— Ты не справедлив, любимый, — жалобно произнесла она, прикусывая его за скулы и проводя языком по контуру губ, — я принадлежу только тебе! Ты единственный властелин моего сердца! Никто не смеет прикасаться ко мне, кроме тебя! А если это когда-нибудь и произойдет… это будет означать, что я разлюбила тебя, и более не буду принадлежать тебе никогда!

Камал тихо застонал, издавая периодами зверский рык, то ли от слов, сказанных любимой, то ли от возбуждающих прикосновении и ласк.

Сони плавно проводила губкой по всему телу Камала, мускулы которого напрягались с каждым прикосновением, кровь приливала и начинала пульсировать именно там, где она останавливалась и опаляла дополнительно своим жарким дыханием. Более пристальное внимание Сони уделила частям тела ниже пояса. А намыливая пах, Сони замедлила движение и выдохнула, опаляя жарким дыханием его могучую шею:

— ммммм… никто и ничто не сможет заменить мне тебя… я умру в твоих объятиях… от твоих сладких поцелуев сойду с ума… но не променяю тебя ни на кого…

Камал зарычал в исступлении, задыхаясь от сладкой волны, что накатила, как цунами, ведь Сони прикасалась кончиками пальцев к гладкому стволу отвердевшего фаллоса и нежно поглаживала, раззадоривая его. Когда была смыта последняя пена на члене, она грациозно опустилась и прикоснулась кончиком языка к головке члена. Камал судорожно вдохнул воздух, схватив Сони за голову и наматывая волосы на кулак, а второй рукой, упираясь о запотевшую стеклянную стенку душевой кабины, и тихо застонал:

— о-о-о-о, любимая, ты сводишь меня с ума.

А Сони тем временем искусно овладевала его вздувшимся фаллосом. Мягко проведя языком по кругу кончика головки, она потеребила уздечку, что очень заводило Камала и нежно начала посасывать, натирая ствол ладошкой, то вверх, то вниз. Внезапно Камал, не сдержавшись, зарычал и поднял Сони с колен. Одним движением он поднял её вверх и насадил на отвердевшую пику, источающую жемчужные капли в жажде упоительного освобождения. Теперь Сони вновь оказалась прижатой к стенке душевой кабины. Камал яростно врывался в податливую плоть, что также жаждала страстной пляски в тисках крепких объятий любимого, который осыпал её страстными поцелуями, перемежая их с лёгкими покусываниями от изнурительной энергии, рвущейся наружу. Сони неистово стонала в ответ, задыхаясь от экстаза.

— О Боже, любимый… — взмолилась Сони, — я сойду с ума… — не выдержала она и выдохнула в порыве страсти, одновременно впиваясь ногтями в его плечи от зудящего напряжения внизу живота, что спиралью закрутило её в водовороте надвигающегося оргазма.

В ответ Камал громко застонал, и взорвался в самой её глубине, улетая в унисон с ней на парах экстаза. С усилием завершив последний толчок Камал задрожал, а Сони умиротворенно выдохнула и обмякла на его руках. На некоторое мгновение они застыли на месте, тяжело дыша, затем Камал провёл пятерней по волосам Сони, и, нежно поцеловав, тихо произнёс:

— Ты больше года не подпускала меня к себе, — и, улыбаясь, продолжил, — я хочу восполнить пробелы и сполна насытиться тобой.

— Я не против, любовь моя, — улыбнулась Сони в ответ и устало положила голову ему на плечо.

***

Сони с Камалом в попыхах собирались на работу, естественно, на завтрак у них не оставалось времени, после утренней оргии и взаимных признании. Но, несмотря на это, Камал всё же спросил:

— Милая, что вчера произошло на школьном собрании?

Сони вспомнила инцидент в холле, в котором участвовал муж и тот дородный мужчина из школьного собрания, который баллотировался на пост чиновника.

— Классный руководитель Джимми сказала, что на следующий год планируют ввести новый предмет, но класс пока не оборудован всем необходимым. Вот я и предложила от имени твоей компании, так сказать, благотворительный взнос. Помнится, ранее у тебя процветал отдел благотворительного фонда на фирме.  К н и г о е д . н е т

— Теперь, понятно, — ухмыльнулся Камал уголком рта, — ты встряла ему, как кость в горле, своим щедрым предложением. Выделенный бюджет на нужды школы, предоставлял ему определённое количество голосов.

