Встаю на ноги, вернее, перетекаю, как двигаются Тени, а не люди. Во всем теле уже нет ни единой капельки плоти, а маска падает оземь, скалясь мне в лицо своей кровавой улыбкой, отскакивает в дальний угол, словно сброшенная кожа. Лица тоже нет, одно лишь черное пятно, голодная пасть, ненасытная глотка. Мысли отрывисты и остры, словно застывшие льдинки и нет в них тепла. Лосий, Ганс, Тиа, Тария, Гестия, Ыгра... Человек уже сделал для них все, что только мог сделать и прибавил к этому изрядную долю того, что сделать было невозможно.

Мне же теперь все равно.

Усилием воли открываю небольшой пролом, разрывая реальность стонущей раной, упираясь в созданную извергами линзу, делая провал максимально глубоким из возможных. Дорога открыта, а силы во мне хватит, чтобы суметь пережить этот путь, чтобы вырвать вечность любой твари, что посчитает меня тварью менее страшной, что посмеет увидеть во мне добычу. Хватит этих сил и для побега от тех, кто действительно только добычу во мне и может видеть.

Пьеса с осадой Вечного закончена.

Остальные актеры пусть доигрывают без меня, пока наподдавший мне изверг не отвлекся на секундочку от важных дел и не закончил начатое. Любая тварь должна знать, когда сражаться нет смысла, когда лучше сбежать и отступить, отвлекшись лишь на то, чтобы пройтись по ближайшим кварталам, собрать тепло и жизни тех, кто еще прячется по углам. Дорога мне дальняя, путь неблизкий, а лишние души, пожранные Хваткой, подарившие мне свою память, свои души, усилившие меня, будут совсем не лишними.

Лишними не будут.

Не будут.

Провал открыт, врата предо мною, но почему же я медлю? Ради чего, ради кого, ради каких идолов не спасаю свою жизнь. Жажда жить, жажда быть... она спасла меня от яда, сохранила от гибели, позволила продолжить свою собственную сказку, не поставить точку, не завершить повесть. Я ведь жажду жить, истово желаю, всем существом своим. Жить и забирать жизни чужие, продолжая свою, забирать чужое, прибавляя его к своему, забирая и прибавляя, получая собственную силу из чужой слабости.

Периферийное зрение улавливает блики мелькающих сообщений системного трея. Там многое скопилось, что стоило бы рассмотреть подробнее, но уже сильно позже того момента, как оставлю опасность позади. Тем не менее, взгляд вцепляется в небольшой участок, буквально в две строчки, на которые до сего момента было страшно смотреть. Страх ушел вместе со всем остальным, но почему-то это зрелище не отпускает, притягивает внимание, заставляет медлить.

Имя: К??с?а???н

Раса: ????????? (тварь; ????????)

Знаки вопроса.

Их обозначение предельно ясно, легко уловимо через ясновидение и банальную логику. Я многое получил за этот день, за сраженных врагов и за отданные жертвы. Мне всего-то нужно распределить полученное и я смогу избавиться от раздражающей несуразности, завершить перерождение, оставив позади прошлую жизнь. Я уже перерожден, уже принял себя нового, а эти знаки - лишь косметическая несуразность, ведь те же кровососы тоже некоторое время любуются на знаки вопросов, прежде чем Статус придет в норму после обращения.

А я куда сильнее кровососов, куда опаснее клопов-переростков, тут даже сомнений нет. Распределив полученное, а после и дополнив его, я могу надеяться сходу принять статус не Легенды даже, но Мифа. Мифа слабого, буквально новорожденного, как была новорожденной Гестия, обращенная эпическим чудищем первого уровня. Но даже едва пробудившийся Миф обретет силу, невероятную силу, мою по праву силу!

Почему я все еще не шагнул вперед?

Всего лишь...

Всего лишь один шаг...

Мой вопль подымает каждую тень в округе, в пределах всей моей сферы теней и за ее границами, заставляя те трепетать подобно дрожащим листьям во время шторма. В том вопле вся моя ненависть, все мое одиночество, все страхи, вся забытая и отданная боль, что почему-то осталась со мной, не отпуская даже сейчас.

