— Сони, Сони! Возьми себя в руки! Нам надо ехать, ты меня слышишь… — пытался успокоить её Камал, крепко прижимая к груди. — Он в порядке, слышишь! Сони! Успокойся!

Она зарыдала в голос. И Камал дал ей возможность выплеснуть всю боль, что копилась все эти годы.

— С Джимми всё будет хорошо, слышишь?! — не размыкая крепких объятий, продолжал он утешать Сони. — Он упал с моста, но случайный прохожий своевременно смог ему помочь. Сейчас Джимми под присмотром врачей. Нам нужно ехать, милая. Возьми себя в руки. Всё будет хорошо!

После того, как Сони слегка отошла и перестала вырываться и бить его в грудь, Камал спешно усадил её в машину. Он держал путь в больницу, адрес, которой доложил ему Николя, оповестивший Камала, как только Саид связался с ним. Саид по счастливой случайности оказался свидетелем происшествия и успел своевременно оказать первую помощь. Он же и отвёз ребенка в близлежащую больницу.

У входа в больницу Камала с Сони встретили Николя с Джеком. Остальная вся поисковая группа, организованная Николя по приказу Камала, была освобождена и расформирована.

Джек крепко обнял Сони при встрече, ободряюще проговорив:

— Не волнуйся, дочка, Джимми — крепкий малый.

На долгие и радостные объятия с Джеком, после продолжительной разлуки, не было времени, да и ситуация была не вполне подходящей.

Сони всю дорогу рыдала, но сейчас ей необходимо было держаться, и она настояла на разрешении повидать сына.

При падении Джимми повредил ногу, к счастью, без переломов. Но в воде он ударился головой и получил легкое сотрясение, от чего был без сознания.

Сони сидела на краю кровати и разглядывала своего малыша, у которого была перевязана голова и поврежденная лодыжка. По словам врачей, состояние ребенка было стабильным, раны неглубокие и не опасные для жизни. Однако Сони беспокоило то, что сын был без сознания. На это и у врачей не находилось необходимых пояснений.

Она лишь смотрела на бледное личико сына, поглаживала его прохладную ручонку. Молча обливалась слезами и не могла произнести ни слова. Но когда Камал вошел в палату, переговорив с докторами, Сони вскочила и подбежала ему на встречу.

Камал понуро опустил голову и не мог поднять на неё взор. Проведя пятерней по волосам, он тихо прошептал:

— Не волнуйся, они делают всё возможное. Их самих беспокоит то, что он всё еще не очнулся, — устало произнес Камал.

И тут Сони накрыла паника.

И в этот раз её прорвало.

Она словно обезумела, напряжение и груз всех этих лет разорвал в ней последние остатки самообладания.

Сони налетела на Камала, хватаясь за его рубашку, словно на данный момент весь мир зависел лишь от его решения. Начала трясти его, вглядываясь в глаза в поисках ответа.

— Нет-нет-нет! Камал! Сделай что-нибудь! — голос её повысился на тон от отчаяния, переходя на крики.

Со слезами она начала бить его в грудь своими маленькими кулачками и кричать, уже не осознавая, как слова сами вылетают из уст:

— Верни мне сына, Камал!… Ты мне должен!!! Я не хочу… не могу потерять и Джимми… Ты должен его спасти! Ты должен!!!… — Сони начала оседать, продолжая шептать, — ты мне должен… ты мне должен…

Камал успел её поймать, не дав упасть, и она повисла у него на руках, а он дико закричал:

— Врача! Позовите врача!

Сони ввели успокоительное и она проспала до утра. Но душа нашла успокоение лишь тогда, когда с утра получила радостные вести о состоянии здоровья сына.

Джимми ближе к утру очнулся, и в его состоянии наметилась положительная динамика. Однако, мальчик капризно не желал говорить с родителями, всё еще находясь в расстройстве от услышанного. Он держал обиду на отца и считал его виновником долгой разлуки с матерью. Когда Сони наконец удалось повидаться с сыном, она попыталась, как могла, объяснить малышу, что отец ни в чем не виноват. И, после недолгой беседы, Джимми перестал сердиться на отца.

