Он не желал мириться с тем, что потерял ее. Эта женщина принадлежит ему! И он ни с кем не собирается её делить! Подойдя к ней вплотную, он прижал Сони к стене и жестко произнес:

— В любом случае, я больше не буду бездействовать. Ты — моя! И будешь принадлежать только мне! Слышишь?! Не забывай, ты всё еще моя жена по шариату! Я дал тебе развод, это лишь формальность. Но ТАЛАК ты не получишь никогда! Если не перед людьми, то перед Богом ты всё еще моя жена. Я тебя никому не отдам, и буду бороться до последнего вздоха.

— Это не имеет смысла, если ты мне не доверяешь! — всё с той же болью в голосе ответила Сони. — И раз уж мы заговорили о шариате, нельзя было этого допускать… я больше не принадлежу тебе…

— Плевать! — перебил её Камал, удерживая взгляд, пытаясь поймать в янтарном отражении глаз нежность, что ускользала ежеминутно, превращаясь в стеклянный холод. — Ты моя!

— Ошибаешься, — болезненно ухмыльнулась Сони. — Уже не твоя! Согласно шариату, я автоматически получила талак, вернув тебе особняк, что был предоставлен в качестве МАХРа.

— Не обольщайся, дорогая, — усмехнулся ей в ответ Камал, — я его не принял.

Удивленная бровь изогнулась и Сони подозрительно глянула на него.

— Особняк по-прежнему твой! В нем живёт твой наследник, если ты не забыла, наш сын, — поспешно разъяснил Камал.

— А также весь арсенал твоих любовниц! — не смогла сдержаться от язвительной реплики Сони.

— Мне льстит твоя ревность, — без эмоции ответил он, а затем с горечью взглянул ей в глаза, — они не могут заменить тебя и тем более жить в твоей обители…

Камал прижался лицом к Сони у основания шеи, а с другой стороны запустил пятерней в гущу волос, каскадом распадающихся по плечам и нежно поглаживая затылок.

— Мне плевать на всё! Давай забудем всё и всех, начнём с начала, с чистого листа: ты, я, Джимми?! — тихо выдохнул Камал, обжигая своим дыханием ее плечи. — Ты нужна мне. Я знаю, ты хочешь этого не меньше меня.

Одной рукой Камал держал Сони за талию и крепко прижимал к себе. Он тёрся носом о её щеку, шею, предплечье, зарывался лицом в копну волос. Мягко проводил кончиками губ по жилке, пульсирующей у основания шеи, прикасался к мочке уха, а второй рукой нежно исследовал изгибы тела, теснее и теснее прижимая к себе.

Ощущая, как возбуждение накатывает на нее волнами, с каждым его прикосновением, с каждым его дыханием, сопротивляться которому она была не в состоянии, все же Сони с трудом выдохнула:

— С чего ты взял, что я хочу возвратиться? С чего ты взял, что я готова вернуться к тебе?

От этих слов Камал словно замер и стоял неподвижно некоторое время. Он не ожидал такого ответа. Единственное желание сейчас было опрокинуть ей голову назад, наматывая волосы на руку и предоставляя доступ для жарких поцелуев. Подчинить её своей воле, как это было раньше, когда её тело отзывалось мгновенно при любом его прикосновении, где бы это не происходило и когда бы он этого не пожелал. Но он боялся вновь спугнуть её своей дикой животной страстью, что так и рвалась наружу. Ведь он с таким трудом пытался отогнать кошмары, что прыгали чёртиками в её янтарных глазах еще несколько дней назад. И он с трудом сдержался.

— Я это знаю, чувствую, — посмотрев ей в глаза, ответил Камал.

— Я не готова вернуться в дом, полный тяжелых воспоминаний!

— Сони, любовь моя…

— Я не готова к этому, — перебила его Сони посмотрев прямо в глаза Камала, голос ее дрогнул, и скупая слезинка проложила дорожку на щеке. — Я не смогу. Всё будет напоминать о той трагедии…

Она запнулась от дрожащего голоса и не могла дальше продолжать говорить. Камал нежно вытер слёзы на её лице большим пальцем и мягко прикоснулся к её губам.

— Мы вместе залечим наши раны. Я окружу тебя любовью, сквозь которую не сможет пробиться тень прошлых обид.

