Так у Дурнова появился план. С четким дедлайном — до 1675 года создать войско, которое сможет добраться до Бурни и помочь ему выдержать первый удар императора Канси.

Беглец из будущего долго думал: может, просто предупредить Бурни? В конце концов, у него имеется свой чахарец Удбала, который пролезет где угодно и впарит любому то, что нужно. Но при таком варианте действий количество неопределенных переменных зашкаливало. Сможет ли добраться Удбала, сможет ли добраться вовремя, поверит ли Бурни, а, если поверит, то как поступит? Дурной уже не раз обжигался на том, что раскрытое послезнание только вредит. Никто не верит, а те, кто верят, подозревают в нехорошем. Твои слова сбылись — так, может, это ты и виноват? Не сбылись? Еще хуже! Предсказание наверняка повернет историю в непредсказуемом направлении — и бац! — ты лишился преимущества.

«Нет, — покачал головой великий комбинатор. — Я знаю ситуацию, знаю примерное время и примерное место. Вот туда и буду бить. Опять же, неясно, будет ли Бурни благодарен нам за совет? Который не факт, что поможет. А вот за военную помощь — точно поблагодарит».

Потому никто в Черной Руси и за ее пределами не узнал правду о будущем. Просто той же осенью 1672 года по всему Темноводью началась подготовка войска. Возобновились заброшенные учения в Темноводном; начались там, где их отродясь не было: в Северном, Пасти Дракона и у Тугудая. С воплями и кровью, но Дурной добился небольшого перераспределения огнестрела: 40 самых малых пищалей передали даурскому «хану». Но с важным условием — он будет готовить отряд драгун.

Темноводцев ждала новая война: очень далеко от дома, куда не доберешься на дощаниках. Так что ни лодейная рать, ни пехота тут не пригодятся. Нужны подвижные части, умеющие сражаться с конницей. Нужны именно драгуны: пешие стрелки, которые доедут, куда надо, быстро спешатся, расстреляют к хреням врага, уцелевших примут на штыки, а после сядут на коней — и утекут.

Кроме тугудаевых дауров по этому же принципу стал обучаться полк Княжны в Болончане. Когда сформируются эти отряды, драгунское войско можно расширять. Сколько их должно быть, сколько нужно для успеха операции — Дурной поначалу не загадывал. Потому что на Амуре нужна и артиллерия, и лодейная рать… и даже «морская пехота».

— Большак, ну что, отплываем? Большак!

Дурной, как обычно, стоял на мостках, погруженный в великие геополитические думы, и поначалу не откликался. Он всё еще не мог привыкнуть, что Большак — это он. Да, вопрос с титулатурой вызвал не менее ожесточенные споры, чем налогообложение. На Руси Чёрной правили атаманы, есаулы, пятидесятники, князья, вожди и даже «ханы» (хотя, Тугудай официально так себя не называл). А кто же будет теперь стоять над ними?

Поначалу Дурной думал, что просто вернет себе титул атамана. Но тот прочно привязался к Темноводному, а в острог беглец из будущего пока не возвращался. Там вскоре выбрали своего атамана — Бориску Бутакова (правда, тот только до зимы продержался, и новым «мэром» острога стал Никифор Черниговский). Якунька, поскольку статус главы Северного поднялся, тоже стал называть себя атаманом. Так что же теперь, Дурной будет наравне с ними? С этим никто согласен не был.

О княжеском звании больше никто не заикался даже. Царские звания — «приказной», «воевода» — тоже отмели, как «классово неверные». Черниговский ратовал за то, чтобы величать главу Чёрной Руси гетманом, ибо он управляет целой страной.

«В принципе, подходит», — подумал было Дурной… но вспомнил, что слово-то изначально немецкое… И отказался. Ну его! Дальше пошла полная сумятица в идеях. Аратан предложил, чтобы главного на Руси Чёрной называли Бомбогором, так как он носитель пекторали древнего князя и, тем самым, получает право на власть над всем краем. Кто-то даже выкрикнул: «А пущай Дурной званием и будет»…

И в итоге остановились на Большаке. Старое, понятное и однозначно русское слово. Означает самого авторитетного человека: в семье, в артели трудовой, в банде… где угодно. Кто самый авторитетный — тот и Большак. И руководит всем Темноводьем, пока кто-то другой не обретет большего авторитета. А решать это будет большой круг с выборными от пяти (пока пяти) сообществ.

