— Мамочка, а папе действительно лучше, после сердечного приступа? — обеспокоенно спросила Сони.

— Да родная, получше, лишь поэтому я и приехала, — ответила пожилая мать, поглаживая дочь по волосам.

— А как давно у него проблемы с сердцем или это впервые? Раньше, насколько я помню, его не беспокоило сердце, — с опаской прозвучал голос Сони.

Фериде-ханым, мать Сони, опечалилась в задумчивости, а затем ответила:

— В тот день, когда ты покинула дом, сразу же после твоего ухода у него был сильный приступ, — женщина спрятала лицо руками и всхлипнула, — с тех пор у него периодически бывают проблемы с сердцем. Хоть он и не признается в этом, но я не раз замечала, как он рассматривает твои старые фотографии, тайком плачет, вот тогда и случаются чаще всего эти приступы.

Сони приподнялась, посмотрела на мать и глаза её наполнились слезами. Но она их смахнула и обняла мать.

— Я так по нему скучаю, — всхлипнула Сони по-детски.

Подошла Жасмин и обняла их обеих.

— Таточка, ты поведешь меня завтра по магазинам? — целуя свою тётушку, Жасмин решила сменить их тему и отвлечь от грустных мыслей.

— Конечно, дорогая, — улыбнулась ей Сони.

— А почему «таточка»? — удивился Камал, глядя на Жасмин.

Жасмин звонко засмеялась в ответ и сказала:

— Когда я была маленькой, я не могла выговорить «тётушка» и называла её «Таточкой», — обнимая Сони, Жасмин обратилась к ней, — ты ведь не была против, верно? Или лучше называть тебя «тётушкой»?

— Нет-нет, лучше уж Тата, чем тётя, — улыбнулась ей в ответ Сони.

Увидев всех обнимающихся, подбежал Джимми, желая присоединиться и крикнул:

— Обнимашки!!!

От веселого смеха брата Дони замахал ручонками и начал тянуться к матери и Камал восхищенно поднял сына, с возгласом подбрасывая его в воздухе, отчего тот начал заливаться раскатистым смехом.

— Дай и мне с ним поиграть, с моим сладким внуком, — протянула руки к Камалу Фериде-ханым.

— Конечно же, — улыбаясь тёще, покорно он передал сына ей в руки и спросил, — Матушка, вы ведь останетесь с нами и отпразднуете день рождение Сони.

— Это же будет только на следующей неделе, — засомневалась тёща, — Не уверена даже…

— Всего лишь через четыре дня, матушка, в понедельник, — перебил её Камал.

— Да, бабуля, давай останемся, — запричитала Жасмин с мольбой по-детски.

Мать Сони оглянула всех с сомнением и засмущалась.

— Останьтесь, пожалуйста, — также с просьбой обратилась к матери Сони, — завтра я отпрошусь на работе, и мы с Жасмин прогуляемся по магазинам. А на выходных можно посетить знаменитое ущелье, попрыгаем с парашюта, полетаем на аэроплане, или можно провести два дня в охотничьем домике около речки. Правда, дорогой? — Сони обратила вопросительный взор на Камала.

— В любом случае мы найдём, чем занять себя на выходных, — мило улыбнулся Камал.

Он с любовью поглядывал на Сони, которая впервые счастливо улыбалась с горящими глазами за последние месяцы.

Как они запланировали, так и провели время.

На следующий день Сони с Жасмин целый день гуляли по магазинам, а вечером к ним присоединился Джимми, и они провели вечер в игровых автоматах. А выходные дни посвятили активному отдыху — поднимались в гору, гуляли по ущелью, летали на аэроплане. Даже Сони с Мэри присоединились к Камалу с Жасмин, несмотря на свой страх и риск парить в воздухе. А вот Джимми ни капли не испугался, он вел себя достойно, как настоящий сын своего отца. Матушка с Джеком наблюдала за их весельем и тоже радовалась. Николя и Сашка организовали пикник и нажарили шашлыков, а затем также присоединились к остальным, чтобы погонять адреналин в крови и попрыгали с парашютов.

После активного отдыха все вернулись домой разбитые и усталые, кроме Джимми, который был полон энергии и желал продолжения. Домочадцы быстро разошлись по своим комнатам, чтобы отдохнуть от такого отдыха, который утомил, но и одновременно принес массу эмоции и впечатлении.

