— Конечно, что может быть легче, чем упечь её в психушку!

— Да пойми ты, наконец, ей будет сложно справиться одной с Джимми в её нынешнем неуравновешенном психологическом состоянии.

— А кто в этом виноват?! — не унимался Николай.

Взяв себя в руки, Камал аккуратно встал. Вытер лицо носовым платком и подойдя к окну закурил.

— Так будет лучше для всех! Когда-нибудь ты это поймешь, — Николя попытался что-то сказать, но Камал перебил его, взглянув на него жестким взглядом. — А сейчас тебе необходимо найти человека, который будет приглядывать за ней со стороны. Не навязчиво. Без лишних подозрений. Для её же безопасности.

Неумолимый и властный голос Камала, как всегда способствовал беспрекословному подчинению приказу. И Николя по привычке не стал перечить своему боссу и другу в одном лице. Хотя… назвать его другом сейчас… язык не поворачивался… слишком уж глубоко был ранен Николя всем этим происшествием.

— Я наворотил дел друг, что век не отмоешься, — тяжело вздохнул Камал и сжал кулаки, — у меня нет другого выхода, кроме, как отпустить её…

— И поэтому из благородства ты велел своим юристам вывалять в грязи Сони на суде, — не сдержался Николай от колкого замечания. — Хотя, откуда тебе это знать, ты ж там не появляешься?!

— Я этого не хотел. Но дал им полную свободу в действиях, развязал им руки на всё, главное получить итоговый результат, — устало выдохнул Камал, понимая, что в данном случае поступил, как настоящий ублюдок. Хуже уже не будет! Однозначно!

«Пусть лучше ненавидит! Быстрее забудет, — думал про себя Камал, — простить — не простит! А без этого, вряд ли забудет…»

Только вот… сможет ли он сам всё забыть…

***

Сони переехала в свою квартиру, она оставила особняк и все воспоминания, связанные с ним. В свою собственную квартиру, что осталась от её покойной бабушки взамен проданного дома. Все эти годы квартира пустовала, за ней присматривали, но никто в ней не жил. И продавать её Сони также не собиралась, оставив как память… или, возможно, эта квартира пустовала не просто так… она ждала её возвращения… знала, что Сони вновь вернётся в свою обитель… свой родной приют… который окутает её своей безопасностью, как крепость от всех напастей жестокого мира…

С ее стороны не было никаких претензии к имуществу Камала.

«Я пришла с пустыми руками, и уйду также с пустыми руками, — гордо заявила Сони Камалу. — Мне ничего не нужно от тебя! Мне нужен был ты, а без тебя всё это не имеет никакой ценности…»

Несмотря на это, Камал перевел на её счет энную сумму в виде компенсации, на которую Сони моментально сделала отзыв и вернула ему всё до копейки, кроме тех сбережений, что были ранее на её счету. Эти сбережения были зарплатой на фирме Камала. Формально Сони не работала, но числилась в его компании в отделе благотворительного фонда, и официальная зарплата, как сотруднику, а точнее руководителю данного отдела, поступала на её счет исправно ежемесячно. И таким образом, всем, что касалось благотворительности его компании, периодически занималась Сони. А ранее, при необходимости, ей всегда помогал Димка, как её правая рука в данной деятельности. Но эта работа не имела постоянного процесса, ведь благотворительные акции проводились относительно редко, не на постоянной основе. Правда, было все это до его мнимой гибели. Сейчас же она полностью отстранилась от всего, и ушла даже с этой работы, чтобы не иметь ничего общего с Камалом из-за своей глупой гордыни. Она не задумывалась, что и как. Не знала, что будет делать дальше… главное, оборвать все нити, что связывают с ним.

И теперь она осталась без ничего и без никого. В полном одиночестве…

Рядом не было никого, кто мог бы разделить с ней её горе, ну или, по меньшей мере, эту бутылку водки…

У нее не было никого: ни друзей, ни родных, ни близких. Единственной её семьей был Камал и Джимми… Друзья Камала были её друзьями. Родные Камала были и её родными. А теперь она осталась абсолютно одна! Рядом ни души!

