До утра все равно ничего не решу. Может связаться с Кощеем? Сложно конечно, но в принципе возможно. Но стоит ли? Кощей занят всей этой кутерьмой в Малороссии. Нечисть и нежить часть воюет, часть бежит. И не все там добрые и понимающие.

Рассвет над рекой Сетунь я встречал с надеждой, той иррациональной Надеждой, что справлюсь. Спасибо, Велес. Я уверен, что это твоих рук дело.

Встать в пять тридцать, если лег в час-два ночи — это удовольствие ниже среднего. Особенно если подскочила сама от ощущения что опаздываю. А могла бы еще спать как минимум полчаса. Причиной столь бодрого подскока оказалось не столько внутреннее ощущение, сколько стук в окно. У меня хоть и второй этаж, но пожарная лестница довольно далеко от окна. На решетке кондиционера сидит нечто сизо-черное полутораметровое создание и орлиным взором наблюдает меня в халате. Птичка дождалась пока окно достаточно откроется, и, клацая когтями по подоконнику, вплыла в комнату. Сапсан полметра, с виду чуть ли не полтора, заинтересовано рассмотрел комнату. Пока я стояла привратником у окна, он направился в другую комнату. Моя жизнь не будет прежней. Шлепая босыми ногами, я пошла следом — если мне изгадят пол, то не переживу его отмывать.

Сапсан гордо сидел на парапете кровати, все с тем же холодным любопытством взирая на бардак, который в моей комнате всегда. С редкими вкраплениями «пришли гости».

— Ну и что тебе здесь понадобилось?

Птиц склонил голову, вскрикнул как болид Формулы 1 и перепорхнул на мое плечо. Вы видели его когти? А вес? Я дернулась. Эта пакость до крови разодрала мне плечо, но и не подумала падать с него.

— Кыш!

Ага, скорее я «кыш» сделаю. Гиря на плече недовольно заклекотала (или как это еще назвать?) и сильнее вцепилась в остатки халата. Еще час потребовался на то, чтобы с руганью, с болью и с куском курицы из холодильника посадить это недоразумение на стул.

На работу я собиралась под вскрикивание непонятной птички, тихо пожиравшей мой ужин, овощи есть она не стала. Вылив всю бутылку перекиси на плечо и заклеив ранку лейкопластырем, я кое-как нацепила форму. Шкала удивления после прилета в гости целого сапсана даже не поднялась на отметку «удивительно». А вот помыть птичку с хлоркой очень хотелось. Та от моего недобро-настроенного взгляда даже на другой стул упорхнула.

— Митрич!

— Здесь я, — домовой появился все в том же углу, что и в прошлый раз.

— Ты есть хочешь?

— Если приглашаешь.

— Конечно приглашаю. Ты бутерброды будешь?

Домовой грустно вздохнул и у меня начался хоровод продуктов. Из холодильника вылетали яйца, масло, молоко. Плита заработала без газа — Европа удавится. Сковородка сама встала на место, и минуту спустя первый блин лег на тарелку. Вот теперь удивление было приятным.

— Вот смотрю я на тебя. Вроде толковая, а готовишь редко. Ну как можно бутерброды в сухомятку есть? Вот блинчики, это дело.

— Ты же видишь — работы много!

— За столом не говори, — строго одернул меня домовой.

Пришлось затолкать блин в рот, чтобы не задавать вопросы.

Блины. Тысячи рецептов, века «селекции» и одно из самых простых блюд, но какая-то неуловимая разница есть у каждой хозяйки. Блины от домового были тонкими и ажурными, одуряюще пахли и просто таяли во рту. С моей удачей у меня они от сковороды комком сдирались, умудряясь с одной стороны не пропечься, а с другой — просто сгореть. Душистый чай, явно не из моих запасов, дополнял ароматы в комнате. Сам же домовой съел блин, а остальные пытался впихнуть в меня, чему я не сильно сопротивлялась. Наконец осознав, что еще один, даже половинка одного меня просто разорвет, Всеслав остановился. Продукты с той же скоростью загрузились в холодильник, при этом часть упаковались в контейнер, явно для работы.

— Всеслав Митрич, подскажи, а что мне с этим соколом делать? Оставить боюсь, а в открытое окно он не улетает.

— Так твой он теперь. Вот нужно письмо передать кому — пишешь и отправляешь.

