ну и что тут у вас происходит? — спросил Алекс, войдя в палату.

Сони резко отвернулась, чтобы протереть повлажневшие глаза и привести в порядок разметавшиеся во время поцелуя волосы.

— И что же происходит? — ответил Камал вопросом на вопрос, прикасаясь к губам, которые еще пылали от послевкусия сладкого поцелуя.

— Не знаю-не знаю, однако Анна не решилась войти, услыхав за дверью громкие голоса, и послала за мной, — обеспокоенно произнес врач, — Сони, мне нужно вас осмотреть.

— Да, конечно, — покорно согласилась Сони и подошла к больничной койке.

После тщательного осмотра Алекс увел с собой Камала в свой кабинет, оставив Сони отдыхать.

— Но, Алекс, я еще не виделась с сыном, — попыталась противоречить она.

— Пока я вам это запрещаю, — требовательно заявил он и вышел из палаты.

— Камал, как друг и как лечащий врач твоей жены, — начал Алекс, войдя в свой благоустроенный кабинет и располагаясь в кресле, — хотел бы отметить, что все эти бурные перепалки, по крайней мере, на данный момент очень вредны для ее здоровья.

Камал расположился напротив друга на мягкой софе и, скрестив ноги, устало посмотрел в его сторону.

— Да, я понимаю, — произнес Камал, делая глубокий вдох, — сердечный приступ — это не игрушки…

— Вот именно! — укоризненно перебил его Алекс.

Камал провел рукой по лицу и стал поглаживать основание бородки, задумавшись.

— При том, что анализы показывают, что у нее проблемы с сердцем, — продолжил Алекс, — такое было раньше?

Камал задумчиво посмотрел на Алекса:

— Не припоминаю, — сделав глубокий вздох, Камал продолжил, — она никогда не жаловалась на сердце…

— Тогда тем паче, необходимо сделать полное обследование.

— А в целом, как её состояние? — с тревогой спросил Камал.

— Пока стабильное, не вижу никаких преград, чтобы выписать её, думаю, завтра, — внезапно замолчал Алекс, задумчиво потёр бородку и улыбнулся, — хотя, вряд ли она сама захочет уйти.

— Да, ты прав, — заулыбался в ответ Камал, — она не желает ни на шаг отходить от малыша, а тут ты ее домой отправишь…

— Но… — перебил его Алекс, — не забывай, что ей сейчас необходим полный покой. Ваши эти перебранки отрицательно влияют на состояние её здоровья.

Камал машинально замотал головой в знак согласия и Алекс продолжил:

— Будь добр, прояви терпимость. Сейчас ей вполне достаточно переживаний за состояние сына. Малейший перепад настроения может спровоцировать повторный приступ.

— Окей, я понял, — сдаваясь, Камал поднял руки в знак капитуляции.

— Вот и хорошо. Ну, тогда поглядим, как она отреагирует на выписку, — улыбнулся Алекс, — а затем уже приступим к обследованию. Что скажешь? Здесь пройдете обследование или желаешь уже по возвращению домой?

— Нет-нет, давай ты сам полностью проконтролируешь этот процесс. Я тебе доверяю.

— Хорошо. Только это не мой отдел, поэтому потребуют внести предоплату и по чеку начнут принимать врачи…

— Об этом даже не беспокойся, — перебил его Камал, — Николя подойдет к тебе касательно всех выплат и требуемой документации.

— Ну что ж, тогда у меня все.

Камал встал и подошел к двери, но вдруг остановился и обеспокоенным голосом спросил:

— Алекс?

— Да, — поднял на него взгляд врач, отрываясь от истории болезни Сони, которую изучал повторно.

— Скажи честно, ты что-то не договариваешь? У неё что-то серьезное с сердцем?

— Прости, друг, но пока я и сам ничего не знаю. После обследования можно будет делать какие-то выводы.

Камал расстроено качнул головой и вышел, направляясь в отделение реанимации, чтобы взглянуть на сына, перед тем как вернуться к Сони.

***

Камал стоял у двери в палату к Сони и не решался войти, что-то его не пускало, не давало сделать шаг и повернуть ручку, чтобы войти. Он прислонился лбом к двери и сделал глубокий вдох.

Ох, Сони… Что же делать? Почему она постоянно видит в нем врага, вечно ищет скрытый смысл или подвох?

Ну, так и он тоже хорош, взрывается при каждом слове, как пороховая бочка, от которой потом и осколков не соберешь. Так и сейчас, попытки помириться с ней пошли прахом, несмотря на то, что он пришел с благим намерением прояснить эту глупую ситуацию, жестоко разделившую их судьбы. Но и тут она стала искать скрытый смысл, даже не пожелала слушать запись, а услышав голос Риммы, так вообще разбила вдребезги диктофон. Само собой, жестокий поступок Риммы выбил её из колеи, и теперь ей мерещится на каждом шагу предательство, но неужели она не видит, как страстно я желаю её вернуть в свою жизнь…

Глупец!!! Ну конечно! Как можно разглядеть благо под маской зла?! Что ты сделал, чтобы она усомнилась в твоем предательстве? Потребовал платы? Сурово решил наказать, требуя подписать отказную? Растеребил раны, которые, возможно, еще не зажили, требуя пояснений? … И после всего этого ты надеешься, что она должна прочувствовать твою любовь??? …