Внезапно резкий звук звонка вывел её из задумчивого состояния. Телефон долго трещал, Сони сидела неподвижно, не обращая внимания. Но телефон продолжал настырно звенеть, не переставая. Не выдержав, она встала и отключила его от сети. Она взглянула на часы, стрелки уже показывали без 15 минут 7 часов. За окном, вдали, поблескивал рассвет. С заплетавшимися ногами Сони с трудом добралась до спальни и выключила свет. В полумраке комнаты она разглядела тусклые очертания кровати. Одиноко стоявшая кровать была застелена шелковым, холодным покрывалом, предвещая зловещую пустоту и убийственное одиночество, отчего стыла кровь в жилах и мурашки ходили по коже. Не снимая с себя одежды, Сони растянулась на постели, даже не расправив ее и моментально, лишь сомкнув глаза, забылась глубоким сном.

Прошло несколько дней. Сони никуда не выходила, как крот, забившись в свою нору. Здесь в квартире, своей собственной квартире, что досталась ей по наследству, она чувствовала себя в безопасности. Сидела дома и каждый день опустошала алкогольные напитки, которыми был набит мини-бар. Здесь был алкоголь на все случаи жизни. Блок сигарет был пуст, кончалась последняя пачка.

Сони подошла к мини-бару, открыла новый блок сигарет, достала бутылку водки и слегка улыбнулась уголком рта. Мини-бар был почти пуст, осталось всего несколько бутылок коньяка, бутылка водки и последний блок сигарет. Закурив сигарету, она открыла бутылку и налила в стакан водки. Залпом выпив, продолжила курить. А к вечеру изрядно опьянев, включила магнитофон и поставила тихо медленную музыку, села в кресло и зарыдала.

С каждым днем боль пронзала ее насквозь, становясь все невыносимее. Она не знала, что делать, ей хотелось заглушить эту невыносимую боль в душе. И на миг, словно рассудок помутнел, она вскочила, прошла на кухню, схватила там нож и… взмахнула им вверх… глаза сверлили поднявшуюся руку с ножом… она не могла решиться, казалось, вот-вот и она направит его на себя…

Рассудок на миг отрезвел и ласково прошептал: «Суицид — удел слабых! А ты никогда не была жертвой! Если ты спотыкалась, ты поднималась и с гордо поднятой головой шла дальше. Это уж точно не выход!»

Она собралась с духом и… вдруг звонок в дверь. Сони опустила руку и прислушалась к тишине, ожидая следующего звонка. Следующий звонок не заставил себя долго ждать и был настырнее в этот раз. Сони положила нож и села на рядом стоявший стул. Она не хотела никого видеть, тем более навязчивых соседей.

— Сони, открой, пожалуйста, — услыхала она голос Натальи за дверью.

И опять ужасный звук звонка. Сони не сдвинулась с места.

— Сони, прошу тебя, я же знаю, что ты дома. Открой! — настаивала Наталья. — Пожалуйста, открой мне. Сони, дорогая, прошу тебя.

Дверь медленно отворилась, Наталья вошла и ужаснулась увиденному. Сони была в ужасном состоянии, от нее несло перегаром, волосы были растрёпаны, торчали в разные стороны, лицо бледное и осунувшееся, а глаза красные и безразличные ко всему. С замученным и истерзанным видом, подобие человека выглядывало за дверью.

— О, Боже! Сони… — Наталья обняла подругу.

Приведя в порядок Сони, которая упорно протестовала, сопротивлялась и буйствовала, но, в конце концов, сдавшуюся, Наталья силком затолкала под душ, а затем уложила в постель и приготовила ей горячий крепкий травяной чай.

— Дай мне сигаретку, — попросила Сони, облокотившись на спинку кровати.

— Выпей чашку чая вначале, — строго ответила Наталья, протянув ей чашку.

— Я хочу курить, — настаивала Сони, — и налей мне водки.

— Сони, пожалуйста…

— Ладно-ладно, — Сони взяла чашку чая с рук Натальи и сделала глоток, — я выпью это, а затем покурю.

Наталья согласилась и принесла сигареты с пепельницей.

— Сони, тебе нельзя оставаться одной. Взгляни на себя, в кого ты превратилась?!

— Мне никто не нужен, — прервала ее Сони и, закурив сигарету, выпустила струйку дыма.

Наталья присела рядом и погладила ее по руке.