Перед моими глазами встали книги о Гарри Поттере. Но моя фантазия пошла дальше: я увидела судебные повестки, привязанные к лапам сапсана, который с невероятной скоростью пикирует на людей, дабы вручить их. Я аж подавилась чаем, представив эту картину… Или может одолжить птицу знакомому военкому… Вот бегает призывник от военкомата, бегает, а тут к нему птичка как в фильме — пикирует с письмом на пергаментной бумаге. Он и подумает, Хогвартс. Ну форма там тоже будет, зеленая. Один раз точно одолжу, уж очень хочу посмотреть!

— А сейчас то что с ней делать?

— Да пусть сидит. Окно только не закрывай, чтобы вылететь мог. Форточку оставь. Я, если что, прослежу.

— Спасибо, Митрич. И за завтрак, и за совет, но пора на работу, — еще раз взглянув на грозу призывников, я покинула дом.

Мрачное здание следственного комитета, на самом деле нормально-бежевого цвета, показалось из-за поворота. Зрение как раздвоилось. С одной стороны я вижу обычное здание, а с другой — как в книгу «Ночной дозор» попала. Все в какой-то тёмной паутине. Пыльно, грязно — как не мыли годами. За остальными соседними домами это не замечено. На парковке я застряла, все разглядывала это неожиданно неприятное здание. И как теперь в нем работать?

— Зоя, ты что встала? На совещание опоздаешь.

— А? Да вот думаю…

— Проблемы что ли?

Татьяна Николаевна Соболь, моя коллега — язык без костей. До прошлых выходных я искренне считала, что она ведьма. Но кажется нет, просто натура такая. При этом отсутствие ответа Таню не остановило:

— Ты представляешь — два похищения детей. Журналисты уже караулят Саныча. Представляю как следака замучают.

Таня не могла не узнать, кто являлся тем несчастным следователем, кому поручено заниматься этими делами. Поэтому ее случайное появление на парковке со мной уже не кажется таким неожиданным — сплетница начала охоту. По первости я с ней даже делилась проблемами. Первые два раза. Потом мой коллега излечил меня от чрезмерной доверчивости. Соболь — миловидная блондинка, полтора метра ростом, всегда на шпильке, на которой не то что стоять, смотреть было страшно. Но гарцевала на них она вполне быстренько из кабинета в кабинет за новой порцией сплетен. Не лежала у меня душа к ней, уж больно крысиная у неё выходила улыбочка. Некоторые велись, правда не на ее улыбку, а на третий размер. Танюша на работе находилась только для поиска очередного мужика, но выбирала их не совсем удачно. Кто ж подследственного рассматривает в мужья? Ничего удивительного что с личной жизнью у неё не очень. А когда очередного ухажёра отправляли в его законное место нахождение, то характер Татьяны портился еще больше. Сейчас был как раз такой момент. Вот она и пытается на мне отыграться.

— Тань, ты зачем меня ждала на парковке?

— Ничего я не ждала, только пришла, — девушка недовольно фыркнула и сбежала.

Радужное настроение от блинов и чаепития с домовым испарилось. Я даже подзабыла о неприятном здании и ощущении паутины на нем. У кабинета начальника стояла толпа пираний среднего и выше среднего пошива, а Катенька страстно и с упоением рассказывала, во всех действительно вежливых выражениях, что она думает о собравшемся таборе. Помощница начальника, ласково именуемая «Екатерина Тихая» за счёт любви к тишине в приёмной, нам после этого паломничества устроит рай на земле. Еще год придется как мышам бегать около ее приёмной. Спасибо гражданам из отряда пятой власти.

Развернувшись на сто восемьдесят, я потопала к пожарной лестнице, удостоившись понимающей улыбки дежурного. На обычно закрытой и мало посещаемой лестнице, которая уже с десяток лет требовала ремонта и была признана аварийной кажется еще в прошлом веке, сегодня наблюдался ажиотаж. Сотрудники сновали с материалами, попеременно рискуя сломать ноги, но пройти по обычной — это рисковать шеей. На площадке третьего этажа меня перехватил зам.

— На твоем месте я бы не появлялся у порога своего кабинета!

Я аж вскинулась, — с чего это?

— Там такая толпа, как и у руководства. Так что ты сошлись на оперативные дела и свали в туман. Сверху просто… — он замолчал и показательно вздохнул.