- Ты тут дохнуть собираешься? - Скрипение несмазанных дверных петель, оказывается, неплохо может передавать сарказм.

- Отсюда не уйти. - Равнодушный и какой-то механический, будто бы искаженный, да, именно искаженный амулетом, чтобы не оставлять никаких зацепок видящим, голос. - Не в моем состоянии. Не знаю, какой силе ты принадлежишь, но стребовать с меня долг не выйдет. А кроме меня, их больше некому платить.

Секундное размышление не дает никаких ответов, только увеличивает количество вопросов. С одной стороны, этот поц только что устроил самый поганый теракт в духе земных террористов. Все же рядом оказалось реально много гражданских. С другой стороны... убийца-смертник ведь полностью раскрылся. И те его чувства, та боль, которую он буквально вбил в головы и сердца окружающих была таковой, что я как-то искренне сомневаюсь, будто у меня получится сделать ему в ответ больнее. Разве что, раз уж этот контрацептив пользованный так боится потерять еще и душу, сожрать его Хваткой Тени или разорвать эту самую суть на куски эссенциализмом. Можно еще в Грезу выбросить, но там Ткач, а мне такие засветки не нужны. Вот только подобные приговоры уже мне кажутся несколько чрезмерными и вредными для меня самого. Скормить его, что ли, Теням? Уж эти-то наверняка скушают и добавки попросят, если не потребуют.

- Ладно, задержи дыхание и жопу сожми. - Отвечаю, чувствуя, как оставленные без присмотра гвардейцы постепенно растаскивают на части мои чары, пусть и потеряв в процессе половину оставшегося состава. - Поговорим в другом месте.

После чего таки активирую Хватку, вцепляясь в рефлекторно попытавшегося ткнуть меня вытащенным из трупа призванной ножиком друида, отбираю у него этот ножик, полностью принимаю Форму Тени и тащу нас на самое-самое глубокое дно, на которое только способен, надеясь, что хотя бы этого хватит, дабы сбить ищеек со следа. А уж в том, что они будут, сомневаться не могу чисто физически, ведь одна только попытка понадеяться на это настолько глупа, что аж извилины выпрямляются.

Тело превращается в этакую манту или ската, оборачиваясь вокруг отчаянно сопротивляющегося тела друида и таща нас все глубже и глубже. К чести последнего, поняв, что его не собираются убивать самым кошмарным способом, тот, похоже, успокоился и замер, с трудом погружаясь в какую-то медитацию и фоня мне в мозг таким первобытным ужасом, что я аж чуть не выпустил ношу. Последнее было бы фатальным - на такой глубине не нужны даже агрессивные Тени, хватит простого пребывания на этом слое мироздания.

А еще, вот сюрприз-то, я вспоминаю, где еще я наблюдал похожий неконтролируемый ужас перед своими силами. И, поскольку мой то ли спасаемый, то ли пленник, сейчас буквально обернут мной, мне удается кое-что различить. И его неимоверно сладкую для Меня-Тени душу, преисполненную чистой жизнью и звездным светом, отчего я с трудом удерживаю желание сожрать это чудо, чего со мной давно не случалось. И длинные его уши, как и несколько нелюдское телосложение. И, что самое важное в этой ситуации, парочку вполне характерных выпуклостей размера так третьего, но не больше, утверждающих с категорической точностью, что уши и душа не его, а таки ее.

Костик хотел эльфийку?

Костик ее получил!

Когда же меня жизнь хоть чему-то научит...

Если у тебя есть много спокойного и свободного времени, то его можно потратить не только на плевание в потолок, но и на что-то полезное. Я далек от понятия трудоголизма, но не круглые же мне сутки страдать фигней? Этот склад совершенно пуст и будет пустым еще года так два. Доставшись по наследству одному ушлому торговцу из чистокровных полуросликов, он банально не попал в перечень имеющегося у того имущества благодаря цепочке случайностей.