Врачи прогнозировали долгое лечение, однако Джимми быстро шел на поправку. Сони не отходила от сына ни на секунду, и Камалу пришлось договориться с медперсоналом, получив разрешение главврача на её постоянное присутствие рядом с ребенком. Ей выделили отдельное спальное место, и Сони не покидала больницу и ухаживала за сыном, вместо сиделки.

Через неделю такого пребывания в больнице, Сони поняла, что ей всё-таки необходимо на какое-то время оставить сына, чтобы освежиться и привести себя в порядок. Так как условия больницы не позволяли ей это в достаточной мере. Несмотря на то, что Камал ежедневно привозил ей сменную одежду, всё же, ей крайне необходимо было принять полноценную ванну. Не только чтобы освежиться, но и снять напряжение во всем теле. К тому же, врачи утешили её, что скоро Джимми уже выпишут из больницы, да и сам он уже самостоятельно передвигался и чувствовал себя хорошо.

И Сони всё же решилась на одну ночь оставить Джека в качестве сиделки, вместо себя. Она попросила Камала привезти её вещи, что остались в охотничьем домике. В спешке покидая его, Сони даже не захватила свою сумочку, где находились ключи от квартиры. Но вспомнила она об этом, только сейчас, когда собралась домой.

Камал, не раздумывая, просто подвел Сони к машине, сказав, что они поедут вместе за всем необходимым, после чего он отвезет её домой.

За все эти дни Сони была так измотана и валилась от усталости, что перечить не стала и сразу согласилась.

По пути к охотничьему домику, Сони задремала. И Камал не решился будить её даже по прибытию. Он аккуратно перенёс её в спальню. Но даже тогда она не проснулась. И лишь ближе к вечеру свинцом налитые веки приоткрылись и Сони осознала, что утомилась до такой степени, что проспала почти весь день.

Жгучее желание освежиться заставило её встать и принять ванну.

После долгой ванны, приведя себя в порядок, Сони осознала, что наступили сумерки. А она так и не попала в свою квартиру, где желала передохнуть перед тем, как вернется к сыну в больницу.

Стараясь не паниковать, что на данный момент в охотничьем домике она осталась наедине с Камалом, Сони неуверенно вышла из своей спальни.

Долго искать Камала ей не пришлось. Она уловила краем уха какое-то движение на кухне и поэтому немедля направилась в ту сторону.

Камал с воодушевлением орудовал кухонной утварью и усердно над чем-то трудился.

Сони прислонилась к косяку двери и с упоением наблюдала за ним. На нем был легкий спортивный костюм, а под футболкой ярко выделялись крепкие мускулы. Которые перекатывались при каждом движении рук…

Сбросив наваждение, что накатывало при виде поджарого тела, она виновато произнесла:

— Почему ты не разбудил меня?

Камал обернулся и ласково ответил, откладывая в сторону нож:

— Тебе нужно было отдохнуть.

— Отвезёшь меня домой? — невзначай задала она вопрос, хотя подсознательно заранее знала на него ответ.

— Сегодня домой мы уже не попадем, — широко улыбаясь, ответил ей Камал, не отрывая от неё взгляда, — но ты не волнуйся, с утра я отвезу тебя к Джимми. Отдохни, ты вымотана, а сейчас надо подкрепиться.

И лишь теперь Сони заметила, что стол был уже накрыт и сервирован на две персоны.

Камал откупорил бутылку вина и наполнил два бокала. Протягивая ей один бокал, он игриво усмехнулся:

— Ужин подан, миледи!

Сони не смогла сдержать ответную улыбку и не отказалась от бокала вина. Ей действительно не помешает слегка расслабиться, снять напряжение в теле, что накопилось за время пребывания в больнице на неудобной кушетке. В животе предательски заурчало, напоминая ей, что и подкрепиться тоже не помешало бы. И она покорно села за стол, не желая устраивать сцены негодования, требуя немедленно отвезти её в свою скромную обитель, где она, как серая мышь, может спрятаться от всего и всех… а главное от него… который всё больше и больше волновал её своим присутствием…

Взмахнув головой, она вновь отогнала прочь наваждение, что медленной поступью начало подкрадываться к ней. Сони пригубила вино и с наслаждением прикрыла веки. Терпкий и слегка сладковатый привкус красного вина, касаясь языка и нёба, сигнализировал сквозь нервные окончания о надвигающемся послаблении от напряжения последних дней, окатив её приятной негой.