Сони долго ворочалась в постели, а затем уснула крепким сном, но внезапно проснулась глубоко за полночь. Она поглядела на часы, стрелки показывали четверть третьего. Немного полежав, Сони поняла, что сон улетучился, и решила спуститься в столовую за стаканом воды.

В холле в полумраке на софе расположился Камал. Проходя мимо, Сони не заметила его, но он остановил её внезапным вопросом:

— Тоже не спится?

Сони опешила и включила боковой светильник бра у мини-бара.

— Просто захотелось воды. Ты почему не спишь?

— Захотелось глотнуть чего-нибудь, например, бренди, — улыбнулся Камал и приподнял стакан в руке.

Сони прошла в столовую за стаканом воды, а Камал последовал за ней. Пока наливала в стакан воды, она ощущала всем своим нутром, как Камал сверлит её взором. Её затылок начал гореть от напряженного взгляда за спиной. Камал прислонился к стойке у окна и неуверенно произнес:

— Выходные прошли замечательно, правда же?

Сони всё еще ощущала неловкость от его пристального взгляда и глотнула воды из стакана. Затянулась пауза, так как он не получил ответа и Сони обернулась к нему лицом. Эти дни пролетели вихрем, незаметно, и действительно были чудесными. Она впервые так ликовала за долгие годы в разлуке с родными, для полного счастья ей не хватало лишь прощения отца, а главное… ей очень не хватало рядом Камала…

Глаза Камала блестели под бликом луны, и она видела его озорную ухмылку. Ей так хотелось прижаться в этот момент к нему, чтобы он сжал её в своих крепких объятиях до хруста костей, до боли. Но она с трудом взяла себя в руки от накатывающего волнами желания броситься в его объятия и забыться, забыть обо всем, об угнетающем сомнении.

— Я так и не поблагодарила тебя за этот сюрприз, — внезапно услышала Сони свой ответ и не узнала своего голоса, он казался ей грудным в этот момент, полный томления, — ты действительно осчастливил меня.

Камал сделал очередной глоток бренди и, отложив стакан, подошел ближе к Сони. Он взял её руку и нежно погладил по тыльной стороне ладони, от чего у нее пробежали мурашки и дрожь по всему телу.

— Наконец-то у тебя смягчился взгляд, — прошептал он, глядя в её глаза, в которых расширились зрачки, и это было заметно даже под тусклым светом луны.

— Я не могу подобрать слов, чтобы выразить тебе свою благодарность, — у нее перехватило дыхание, и голос прозвучал глухо.

— Не стоит, дорогая, — в тон ответил он ей, — мне доставляет огромное удовольствие видеть тебя счастливой.

Сони смущенно опустила голову и локоны волос упали ей на лицо, прикрывая глаза. Камал неосознанно протянул руку и нежно убрал прядь волос за уши. Рука его подрагивала, и он плавно спустился к её лебединой шее, где от нарастающего напряжения пульсировала жилка.

Сони подняла растерянный взор на Камала и столкнулась с блеском в его глазах, которые затянулись дымкой.

Лаская подушками пальцев шею, затем ключицы, он одновременно провел большим пальцем по её гордому подбородку. И Сони непроизвольно прикрыла веки, открывая его взору слегка покрытую загаром шею и медленно откидывая голову назад. Грудь её тяжело вздымалась и опускалась.

— Твоя кожа, как шелк, такая нежная и гладкая, — томно произнёс Камал, нежно проведя подушками пальцев по изгибам её лебединой шеи, ключицы.

От этих прикосновений у Сони закружилась голова, она ощутила, как вожделение начинает накрывать её с головы до ног.

— Прекрати, пожалуйста, — с усилием воли прошептала Сони, аккуратно останавливая его, так как рука медленно перемещалась к соблазнительным холмам грудей, которые в ожидании начали покалывать, — ты причиняешь мне только боль этим…

— Я до боли хочу тебя, и лишь ты можешь избавить меня от этой боли, — его голос дрожал от страсти, и он приблизился к её губам, не решаясь завладеть ими, лишь обдавал своим жарким дыханием.

— Эта прелюдия до добра не доведет, прекрати, — Сони больше пыталась сопротивляться своим желаниям, нежели его притязаниям, это давалось ей с трудом, отчего голос звучал неуверенно.