— Да, шесть! Откуда вы знаете?

— Есть ли в центре треугольник с солнцем?

— Да, есть! А еще над ним звезда! Вы знаете, что это? — я повернулась в сторону мужчины.

— К сожалению, да. Но даже не это самое страшное, — декан почему-то опустил глаза вниз.

— Боже, только не говорите, что это означает то, чего я так боюсь — смерти Ридерика.

— Сдается мне, что Рид предпочел бы лучше умереть, чем поставить перед тобой подобную задачу.

— Господин Майобах! Не говорите, пожалуйста, загадками! Что мне нужно сделать?

— Дай мне немного подумать! — мужчина занервничал. — Возможно, я вспомню, какой-нибудь обходной путь. Должен быть такой… Так-так-так…

— Господин Майобах! — я уже слишком паниковала, что даже не думала о том, что кричу на декана академии.

— Белла, — тихо под ногами заговорил Седрик. — Просто господин боится за тебя.

— Ты тоже знаешь, что там за символ? — я опустилась на колени, чтобы хорошо видеть мордочку фамильяра.

Но вместо ответа тот прыгнул на плечо Майобаха.

— Господин, другого выбора нет, — очень горько, и не наигранно в этот раз, сказал Седрик.

— Нет, я ничего не припомню, что может помочь.

— Так, хватит! Говорите быстро! Что я должна сделать? — хотелось уже побить их.

— Тот символ, который ты нашла, это кровная печать. Сломать ее может только тот, кому принадлежит кровь.

— Хорошо, в чем проблема? Наверное, де Фон использовал мою кровь, которая досталась ему еще в моем детстве по вине отца.

— Так, скорее всего, и есть. Поэтому печать маленькая. Подонок использовал весь свой запас, чтобы убрать твоего помощника и главную защиту. Не знаю, как Рид повелся на это. Но теперь он за этой печатью.

— Так ерунда, сейчас сломаем ее. Знаете же заклинание? В академии мы такое еще не проходили.

— И не пройдете. Белла, это черная магия, — декан снова опустил глаза. Теперь стало понятно, почему он так всполошился.

— То есть, мне придется использовать черную магию?

— Да. И я не знаю, что за этим последует. Гад все предусмотрел. Во-первых, он думал, что ты не найдешь Рида. Он просчитался, что тебе кто-то может помочь. Но эта печать страховка. Де Фон понимал, что даже добравшись до склепа, ты едва решишься использовать черную магию.

— Но от одного раза же не будет ничего страшного? Да? Правильно же?

— Твоя искра может прорваться. Учуяв темную магию, нет гарантии, что ты сможешь сдержаться. А уже поглощенную чернотой душу легко склонить на свою сторону. Боюсь, в этой игре нет выигрышного варианта для нас.

— Есть! — я подошла к склепу и погладила табличку. — Я не позволю вечно гнить Ридерику в этой могиле. Давайте заклинание!

— Белла, — декан еще раз попробовал возразить.

— Нет, — я была тверда в своих убеждениях. — Только с Ридериком мы сможем победить в этой войне.

— Хорошо, но тебе будет больно. И, девочка моя, я верю, что ты устоишь.

Но беда была в том, что я не верила в себя.

— Это заклинание? — я в шоке смотрела на огрызок бумаги, который смог найти декан, чтобы написать мне смысл необходимых манипуляций. — Кошмар какой. Сомневаюсь, что подобное меня сможет соблазнить.

— Белла, ты даже не представляешь, как темные заклинания проникают в твой разум, заставляя подчиняться им. Ведь они дают тебе возможность исполнить любое твое желание, вот только душа сгорает от этого, как уголек.

— Сомнительно, что резать себе руки мне понравится, — я смотрела на свою ладонь, понимая, что ее скоро придется ранить своими собственными руками.

— Это в этом заклинании так. Есть и другие, справедливости ради.

— Да-да, как в той тетради…Жертвоприношение и все такое. Пустяки, — я нервно хихикнула. — Ладно, сколько бы мы не говорили, а все равно нужно вызволять Ридерика.

— Белла, еще есть шанс отступить, — Майобах понимал цену подобных заклинаний, как никто другой.

— Нет, я обязана ему жизнью.