Сам торгаш в Вечном бывает нечасто, да и то, большей мерой, через представителей, ибо в юности умудрился несколько неосмотрительно переспать с любимой женой, вполне себе молодой тещей и родной сестрой местного криминального барона, одного из крутейших ночных Отцов. И это не в каком-то там Тавимарке, а в самом Вечном. Тот человек может посылать нахер иных лордов, из тех, что победнее. А ведь коротыш даже талантами соблазнения не владел, как и навыками. Просто "повезло" попасться дамочкам на глаза после принятия целого набора коктейлей разной степени крепости. Собственно, только потому, что Отец предпочел сначала разобраться в ситуации, он вообще еще не убил нахер того торговца - даже ему было ясно, что виноват тут не парень. Не то чтобы он воспылал всепрощением, но предпочел не шевелить весьма обидную рану на сердце. Появись хоббит в пределах столицы, он его умертвит, но сам гонять людей за этим ловеласом не собирался.

В общем, мы сейчас не про Попыдрына Шыгдыстыбского говорим и не о его опасной любовной жизни, что сделала его нежеланным гостем в Вечном, а о цепи случайностей. Цепь случайностей носила чин одного из не самых крупных чиновников Имперской Канцелярии, у которого дядя как раз всяческими складами владел. Он не знал о точных причинах нелюбви Попыдрына к столице, но посчитал, что в Вечный этот нелюдимый полурослик точно не придет лично, а дальнего родича, от которого ему досталось наследство, он знал не слишком хорошо, так что склад втихую прикарманили. Даже налоги на него платили вместо настоящего владельца, пользуясь помещением.

Мелочи, на фоне по-настоящему крупных махинаций, но и чиновник тот был далек от реальной власти. Так, лягушка, лишь немного крупнее обычных головастиков. Именно такие, случись что, становятся козлами отпущения во всех ситуациях, когда нужно срочно показать чьи-то грешки. Чиновника казнили за казнокрадство, его братец задолжал кредиторам и таинственно исчез навсегда, а склад, непонятно кому принадлежащий, тупо потерялся.

Вот такую точку и решил использовать ваш скромный я, в качестве резервной базы, если туда придется отступить. Сразу целое ведро осколков зеркала, погибшего в ходе семейной ссоры в одном из богатых домов торгового квартала, мастерство пользования Грезой и очень много свободного времени. Теперь по всем углам, на полу и на потолке этого склада торчат обработанные осколки, превращенные мною в перенаправители любой попытки прозреть. А в центре стоит еще одно зеркало, на этот раз целое, которое служило основным узлом и снимало нагрузку с осколков, чтобы их, случись что, не слишком быстро превратило в черные, аки смоль, кусочки стекла, как это было при ударах Безбрежного Ока.

Именно сюда я и притащил и себя и свою ношу, когда понял, что приносить подобное на съемное жилье - прямой билет в клуб получателей премии Дарвина. Вывалившись из Тени и с некоторым скрипом вернув себе человеческую форму, я отбросил от себя невыносимо вкусную эльфийку и принялся глубоко и часто дышать, постепенно выключая Взор и убирая с лица нечеловеческую бледность. Еще немного и я бы ее таки сожрал, несмотря на осознание возможных проблем и последствий для моей и так потрепанной души.

Неплохой тренажер для силы воли вышел.

Нащупываю рукой необработанный осколок зеркала и навожусь через него на одного из своих сокомандников. На ту из них, что попалась самой первой и лучше остальных умеет не вызывать подозрений. Хотелось бы нащупать Ганса, но я слишком устал, а Тария ничем не хуже сможет притащить мне комплект зелий для лечения отходняков. Хотя, стоит ей увидеть мой "трофей", шуточек я не оберусь еще очень долго.

Трофей молчал, хотя уже давно успел привести психику в относительный порядок... или это просто шок был. Эта эльфийка (или правильно будет эльфа?) не в пример тому сосунку обладает удивительно твердой волей, хотя, с ее уровнями и классами, было бы странно именно обратное. Скашиваю на нее глаза, различая лишь посеревшую и выпитую до самого дна маскировочную накидку, сейчас осыпающуюся серой пылью на пол. Взгляду Героя, однако, хватает даже этой мелочи, чтобы выдать нужную информацию.

Темный Друид и Звездная Видящая сорок седьмого уровня. Оба класса эпические, но куда ближе к легендам, чем может показаться. Причем, я это чую, класс друида очень близок к тому, чтобы оказаться либо измененным, либо повышенным до легендарного. Скорее все же смена, а не повышение, ведь ее уровня слишком мало, чтобы закрыть все ранги класса. Если только она не вкачивала его одного... или не является такой же, как и некий Константин Юрьевич, дегенераткой, качающей его самостоятельно.