Сучка!

Заурядная сучка!

От одной мысли о ней в паху до боли окаменело, и, казалось, что вот-вот прорвет преграду плотной материи брюк. По спине током пронеслись мурашки. Безумно захотелось немедленной разрядки.

До боли сжав железные поручни перил, Камал плотно стиснул челюсти, чтобы не зарычать от неудовлетворенности, что ныла в паху при каждом воспоминании. А сознание наперекор так и норовило начертать образ желанной женщины. Бурные фантазии лишь распаляли желание. Стоило прикрыть веки, как Сони представала пред ним: то с томным взглядом в соблазнительной позе; то с отчаянным выражением на лице с мольбой в глазах о любви и ласке… именно этот взгляд засел у него в памяти! Покорный взгляд, что бесил его, и одновременно сжималось сердце от жалости! Он не смог тогда обуздать свою жгучую ревность и переступить… А сейчас изнывал от ноющего вожделения в паху, которое никак не отпускало. До жути хотелось вновь ощутить вкус её сладких губ и врываться бешеными толчками в горячее лоно.

Это было какое-то наваждение!

Нет! Он не забыл, что стало причиной его изгнания… это было его осознанным выбором!

Он, как изгой, покинул родной дом, родную землю! Покинул Сони!

Это было его наказанием за проявленную жестокость… как бы он не пытался вдолбить себе, что смерть малышки была роковой случайностью, что он не желал причинять вреда этому маленькому существу… которое в итоге оказалось частью его самого… кровь от крови, плоть от плоти…

Он так и не смог простить себе эту ошибку! Бесчеловечную! Безжалостную!

Как жить с таким грузом?

А разве он жил всё это время?

Нет! Он просто существовал, как тень, без цели. В дали от той, в чьих глазах мог обрести смысл жизни.

Он, как призрак, бродил по миру в поисках себя… и не мог найти! Ведь его душа осталась рядом с той, которую он никак не мог забыть. Вытравить из своего сердца! Как? Если сердце она вырвала в тот день, когда он увидел её в объятиях Димки… безжалостно вырвала и разбила в дребезги… он так и не смог собрать его осколки…

Всё, что он смог сделать в тот момент, что далось ему с трудом, развернуться и уйти. Уйти, чтобы не расправиться с ними обоими на месте! Видит Бог, каких усилий ему стоило тогда не придушить их обоих и не закопать там же. В уголочке огромного сада, где никто бы и не нашел их останков.

Он так и не понял, что остановило его в тот момент от кровавой расправы.

Возможно, Джимми! Убить собственными руками мать его ребенка?! Он не мог себе этого позволить!

Но в тот миг он потерял всё! Потерял себя! Своё сердце!

А Сони?…

Сони он потерял уже после…

И осознал он это слишком поздно!

Глупое недоразумение… стечение обстоятельств… что привело к такому исходу…

Между ними теперь кровь невинного младенца… а кровь смывают кровью…

Жизнь за жизнь! Смерть за смерть!

Между ними кровь… и ненависть! Такая же жгучая, алчная до крови!

***

— Ты почему оставил меня одну? — томно произнесла девушка, выводя его из раздумья.

— Римма, мне нужно побыть одному, — тихо произнес Камал, стараясь не грубить ей, так как раздражение разрывало его на части.

— Хммм, — хмуро надула губки Римма и, опустив руку на откровенный бугор, выпирающий ниже, она томно прошептала, — хочешь, помогу расслабиться? …

— Мне сейчас не до игр, — жестко ответил Камал.

И Римма, развернувшись, медленно зашагала прочь.

— Римма! — окликнул с досадой ее Камал.

Девушка остановилась и посмотрела в его сторону.

— Я не хотел грубить тебе. Просто…

— Просто тебе тяжело, потому что ты все еще сохнешь по своей жене, — пояснила и завершила мысль за него девушка.

— Нет, ты неправильно поняла, — возразил Камал и привлек ее к себе. — Тем более, что она мне не жена, вот уже как 5 лет. Извини, не хотелось бы казаться грубым, но давай закроем эту тему. Я не желаю это обсуждать.

— Тогда скажи, что любишь меня, — потребовала девушка.

— Римма, я никогда и ничего тебе не обещал и сейчас не собираюсь лгать. Мне хорошо с тобой. Но это всё! Большего дать тебе не могу.

