Теперь ждать никто не стал, хотя пердеж у Погонщика был донельзя возмущенный, а возмущение его отразилось мучительным экстазом, сброшенным прямо на его трофейные души. Мечтатель просто исчез из одной точки, а после появился перед тушей теневой, как он считал, твари, чтоб ударить засиявшими чистым Светом когтями его рук и обратившимися в острейшие клинки крыльев. Как я продолжал лезвия своих любимых кинжалов, так и он повторил этот довольно популярный трюк, разрывая не успевающую реагировать тень на части, одновременно выпуская в нее такую концентрацию силы Пекла, что никакая сопротивляемость не спасла бы - оверкилл. Вдвойне оверкилл, ведь меня там уже не было, только обманка, настолько густая и концентрированная, дополненная парочкой подселенных в нее Теней, обработанных Созиданием, что на нее купился даже столь могучий изверг. И обманка эта рассыпалась на неисчислимые ленты, пытаясь связать тварь, пока остальная энергия вспыхнет атакующими чарами на основе все того же Проявления (простой магией я эту машину смерти и не надеялся задеть).

Мои надежды не оправдались, ведь ленты уродец (очень изящный и дьявольски красивый, но все равно уродец) банально проигнорировал, так как они его даже коснуться не могли, растворяемые в сиреневом сиянии вокруг тела, а так и не успевшие развернуться чары он разорвал еще одним взмахом засиявших развращенным светом крыльев. Типа я ангел, или что? Мне не нравится такая религия, можно я побуду атеистом?

Выпадаю из скрыта и внебытийности одновременно уже в почти человеческой форме и прямо над укрытым чернотою зданием, которое под покровом теневого зашморга кажется вырезанным в фотошопе куском картинки, пятном разбитого экрана на цифровом изображении. Из-под покрова то и дело пробиваются зеленые лучики каких-то злых чар, не дающие моим чарам завершиться, принять правильную конфигурацию и уничтожить отчаянно сопротивляющихся ритуалистов, только чудом не похеривших ритуал, причем я понятия не имею, как именно они тот ритуал удержали.

Касаюсь окутанного моей магией здания, пока Мечтатель разрывает обманку, игнорируя при этом возникающих вокруг меня аж четырех элитных тварей, как и не успевающую перенестись ко мне пятую, что должна была ударить сверху. Одновременно происходят сразу несколько вещей, сливаясь в один поток стремительно меняющихся кадров. Мой разум пытаются смутить и сковать ментальные техники, среди которых особенно выделился какой-то удивительно мощный приворот к самому себе в стиле мифологического Нарцисса. В само тело, вполне человеческое, но черно-белое из-за активированной Эгиды, бьют атакующие чары, воплощающие клинки, лучи, шарики-пульсары, семихвостую плеть и что-то подозрительно напоминающее поток шевелящихся червями фаллосов. Эгида переходит в форсажный режим, а пролетевшие сквозь ставшего двухмерным меня атаки вынуждают тварей потратить силы на защиту.

Но.

За секунду до прикосновения первой атаки, тех самых червей (червей и точка, ибо считать иначе мне чего-то не хочется!), я успеваю закончить свое черное дело и здание подо мною с хлопком исчезает. Упало оно не слишком глубоко, - вероятно, сидящие там ритуалисты неприличных уровней еще могли самостоятельно его вытащить обратно, - но даже запредельная отдача контролирующих смещение мастеров не могла стабилизировать такое. Едва различимый, уже знакомый звон и прошедшая по чуточку посветлевшим небесам волна засвидетельствовала выпадение одной из опорных точек из общей сети. А потом я резко ушел в шаг, спасая свою задницу от фонящего смесью удивленного наслаждения и, одновременно, совершенно детской обиды Мечтателя, уже наготовившегося эту задницу разработать неошкуренным бревном.

Тварь явно чуяла меня даже в Тени, особенно с учетом отсутствия возможности нырнуть поглубже, так что оставлять меня в покое не собиралась. И гложет меня нехорошее подозрение, что мое пребывание на ином плане не помешает ударам этого козлины меня достать. А ведь еще оставались остальные выжившие твари, которые сейчас стремительно занимали позиции для загонной охоты и перекрытия мне всех точек отступления, не иначе как координируемые одновременно Погонщиком и Мечтателем. Поодиночке уставшие да побитые, хоть и элитные, твари уровнем за сорок не так уж и опасны, верно, но вот вместе они меня просто хорошенько попинают, а уж под прикрытием непробиваемого Мечтателя и давящего площадной магией Погонщика мне слишком быстро станет неуютно в районе ануса.

