Я молчала, исподлобья смотрела на него.

- Что смотришь, как волчонок? Нет, у меня перед тобой вины, то судьба всех женщин, мужней женой быть.

Я молчала, с содроганием думала о том, что больше никогда не увижу друзей и любимого. Ком застрял в горле, но я всё же сглотнула его и произнесла:

- А нельзя до возвращения Канута подождать?

- Нет, всё обговорено. Канут и Владимир заключили договор, ты гарантия для Владимира, что Канут не нарушит договор.

- Гарантия для Владимира? - я удивленно подняла на него глаза.

- Да, ты станешь его женой, - Сверкер прищурившись смотрел на меня, будто ждал моей реакции.

А я замерла, почти не дышала. Испугалась, осознавая, что теперь уже от меня зависит судьба моего брата. Да и этот Владимир пугал меня, хоть и видела я его издалека. Слишком высоким и мощным он мне показался.

- Не страшись Софья, он разумный человек, - произнес отчим, увидев мой испуг.

- Он подождет ещё года два, твоего взросления. Ты будешь жить у его людей, познаешь обычаи данов, и научишься быть разумной женой.

- Я буду залогом...

Вновь подняла голову, даже задрала её, посмотрела на шведского короля.

Он привычно сузил глаза и жестко смотрел на меня, несколько мгновений пролетело.

И вдруг он улыбнулся и произнёс:

- С твоим характером, Софья, мне не нужно за тебя переживать.

После этих слов он развернулся и вышел, оставив меня одну, в тишине комнаты.

Приготовления к моему отъезду начались на следующий день, готовили приданное, складывалось всё в котомы, их отправляли на деревянные телеги. Сверкер выделил сопровождать меня небольшой отряд воинов. А ещё меня несказанно радовало, что Эрна поедет со мной.

Эрна тоже была довольна, ведь я относилась к ней хорошо, а здесь оставаться она боялась и не хотела, опасаясь того, что может с ней случится.

Это тяжело, расставаться с привычным, с тем что тебе стало родным. Сигтуна навсегда останется в моей памяти, я благодарно буду вспоминать ставших мне близкими людей.

Ранним весенним утром отряд во главе с моим личным охранником Арсом вышел из Сигтуны. Шли последние весенние деньки, солнце вставало рано. Вот и сегодня на заре повернув голову я смотрела в последний раз на столицу шведов. Мать появилась на пороге, молча смотрела на меня. А вот Сверкер подошел, удивив меня, немного похлопал по плечу.

- Софья, у тебя мудрая голова, ты прежде чем. что-то сделать, подумай. Не решай быстро, лучше повремени.

В ответ я промолчала, лишь согласно мотнула головой.

Вновь сидя в телеге, я повернув голову в последний раз посмотрела на мать, на отчима, на дом где жила. Вновь судьба вела меня в неизвестность. вновь я теряла обретённое.

Я прощалась со всеми друзьями, с первой любовью и беззаботным пусть и не легким детством, и не знала, что ждет меня дальше. И не только этого будущего, я страшилась, мне хотелось его изменить, сопротивиться. Сделать его таким, как хочется мне, как мне чувствуется. Ради мурриновых глаз готова была на всё, на бой, на смерть. Я хотела быть с ним, с Вальдемаром, и для этого готова была отречься от рода и племени, отказаться от чести, от доброго имени.

Чем дальше мы отходили от Сигтуны, тем сильнее во мне зрела мысль о побеге. Это так глубоко засело во мне, что я стала строить планы побега.

ГЛАВА 18 ЧУЖОЙ ДОМ

Дания, лето 1154 года.

Дорога оказалась тяжелой и долгой, мы шли в Ютландию, именно здесь были земли моего будущего мужа. Несколько дней мы пережидали в небольшой деревеньке проливной дождь. Арс сделал всё возможное чтобы уберечь меня от простуды. Но будто небо чувствовало, что мне печально и почти все дни были пасмурные и прохладные.

Я сникла, почти всё время молчала, лишь изредко отвечала Эрне пытавшейся меня рассшевелить. С трудом мне удавалось держать себя в руках, в горле стоял непроходящий ком слёз.