— Как и мы все, — Седрик вскарабкался ко мне на плечо и потерся своим маленьким носиком. — Спасибо тебе, полоумная.

— Без проблем, — я улыбнулась фамильяру.

— Ну, тогда начинаем.

Декан помог начертить магическую пентаграмму перед нужным надгробием. Она должна будет впитать в себя темную магию, а также усилить мою.

— Вот, возьми, — Майобах протянул мне небольшой медальон.

— Что это?

— Это оберег. Конечно, с твоей искрой он не сравнится, но, как только ты не устоишь… Если ты не устроишь перед темной магией, этот оберег пробудит в тебе яркие воспоминания, где ты счастлива. Возможно, это поможет.

— Надеюсь, что этот талисман мне не пригодится, — хотелось все-таки устоять.

— Мы в тебя верим, поверь и ты. Я вижу сомнения в твоих глазах. Но, помни, сколько ты уже прошла, через что ты прошла и кого смогла найти на этом пути.

Я кивнула и вступила в центр пентаграммы. Запустив магические потоки, дополнительно зачитала заклятие и быстро надрезала ладонь. Несколько капель упали на пол и поползли по рисунку пентаграммы, заставляя ту сиять красным цветом.

— Прикладывай теперь руку к печати на табличке, — голос Майобаха был где-то далеко, хотя он стоял в одном шаге от меня.

— Давай, Белла!

Я приложила руку к печати и почувствовала просто дикую боль. Она распространялась от ладони к плечу, а затем растекалась по всему телу.

— Читай последние слова! Давай, девочка!

Боль была настолько сильной, что язык просто онемел. Майобах предупреждал, что так часто бывает, когда маг начинает пользоваться темной магией. Но в моем случае было что-то еще. В груди зажгло. Появилось ощущение, что кто-то разжег огонь прямо у меня внутри.

— Белла! Последние слова! Давай! Твоя искра хочет прорваться, Ридерик сможет помочь тебе. Но нам нужно вызволить его!

— Н..не могу, — я задыхалась от боли. У меня болели даже волосы.

Но я должна. Должна помочь. Найдя в себе последние капли здравомыслия, схватившись за талисман, данный мне Майобахом, смогла дочитать последние слова заклинания.

Через секунду все стихло. Пропала боль, пентаграмма перестала светиться. Тишина стала настолько подозрительной, что даже пугала.

— И что дальше? — я опустила руку и повернулась в сторону фамильяра и декана.

Но те просто стояли и смотрели в мою сторону, не двигаясь и, казалось, не дыша.

— Господин Майобах? — я помахала рукой, но взгляд моих помощников остался все таким же стеклянным.

Вдруг откуда-то появился гул, который нарастал с каждой секундой. Пентаграмма вновь заискрилась, заиграла разными красками, от яркого красного до огненного оранжевого. Стены задрожали, а гул стал настолько сильным, что я прикрыла уши и присела.

— Что происходит? — я кричала непонятно кому.

Гул становился все сильнее, теперь уже, казалось, дрожали все стены и пол. Секунда тишина и мощная взрывная волна, смешанная с ярким серебренным и красным сиянием отбросила меня из пентаграммы. Я больно ударилась головой, машинально сразу приложив к больному месту руку.

— Кровь? — на пальцах остались багровые пятна. — Как-то очень больно. Противные темные заклинания.

После взрыва вокруг все было в пыли, я никого не видела. Еще и от удара помутилось сознание, голова гудела, болела, было сложно сфокусировать взгляд. Я не понимала, смогла ли вскрыть саркофаг.

— Полоумная! — где-то очень далеко был слышен голос Седрика. Каково же было мое удивление, когда я обнаружила его у себя на плече. Он активно пытался дуть на мою рану.

— Ридерик… И где Майобах?

— Его тоже сильно волной приложило. Валяется там, живой. А ты еще и ранена! — Седрик опять паниковал.

— А Ридерик? — не зря же это все было. Скажите, что не зря.

— Пока хозяина не было, — Седрик опустил глаза, спрятав свои слезы.

— Нужно подойти к могиле, — я снова попыталась встать, но голова сразу закружилась, а живот сжался канатом. Я еле удержала рвотный позыв.

— Сиди пока. Я проверю.