Рывок вперед и мой кулак ударяет в большое зеркало, являющееся частью громадного серванта, что стоит посреди разрушенной моим "прилетом" гостиной, покинутой своими хозяевами еще при первых звонках опасности. Осыпаются оземь осколки зеркала, падают рядом с ними серебряные фужеры с гравировкой на морскую тематику, звенят, разбиваясь, хрустальные графинчики с самым разным содержимым, да и сам сервант заваливается на бок, открывая дыру в стене за ним и в последующих за нею стенах. За спиной схлопывается более не поддерживаемый разлом, а изнутри рвется неостановимой лавиной безумный хохот.

И я смеюсь, визгливо, захлебываясь и шелестя каждой тенью в такт смеху, смеюсь, как может смеяться только Тень, смеюсь над собой и миром, смеюсь, слыша как с каждой секундой смех этот все больше напоминает мой прошлый, смеюсь, не замечая, как смех переходит в хрипящие всхлипы, будто пытаешься говорить с раздавленной глоткой.

Тени замолкают.

Стихает шелест.

Падаю на колени.

Глаза вновь встречают оскал моей маски, а я невольно оскаливаюсь в ответ, показывая вновь обретенные зубы, вдыхая воздух снова появившимися легкими, чувствуя биение сердца, что опять гоняет кровь по венам. В осколках зеркала видно мое лицо - бледное, чуждое, неправильное, искалеченное моей силой, но все же мое.

Как все, оказывается, просто.

Любой дурак может шагнуть за грань, до полного отварения, а после вернуться назад, как ни в чем ни бывало. Абсолютно любой дурак, если только сумеет понять, осознать и только самостоятельно, без подсказок принять столь элементарную в своей сути истину. Дело ведь не в благородстве, не в дружбе или верности, не в лучших проявлениях наших чувств, иначе каждый второй бы регулярно менял бы суть по три раза на день.

Так просто...

Столь же невозможно...

Легче не стало.

Я все еще не хочу гибнуть, все еще больше всего желаю убежать из этого безумного города, не продолжая битву, не повторяя испытанную агонию. Я ведь могу сделать это и сейчас, никто не осудит и не остановит, а соратники мои первыми выпнут меня в разрыв, давая шанс хотя бы мне. Спутников всегда можно найти или воспитать новых, гибель столицы и падение Вечной Империи и вовсе выгодно мне, как бесконтрольному призванному. Я уже сумел сотворить невозможное с точки зрения любого жителя этого мира, старушка Система не даст соврать, указав все в моем статусе:

Имя: Константин

Раса: ?человек?; ??????

Там, на той площади, меня ждет смерть, неприятная и во всех отношениях унизительная. Одно чудо со мной сегодня уже случилось и даже моего оптимизма и самоуверенности не хватит, чтобы поверить, будто такое везение повторится снова. Я чудом сумел покинуть площадь, чудом не сдох от одного-единственного удара этого бл*дского Господина всех бл*дей, чудом пережил яд и вытравил его из своей сути.

Как же я не хочу умирать.

Подымаю маску, оставляя на ней красные пятна - не кровь, а вылившееся из разбитого графина варенье, судя по запаху и вкусу (пальцы облизать - двухсекундное дело) вишневое. Смотрю на давным-давно, словно вечность тому назад, нарисованную улыбку и понимаю, что попросту сдохну. Нет у меня шанса в сражении с мифическим извергом, не было раньше и не появилось сейчас после чудесного спасения.

Я могу каким-то чудом выдержать один или даже несколько ударов, если поставлю все на защиту.

Могу таким же чудом нанести собственный удар, если позабуду про оборону и стану отыгрывать самоубийцу.

Не больше.

Но и не меньше.

Черт возьми, - хотя лучше не надо, - но как же мне, едва не умерев, захотелось жить! А ведь думал, что давно уже смирился с неизбежностью финала, но где-то еще осталось во мне немного веры и надежды на лучшее, даже странно. В детстве в Деда Мороза и то не верил!

Скалю кусочкам своего отражения заостренные зубы, словно полный рот сплошных клыков, после чего подымаю один из кусочков разбитого зеркала сияющими золотой пылью пальцами, до хруста его сжимая. Несколько секунд, непозволительная роскошь, потраченная на нерешительность, и частично трансформировавшаяся пасть крошит небольшой фрагмент размером с детскую ладонь.