Пятьдесят первый уровень и три класса, при этом все до единого полученные самостоятельно, он даже подаренный герцогом допуск к ритуалу изъятия, который тот ради верного слуги выбил у Императора, передал своему старшему сыну. Это ли не показатель собственной силы и доблести? Конечно, даже такой ступени не хватит для блокировки трех Лучей, да еще и столь внезапно, без подготовки. Вот будь их хотя бы два, он бы еще имел надежды, но сейчас оставалось только умирать, умирать в добровольном и крайне неприятном жертвоприношении. Воитель, Дитя Войны и Солнцепоклонник - неплохая связка, дающая и атаку, и защиту, и магическую поддержку, не раз позволяя выигрывать безнадежные битвы. Но сейчас важен только последний класс из трех, возможно не самый сильный из имеющихся у него, уступающий легендарному Дитю, но от него зависел исход сражения.
Солнцепоклонник не имел ни сильных площадных атак, ни монолитной защиты, ни даже таких любимых солнечными классами усиливающих благ и аур, но свои козыри у него имелись. Вернее, только один, служащий основой классовой силы - способность перенаправлять свободную солнечную мощь, буквально вбирая ее хоть из накопителей, хоть из артефактных планарных насосов, хоть из чужих чар, если их создатели недостаточно сильны, после чего пуская на чары собственные. Обычно Бомон не расставался с двумя до безумия дорогими браслетами, сквозь которые проходил стабильный и довольно мощный канал связи, выкачивая из них чистую мощь и формируя из нее собственные техники. В сочетании с монолитной обороной Воителя и потрясающей воображение ударной мощью и маневренностью Дитя Войны, получался крайне неприятный противник что для одиноких Героев, что для целых армий.
Сейчас браслеты ему не нужны - там, наверху, прямо над защищающим ставку барьером, той свободной и неконтролируемой силы столько, что никакое тело, даже его, Бомона, тело пропустить сквозь себя не сможет. И ведь как-то протащили эти украденные и вырванные из мертвых и жадных лап Шепота, - а добровольно он что-то свое даже извергу не отдаст, мразь жадная, - сквозь все сигнальные сети!
Да, такое ему не поглотить, но совершающему свой последний подвиг де Гравинье достаточно будет просто перенаправить это в сторону, в идеале так и вовсе в сторону сокрытого за сплошной стеной дурманящего флера подворья Серых Цепей, чтоб у их счетоводов даже в небытие, куда их отправят за предательство, выходила вечная недостача. Кроме как проклясть этих торгашей от всей плавящейся в лучах Его души, ничего Бомону уже не оставалось, как не оставалось самого Бомона.
Закаленной мощи Дитя Войны, сделавшей тело крепче каленой стали, хватило на то, чтобы просуществовать в центре треугольника из развернувшихся Лучей почти полторы секунды, все-таки сумев ухватить каждый из лучей цепкой волей Солнцепоклонника. Классический солнечный поток, почти как по учебнику, выполненный с самоубийственной целеустремленностью - сил и концентрации на то, чтобы защитить себя от схваченной силы, не имелось, да и не пытался он защититься, уповая на собственную живучесть и сопротивляемость.
Луч ведь на то и луч, что его суть требует направления, требует вектора приложения силы. Заключенный и закованный в артефакт лучик терял направление, отчего и получался такой вот взрыв, направленный во все стороны одновременно. Потому же старались такие подарки взрывать там, где нет тех, кто мог бы повторить трюк Бомона, что вернуть цель и целостность потерянному Лучу не так уж и сложно. Это вообще старая боль планарных бомб - какой бы силы ни был артефакт, он уступает воле того, кто с этим планом сроднился. При прочих равных, если адепт плана действительно силен, он может, в той или иной мере, на родственную силу повлиять.
Может еще справятся.
Может победят без его, Бомона, помощи.
Даже если ударить не изнутри, но снаружи, еще остается надежда на прямой и безумный штурм под прикрытием причиненного тройкой лучей переполоха. Ворваться сквозь проломленные, а такой удар их проломит, барьеры, наплевав на потери, прорваться к ритуальному сосредоточию, умереть, но дать жить тем, кто сегодня тоже умрет, если они не справятся. Подвиг неизбежен, просто потому, что кроме подвига ничего им не осталось.