— Нет, нет, нет. Я не смогу, — пыталась она сопротивляться, но Камал накрыл ее губы, в страстном поцелуе, заглушая слабые сопротивления с ее стороны и прошептал:

— Давай попробуем…

Он продолжал безумно и страстно целовать ее, пока она не сдалась его власти и не пошла по тропе вожделения, всецело отдаваясь поглощающему сладострастию. Он приподнял ее, и, прижав к себе крепко, направился в её спальню.

… и он всю ночь доказывал ей свои права на неё… на спине… на животе… сбоку… во всех позах, пока Сони не отключилась глубоким сном, утомлённая от его обезумевшей неутоленной жажды. Необузданного голода по ней!

P.S.

Талак — развод в исламе. Право объявить о разводе имеет муж либо шариатский судья, выносящий решение по просьбе жены.

Махр — в исламском семейном праве — имущество, которое муж выделяет жене при заключении брака.

На следующий день они проспали до полудня, а проснувшись в спешке засобирались в больницу, получив известие о том, что Джимми начал капризничать, требуя присутствия матери, отказывался принимать лекарства и все необходимые процедуры. Но по прибытию родителей его словно подменили, он покорно ел и пил с рук Сони. Врачи были в недоумении от молниеносной смены настроения ребенка.

Сони долго беседовала с сыном, выясняя причину его поведения. В целом, ей были понятны мотивы такого душевного состояния Джимми. Сони и сама была на распутье. Кратковременное счастье, что предоставили им последние дни пребывания в охотничьем домике, было завершено. И это предвещало очередную разлуку. Отчего в Джимми проснулось бунтарство. Он не желал разлучаться с матерью. Тем более, после того, как врач назначил выписку на завтра. А после чего Джимми необходимо было собираться в поездку в летний лагерь.

Сони и сама не желала разлучаться с ним. Но у нее не было никаких прав на сына. И она, как могла, старалась успокоить малыша и объяснить ему всю важность и необходимость его отъезда в летний детский лагерь.

— Я буду часто тебя навещать в лагере, — ласково успокаивала его Сони и, обернувшись к Камалу, с надеждой спросила, — ты ведь позволишь мне это, Камал?

— Конечно, дорогая, — улыбнулся ей Камал и обратился к Джимми, — мы с мамой вместе будем приезжать к тебе. Договорились?

Камал протянул руку сыну и Джимми по-мужски крепко сжал в ответ, провозгласив довольным голоском:

— Да!

И уже на следующий день с утра Камал забрал из больницы сына с Сони, и они вернулись обратно в город.

Джимми был расстроен коротким отдыхом, так скоро завершившимся, и предстоящим отъездом в летний лагерь. Сони же была разочарована тем, что это предвещало ей очередную разлуку с сыном.

Камал подъехал к дому Сони, остановился у подъезда с задумчивым видом, затем обернулся через сиденье, глянул на недовольный вид сына и заговорщицки произнес:

— Эй, ребятки, что скажете, если мы поступим следующим образом…

Джимми оживленно вскочил и с интересом уставился на отца. Сони никак не отреагировала, а лишь прижала сильнее к себе сына.

— Мы сейчас оставим маму, пусть она отдохнет с дороги, — улыбнулся он сыну и подмигнул, — а мы быстренько завершим дома все необходимые сборы для твоего летнего лагеря и вечером приедем к маме. Сходим втроем в ресторанчик поужинать, а утром мы с мамой вместе тебя проводим. Как вам такая идея?

— Урррааа! — завопил от радости малыш.

— Я за, — воодушевленно ответила Сони, обнимая и целуя сына в лобик.

Так они и поступили.

После тщательных сборов Джимми в поездку в летний лагерь и всех необходимых указаний Камалом Джеку, а также Николя, который управлял компанией в его отсутствие, они с чувством выполненного долго приехали к Сони. По дороге Камал заскочил в супермаркет, уверенный, что вряд ли у Сони была возможность запастись провизией, так как она отсутствовала дома больше намеченных двух недель.

Сони была счастлива их приездом и не отказалась от провизии, искренне поблагодарив своих мужчин за заботу. По возвращению домой она отлично отдохнула с дороги и набралась сил, поэтому, разложив продукты, решила организовать легкий перекус. Однако Камал сразу же пресёк ее попытки, так как они с сыном распланировали этот прощальный вечер и им не терпелось приступить к воплощению задуманного.