Боевые зелья, вроде бы, пережили мои планарные приключения, благо обработанное эссенциализмом стекло флаконов, доведенное до почти абсолютной изоляции, защищало хорошо, а сам я не раз проверял их надежность именно на такой случай, взяв с собой только пяток флаконов, чтобы не угробить остальные, коль изоляция не сможет справиться. Практика показала, что после моих выкрутасов даже столь мощная изоляция не защитит тончайшие оттенки эссенции от искажения в зеркальном танце. Стеклянный флакончик, брошенный мною по выходу в реальный мир, тварь просто отбила в сторону, а вместо огненного ада на точке его встречи с конечностью Мечтателя случилась лишь едва заметная вспышка.

Отскочить от удара Легенды я успел, но вот вторая тварь, которую сейчас окружала почти половина выжившей элиты, усиливая ее каст, задала жару все тем же пламенем, только у нее оно сработало. Мечтатель в этот адский огонь шагнул без опасений, а вот меня от ожогов и какого-то крайне хитрого дебафа, на пламя завязанного, спасла Эгида. Эгида же приняла на себя копейный тычок выпрыгнувшей из блинка дьяволицы, попытавшейся поймать меня на противоходе, пока ее босс давит напрямик. Эгида встретила копье, напоминающее сочащийся синим туманом позвоночник, в котором билась душа зело могучего адепта Хлада, даже не перейдя в форсированный режим, а его острие только проскользило по ставшей куда более темного оттенка спине, уходя в оплавленный и потрескавшийся камень мостовой.

Пользуюсь заминкой рассчитывающей совсем на иной результат твари, хватаю ее за то самое копье, одновременно выпуская из пальцев тончайшие теневые нити, ползущие по копью вверх, хватающиеся за конечность дьяволицы и подтягивая ее под удар Мечтателя. Проявив удивительную солидарность, тот не стал бить сквозь нее, пригасив удар сияющей пеклом руки, вместо этого давая нам обоим пинка взмахом крыла. Эгида проигнорировала урон, а сам я мог легко остаться на месте, не дав удару передать мне импульс, но отказаться от разрыва дистанции было не в моих интересах.

Еще в полете, тесно обнимая пытающуюся поцеловать меня в темечко и влить через уста туеву хучу Похоти гадину, использую предельную форму для левой руки и с почти отсутствующим сопротивлением добираюсь до сердца твари, раздавливая его в своей Хватке. В процессе жертва не переставала лупить Эгиду всей доступной ей магией, старалась перераспределить урон по разным душам и била по мозгам флером. Увы, но предельная концентрация Формы на то и предельна, что какими бы защитами ее тормозить ни пытались, получается одинаково хреново. Смущало только то, что даже умирая весьма мучительным способом дьяволица стонала так, что я чувствовал себя лысым немецким сантехником на съемках порнофильма, даром что пришел именно трубы чинить.

От крайне бесящего своей скоростью и мощью Мечтателя я ожидал удара прямо по Эгиде, которую ради такого можно и в форсаж перевести, но тот вообще остался на месте, не сдвинувшись после тычка крылом, а потом я почувствовал себя умственно неполноценным. Причиной такой самокритичной оценки моей мозговой деятельности стала не автоматически отраженная попытка только что убиенной твари наложить посмертное проклятье, снижающее когнитивные функции мозга до уровня, когда я мог бы спрашивать у Ыгры совета по математике. Просто Мечтатель не затупил и не просрал удар из-за нежелания бить по соратнице, а банально подставил нас обоих под удар. Изверги совсем не стесняются подставить друг друга и никогда не проявляют какой-то там заботы о своих союзниках - вот же сюрприз!

Погонщик и еще пяток тварей, при поддержке не меньше, чем полутора десятков подтягивающейся к бою обслуги жопосралищ, накрыл меня хитрым многослойным коконом на Пламени и Солнце, а его команда чирлидерш еще и укрепляла эту клетку со всем усердием. Лыба на жирной роже твари была такая бесящая, что я едва сдержал вопль-рычание, не желая потакать инстинктам Тени. Клетка пробыла клеткой недолго, тут же обратившись крематорием, в котором даже Эгида не могла удерживать меня живым слишком долго. Если перейду на Форсаж, то просто обращусь тварью от отката, ведь они смогут поддерживать крематорий куда дольше, чем я здравый смысл в Эгиде на максималках.