Уже растекаясь длинной линией золотого сияния, сливаясь с каждым из трех лучей и растворяясь в их опаляющей ярости, де Гравинье успевает различить едва заметную тень, словно дымное облачко на краю взгляда. А потом к боли, невыносимой муке растворения в Солнце, добавилась безумная агония чистой Тьмы, впившейся в то, что еще оставалось от тела Бомона, с лезвий двух таких знакомых кинжалов, аж черных от покрывающей их мерзости. Только вместо уродливой рожи Шепота ему улыбнулась, отправив на прощание воздушный поцелуй, какая-то незнакомая девка, чем-то неуловимо на кого-то похожая, но додумать эту мысль Бомон не успел.
Он вообще ничего не успел, отпустив удерживаемую силу и умерев в быстрой, но мучительной даже на фоне уже пережитых мук агонии. Большая часть силы трех Лучей все же ушла вверх, а не обрушилась на смертных, заставив пурпурное небо над головой сначала поблекнуть, а после потемнеть, став даже не пурпурным, а темно-багровыми, словно эти лучи пробили путь куда-то не туда. Не наружу из ловушки купола, а еще глубже в Пекло, к совсем уж страшным его глубинам. Остатки солнечной силы, так и не направленной вверх, разметали и барьеры, и строй неготовых к такой подлости наделенных, лишив их порядка, убив или искалечив самых невезучих и близкостоящих, чем изверги тут же воспользовались.
Фигурку странной девушки, неуловимо похожей на молодого и еще не изуродованного Тьмой убийцу по кличке Шепот, словно родная и куда более приятная глазу сестра, исчезнувшей даже раньше, чем умер от ран Бомон, никто так и не заметил.
Роктерм мог бы поклясться, что к диверсии с применением незнамо зачем вытащенных из загашников Лучей изверги были готовы куда лучше тех, кто эту диверсию должен был провести. Один факт того, насколько быстро и беспрепятственно сила Солнца утекла вверх, провалившись сквозь купол в глубины Пекла, уже очень красноречив. Один из самых подающих надежды Тактиков поколения прекрасно осознавал, что полноценная солнечная корона на половину Вечного тварям нужна даже меньше, чем людям - они-то пришли сюда не поубивать всех и вся, но захватить для своих порченых игр, так что не сумей уже покойный Бомон, - вот уж от кого самопожертвования Роктерм Дострадив точно не ждал, - перенаправить большую часть поражающей мощи вверх, это сделали бы сами твари.
Увы, им даже этой мелочью напрячь свои задницы не пришлось, потому что люди сделали все за них. Идеально выверенная степень поражения, просто косметически отточенная в своей исключительной скоординированности - минимум трупов, минимум повреждений Вечного, но полностью разбитый строй и оборона, которую восстанавливать уже нет смысла. Засадный полк, просто обязанный быть в подобных обстоятельствах, армеец не различил и не получил о его наличии доклад, нет. Он просто знал, на том уровне, где тактические навыки командования и классовое умение чтения баталии переходят в интуитивное предвидение, никакими средствами не заглушаемое. Не ошибся, что даже расстраивает, потому что обмануться было бы вот просто прекрасно, да кто же позволит?
Тварей первой волны было около сотни, причем все они были как на подбор однотипными: длинные и змееподобные, напоминающие помесь ленточной виверны, ящерицы-летяги и отрастившего крылья, лапы и чешую хера, они даже сильными не были, не на фоне собравшихся в штабе гвардейцев. Уровень не выше двадцатого, но их сюда не из-за уровня доставили и прикрыли сверхсложной иллюзией, явно спрятав где-то в толпе мелочи пару тварей посильнее. Тактик отметил два громадных зоба, расположенных на теле каждого парящего х*я, чтобы уж точно добавить сходства с известным органом, видел, как те пульсируют, осознавая скорое извержение всего того, что в сотню тварей успели напихать. Роктерм верил, истово, как в Воителя, Воздающего и Милосердную скопом не верил, что залитое в тварей нечто куда опаснее самих тварей, на порядки опаснее. И когда это нечто прольется дождем на лишившуюся защиты ставку имперских бойцов, разгром станет предрешен.