Два года пролетело, и пока Дурнова переизбрать не пытались.

…Заскочив на дощаник, Большак приказал отгребать от пристани Северного и ставить парус. Пора уже в Болончан!

Вниз по течению летели стрелой, то под парусом, то на вёслах… «грелись». За две недели добрались до истока Серебряной протоки, где за год вырос уже немалый рыбацкий поселочек. Здесь, на Низу, погоды стояли заметно теплее, ледостав еще и не думал начинаться. Так что Дурной отобрал десяток своих «штабистов», посадил их на местную лодку…

— Время еще есть, сплавайте до Пасти Дракона и назад. Узнайте у Ивашки, удалось ли ему найти тот залив, про который я рассказывал?

Ивашка сейчас занимался забавами Петра Великого. А именно — рубил окно… в Азию. После всех событий лета 1672 года Дурной с ним вроде бы договорился. Но, конечно, обратного хода в Темноводный ему не было. Да свежеизбранный Большак и сам его отпускать не хотел. Это сейчас «Делон» всё понял, всё осознал. А там, в уединении, ему опять всякие дурацкие мысли в голову полезут. Не дай бог, еще единомыленников найдет!

Но делать Ивашку просто своим подчиненным тоже не хотелось. Нерациональное использование ресурса; да и привык тот руководить. Тяжко будет Ивашке, вспомнившему боярскую гордость, подчиняться. В общем, зачем лишний раз провоцировать? По итогу, Большак нашел для бывшего боярина дело: большое, амбициозное, требующее его талантов… И под присмотром будет. Поручили «Делону» построить новый острожек в Амурском лимане (примерно там, где в будущем Николаевск появится). Вернее, это двум людям поручили: Ивашке и Индиге. Дючер уже много лет как стал великим владыкой Низа, а собственной резиденции так и не завел. Давно пора! Вокруг свои гиляки — будет куда подати собирать, где войско готовить. И за неспокойным боярином присматривать. Де-юре Ивашка поставлен там главным, но де-факто против воли Индиги он в тех краях и шагу ступить не сможет.

Так вот, острожек ставили двое. Но только Артемию Васильевичу Измайлову Большак поставил непростую задачу: за год выйти в море. Для этого отправил с ним Деребу почти со всей его артелью, дозволил набрать полезных мастеровых из Темноводного и Северного, привлечь гиляков-мореходов.

Поскольку Амур прозывается южанами Рекой Черного Дракона, то и прозвали новый порт Пасть Дракона. Пасть была небольшой: менее сотни русских-лоча и сотни полторы гиляков и дауров. Зато свою казну, собираемую со всего побережья, атаман Ивашка мог почти целиком тратить на местные нужды. Драконовцы получили право первоочердных заказов у китайских и чосонских купцов. Всё, что угодно — только дайте Черной Руси флот!

Ивашка, как мог, организовал мореходное КБ — и они дали! Работали, конечно, методом тыка. Русские мастера ничего о морском кораблестроении не знали. Гиляки знали море, но помочь в инженерном смысле не могли. Они могли лишь сказать: вот такое корыто утопнет на второй волне, а вот такое — на пятой.

В общем, к новому лету, используя мутные советы Дурнова, который что-то там слышал о необходимости тяжелого киля, о шпангоутах — смогли соорудить крупный объемистый дощаник. Он явно не удался: при «включенном» парусе сильно заваливался на нос и черпал воду (так что пиходилось нагружать корму), от сильной качки доски начинали «гулять» и давали течь. А на веслах эта тяжеленная лохань еле двигалась. Но всё равно, в прошлом году двадцать драконовцев умудрились добраться на нем до Сахалина и даже живыми вернулись обратно! От Пасти до острова меньше ста верст, конечно, но хоть что-то!

«Второй я сделаю лучше!» — уверенно заявил Дереба.

И не обманул. Ко второй зиме у корабелов уже имелся лес лучшего качества, так что морская ладья №2 вышла чуть подлиннее, но, при этом легче. Благодаря надстроенной корме, она заваливалась назад, и наполненный парус ее только выравнивал. Корпус стал жестче, законопатили его тщательнее. Благодаря длине судно вмещало аж сорок гребцов, так что и на вёслах двигалось более-менее быстро. Правда, из-за этой же длины ладья крайне «не любила» качку.