Где то в глубине меня, сидело желание разреветься, прижаться к теплому человеческому плечу и пожаловаться, пожаловаться...

Иногда я подолгу сидела молча, смотрела куда-то вдаль. Мне хотелось. чтобы эта дорога никогда не заканчивалась, длилась вечно, потому что я не знала, что ждет меня в конце пути.

Иногда подходила Эрна и видя моё состояние, она пыталась меня поддержать и потому клялась, что всегда будет со мной, до самой своей смерти. Я желела её и тоже обещала ей не расставаться.

Как бы не была далека эта дорога, но и она завершилась. Мы прибыли в самые северные и холодные земли данов, в Ютландию.

Поздним вечером, когда солнце уже давно спряталось за тяжелыми серыми облаками, я увидела на горизонте небольшое поселение. Огороженное простой деревянной оградой, оно состояло из небольших домишек и землянок, лишь слегка торчащих над землёй. Чем ближе мы приближались, тем ужаснее всё мне здесь виделось.

Арс ехал впереди, за ним моя телега окруженная несколькими воинами из сопровождения. Несколько раз он оборачивался, посматривая на меня. Что он там увидел на моем лице, не ведаю.

Но не доезжая до поселения он остановился и спустился с коня.

- Моя маленькая королева, - он склонил голову.

Я посмотрела на него удивленная тем, что он так уважительно говорит со мной.

- Тебе не нужно бояться, я буду защищать тебя и оберегать. Будь уверена, ты под моей опекой.

- Ты останешься со мной, пока я здесь живу?

- Да, маленькая королева.

- А потом? Когда меня заберёт муж? - мне хотелось оставить с собой, как можно больше из прошлой жизни.

- А потом ты сама решишь, если буду нужен останусь.

- Спасибо, Арс, - была ему благодарна за поддержку и преданность.

Впервые кто-то рядом со мной сколько мне нужно, а ещё оберегает. Внутри немного потеплело, льдышка в глубине души подтаяла.

Нас встречали, трое взрослых мужчин и две женщины, в сторонке стояли детишки, разного возраста и боязливо посматривали на нас.

Арс первым подошел к данам и о чем-то недолго с ними разговаривал. Потом подошёл ко мне и произнёс:

- Они приглашают в дом, королева, я буду рядом.

- Да, пойдём со мной Эрна.

- Нет, Эрна пойдет со слугами, а позже позовёшь её, она принесёт твои вещи.

Я молча прошла в сопровождении Арса в дом, поприветствовала хозяев по-шведски, Арс перевел мои слова и покосился на меня взглядом. Люди в доме ответили доброжелательно на своем языке и только один ответил на шведском. Удивленно я посмотрела на не молодого. но ещё довольно крепкого мужчину. Он был седовлас и что-то в его взгляде показалось мне знакомым. Я инстинктивно решила, что он здесь главенствует.

Я старалась не показать виду, что знаю их язык, надеясь, что узнаю какие-то их тайные мысли и это мне поможет. Арс промолчал, хотя прекрасно знал, что я знаю язык брата Кнуда.

Сев туда, куда мне указали местные женщины, я скромно опустилась на лавку. Столы были наполнены едой, это были и овечьи сыры, мягкие и жесткие, жареные птицы и вареная похлебка, хлеб и лепешки пропитанные жирным маслом. Много томленых ягод клюквы и брусники, и открытые черничные пироги.

Но в начале слуги разнесли в темных глиняных чашах похлебку из мяса и дроблёной крупы. Передо мной тоже поставили такую похлебку.

Тот самый седовласый дан, встал и стал произносить молитву. Я тоже поднялась и тихо стала шептать молитву на своем родном языке, надеясь что здесь без материнского присмотра никому нет дела до моего родного языка. Под её неусыпным надзором, в Кракове я делала это на польском, а Сигтуне на шведском, здесь же я надеялась на глоток свободы, хотя бы в молитве к богу.

Когда все сели, я отломив кусочек лепешки, взялась за деревянную ложку. Только я поднесла ложку с похлебкой ко рту, как услышала.

- Софья, ты успокойся и ешь, тебя здесь никто не обидит, - это произнес дан, которого я приняла за главного.