И, резко отстранившись, Камал вышел из комнаты. Спустившись по лестнице, он подошел к телефону и набрал номер. В трубке раздались равномерные гудки, однако никто не отвечал на том конце провода. Процедив сквозь зубы: «Твою ж, мать!», — Камал начал класть трубку на рычаг, как вдруг на обратном конце провода раздалось сонное: «Алло».

— Чёрт, Николя, ты что оглох! Я уже битый час, как жду, чтоб ты ответил, — раздраженно прошипел в трубку Камал.

— Какого чёрта, Камал, ты что спятил? В это время нормальные люди второй сон видят, а ты будишь меня, — в тон ответил ему Николя.

— Ты мне срочно нужен, — более спокойно начал Камал.

— Да знаешь-ли ты, который час? — изумился Николя и, посмотрев на часы, охнул, — уже третий час ночи…

— Кончай нюни распускать, ты мне нужен, требуется твоя помощь.

— Что случилось? — успокоился Николя и, зевнув, продолжил, — выкладывай, что там еще стряслось?

— Жду тебя. Не телефонный разговор.

— Ну, хорошо, — сипло протянул в ответ Николя.

Уже через час Николя, удобно и по-хозяйски расположившись на диване в кабинете Камала, начал допрашивать его:

— Ну и чем ты меня порадуешь?!

— Какого чёрта, Николя! — прорычал Камал, прожигая взглядом Николя. — Твоё доверенное лицо допускает промахи, а я покупаюсь на них?

— Ты о чём? — Николя в недоумении приподнял бровь, но ни один мускул не дрогнул.

Он знал нрав своего друга. Понимал, что тот взрывается, как пороховая бочка лишь в одном случае. Только если речь шла о Сони!

— Что опять стряслось? — также невозмутимо продолжил Николя.

А Камал пытался взять себя в руки, но глаза продолжали метать молнии.

— Сони заявилась к Джимми! — яростно бросил Камал.

— Откуда такие подробности? — удивился Николя.

— Это я хотел у тебя спросить, Николя, — процедил сквозь зубы Камал, — почему твой человек упускает такие подробности?

По сей день вся предоставленная информация Саидом не подводила. Сомнений не возникало в исправной работе доверенного лица.

— Папка с документами очередного отчёта у тебя на рабочем столе, — почесал затылок Николя, все еще находясь в легкой растерянности, — но там не было никакой информации, чтобы Сони предпринимали какие-либо подозрительные действия…

Камал удивленно смотрел на друга.

— Даже не сомневайся! Сони не была в курсе твоего возвращения, — опешил Николай.

Бровь Камала изогнулась в изумлении, и Николя вспыхнул:

— Я не видел её с тех пор, как вы расстались!

— Что ж, — задумчиво растягивал слова Камал, потирая подбородок, — значит пришло время вам повидаться…

Настала очередь Николя удивляться:

— Что ты задумал?

— Значит так! Раз уж она заявилась в гимназию Джимми… Необходимо выяснить у директрисы школы, откуда там появилась Сони? — Камал помедлил, заметив, как резко бровь Николя взлетела ввысь в изумлении. — Сейчас не время вдаваться в подробности, я сам удивлен не меньше твоего, — рассказав все о случившемся, Камал докончил, — Джимми желает видеть её, тебе нужно съездить с ним к ней. Пусть повидаются, прогуляйся с ними. Им есть, о чем поговорить.

— Хочешь сказать, благородством тебя не обделили, — съехидничал Николя.

— Поговори мне еще, — усмехнулся Камал, грозя ему пальцем.

***

Сидя в приемной, Николя в который раз твердил Джимми, чтобы тот не выдавал своего отца. Камал упорно не желал, чтобы Сони знала о том, что он посылает к ней сына сам, без напора с чьей-либо стороны.

Устав от изрядно надоевшего со своими нравоучениями Николя, Джимми пошел исследовать здание, в котором работала его мать. Ему никак не терпелось поскорее увидеть её. Он даже не пожелал ждать окончания учебного дня. А теперь он с Николя вот уже битый час ждут мать, а она словно не желала появляться в офисе. В задумчивости прогуливаясь по коридорам, Джимми вдруг услыхал голоса. Прислушавшись, он различил голос матери и побежал к ней на встречу.