— Ну так, и он тоже хорош, он уверял, что бюджет не позволяет им распоряжаться такой значительной суммой, — с недоумением Сони смотрела на Камала.

В ответ он лишь пожал плечами.

— Прости, что не посоветовалась. Я ждала подходящего момента, чтобы обсудить с тобой этот вопрос.

Сони прижалась, склонив голову ему на грудь надув губки, как нашкодивший ребенок.

— Ты все правильно сделала, — он крепче обнял жену и нежно поцеловал в губы, — к тому же, благотворительный отдел осиротел без тебя.

Сони в изумлении приподняла бровь.

— Это было твоё детище, — улыбнулся ей Камал, — ты им управляла. А без тебя он просто перестал существовать, я всех уволил.

— Ох, почему же, дорогой? — удивилась Сони и обняла мужа. — Отдел мог бы работать и без меня. Меценатство — твой конёк!

— Не преувеличивай, дорогая, — улыбнулся он в ответ, — я хочу, чтобы ты сама возобновила и возглавила работу отдела.

— Прости, милый, но я сейчас сильно загружена в редакции, — тяжело вздохнула Сони.

— Не буду настаивать, любимая. Но ты подумай.

— Хорошо. Давай поторопимся, я итак опоздала на час. Елена выпишет мне штраф за опоздание, — звонко засмеялась Сони.

— Дорогая, — Камал нежно обнял Сони и прижался к её щеке, — сегодня вечером у меня запланирована небольшая поездка. Мне нужно будет уехать на пару дней.

Сони крепче прижалась к мужу:

— Я буду тосковать по тебе.

— Думаю, к выходным буду дома. А когда вернусь, нам нужно серьёзно поговорить, — он прикоснулся к ее подбородку, направляя взгляд на себя, — хочу, чтобы ты помирилась с отцом!

От нахлынувших чувств, Сони не в силах была произнести ни слова. Она просто крепче прижалась к нему.

— Тогда и у меня будет к тебе просьба.

— Конечно, всё что угодно, дорогая.

Сони замешкалась слегка, и неуверенно произнесла:

— Это касается красной комнаты, — глубоко вздохнув и переведя дыхание она продолжила, — Милый, я пока не готова к такому экстриму…

— Я разнесу эту комнату ко всем чертям! Мне нужна только ты, неужели ты всё еще в этом сомневаешься?

Нежность в его взгляде не оставляла никаких сомнений, и счастливая улыбка озарила её лицо.

— Возможно, когда-нибудь ты меня ознакомишь со всеми прелестями этой комнаты, но только не сейчас.

Сони не стала крепко запирать свои двери перед диковинными увлечениями бывшего мужа. Она оставила небольшую щелочку — проблеск надежды. Если его интерес в этом направлении не утихнет, она не против доставить ему такое удовольствие.

По возвращению из командировки Камал настоял на том, чтобы всей семьей отправиться в Бухару. Сони пришлось взять отпуск на неопределенный период и вместе с Джеком с Мэри они отправились в отчий дом.

Дом, который некогда Сони пришлось покинуть не по своей прихоти.

Дом, который хранил воспоминания скандального вечера, с треском разорвавшего семейные узы.

Дом, который не скрепил братские узы, а лишь охладил и отдалил родственные связи.

Дом, в котором было проведено столько счастливых детских мгновений, что бережно хранились в глубоких воспоминаниях отдалённых участков подсознания. Дверь в воспоминания, которую Сони не смела открывать, дабы не впадать в отчаяние. Она безжалостно оборвала все нити к этим воспоминаниям, чтобы не кровоточило сердце.

Сони не знала, с каким лицом ей дозволено возвратиться и переступить порог этого дома… с исковерканной и перевёрнутой душой наизнанку, поникшей головой и плечами от груза жизненных невзгод, что так безжалостно наваливались, каждый раз словно в уплату за минуты счастья… либо победоносно, с гордостью триумфатора, что несёт знамя своего величия и достоинства…

Она не знала…

И лишь стоя у порога закрытых ворот, Сони запаниковала. Но Камал стоял рядом и крепко обнимал за её хрупкие плечи, что сникали и сдавливались с каждой минутой приближения неизбежного мгновения встречи с родными… не только с отцом… но и с братьями, что годами изводили Сони своими проделками.