— Успокойся. Не думай! Бывают времена, когда нужно не думать ничего лишнего. Отбросить все мысли и следовать предначертанному пути. Да?

Дёмка, сглотнув, кивнул.

— Пошли к восточной стороне. Полезем там. Подальше от дозорных.

А на восточной стороне стена была глухой и высоченной. Закрепив налуч и колчан за плечами, След вынул два засапожных ножа и всадил их в щели между бревнами. Чуток под углом, чтобы лезвия впились в древесину. Подтянулся, уперся ногами в углубления, засадил повыше сначала левый, потом правый ножи. И покосился на никанца: как тот собирается лезть?

А никанец неспешно разделся по пояс, постоял с закрытыми глазами, странно дыша, а потом кошкой подпрыгнул — сразу выше Следа — и буквально всадил свои ладони в щели. А затем медленно и плавно пополз вперед. Будто муха какая-то. Потрясенный Дёмка принялся его догонять.

— Не высовывайся! — прошипел никанец. Он уже добрался до верха частокола и осматривал крепость меж стесанных бревен. — Готовься… Быстро!

И сам ловко поднялся над деревянными остриями. След слегка замешкался; на фоне Олеши ему казалось, что он переваливался через стену, как куль с мешком. Ножи пришлось оставить на той стороне, охотник заскользил руками и ногами по внутренней стенке, лишь в конце оттолкнувшись и спрыгнув вниз. Земля больно ударила по пяткам, След зашипел. А в это время Олеша летел вниз почти с самой вершины. Он мягко коснулся песка, завалился на бок и плавно перекатился в сторону.

— Сюда! — тихо велел он и побежал к узкому проему между стенками двух бараков.

Дёмка поспешил следом, на ходу вынимая лук. В темном проеме они отдышались. Охотник наложил стелу на лук, вторую зажал между пальцев, а третью сунул в зубы. Теперь он сможет стрелять очень быстро. Хотя, пока, кроме дозорного, они не видели ни одного воина. Но расслабляться не стоило.

— Когда бежали, видел поленницу справа?

След кивнул.

— Тебе надо туда. Оттуда видно дозорную площадку. Я подберусь к воротам. Как увидишь меня — убивай наблюдателя, а я отопру ворота.

— А надо ли? — усомнился Дёмка. — Раз остальных нет, может, сразу рванем к Бахаю?

— А если наши друзья придут? Как они смогут нам помочь?

И ушел. Дёмка осторожно пробрался к поленнице, вздел лук. И замер. Он никогда еще не стрелял в человека. Рука задрожала. А вторым глазом охотник видел уже крадущегося вдоль стены Олешу — время поджимало!

«Не думай, — говорил он себе, зажмурившись. — Отбрось лишние мысли и следуй предначертанному пути».

Открыл глаза и послал стрелу. Рука не дрожала, но все-таки прицел оказался не идеальным. Или дозорный шевельнулся в последний миг. Но стрела не убила его сразу. С диким, звериным воплем, латник слетел вниз. Никанец, вместо того, чтобы бежать к воротам, кинулся к орущему врагу и коротким, почти незаметным издалека, ударом добил его.

Но в одном из бараков уже поднялся шум. Олеша с пугающей скоростью бросился к еще закрытым дверям дома, на ходу выкрикивая:

— К Бахаю!

След сразу понял и метнулся к дальнему домику — самому богатому на подворье. Напасть внезапно на сына Шархуды уже не удастся, но надо брать его, пока он чего-нибудь не придумал. У входа Дёмка положил наземь бесполезный в помещении лук и достал последнее имевшееся у него оружие — тяжелый остроносый нож, висевший в мягких ножнах на пояснице. Таким можно и кость перерубить.

Осторожно приоткрыл дверь, пару вдохов вслушивался в подозрительную тишину. Далеко за спиной уже послышались яростные крики схватки.

«У меня свой путь» — Дёмка выдохнул и кинулся в полумрак. Он почти стелился над земляным полом — и не зря. Кто-то пронзительно завизжал, и тяжелый кривой меч широкой дугой пролетел над ним. По замыслу врага, сталь должна была распороть пузо… Но не вышло. След ушел в кувырок, запоздало услышав звук ломающихся в колчане стрел.

«Бесовые стрелы! — ругнулся он на языке лоча. — Да и черт с ними!».

Охотник вскочил на ноги и, наконец, рассмотрел Бахая. Тот был без доспеха, в дорогом халате — большой, чем-то похожий на Удбалу. Только, если чахарец был необъятен и в поясе, и в плечах, то сын Шархуды больше откармливал свою брюхо. Увы, это не мешало ему размахивать здоровенным мечом с неплохой скоростью. След уходил от удара за ударом и понимал, что сам себя загоняет в угол. Но сдержать вражеский меч ножом казалось ему невозможным. На пути отступления оказался какой-то стол, Дёмке пришлось чуть ли не лечь на него спиной, чтобы уйти от нового удара. Бахай, видимо, решил, что пора добивать, и поднял клинок высоко над головой (здесь были невероятно высокие потолки). Болончанец крутанулся влево — меч врага впился в стол всей своей немалой массой… и застрял!

След быстро разогнулся, толкнул богдойца всем телом, и тот выпустил рукоять из рук. Обозленный охотник с силой пнул противника, а потом треснул рукоятью ножа в висок. Бахай сознание, конечно, не потерял, но потерянно осел на пол. Дёмка сунул нож за спину, деловито распутал длинный пояс на пузе богдойца.

— Руки! — рыкнул он и быстро стянул поясом кисти Бахая.

«Там же Олеша один!» — все отброшенные мысли вновь вернулись в его голову. След зло дернул за собой пленника и поспешил на улицу. Картина его взору предстала неожиданная: на песке и траве уже лежали несколько богдойцев (двое или трое), а по двору носилась единственная оставшаяся на ногах пара. Причем, не вооруженный латник гонял полуголого никанца, а наоборот! Маленький щуплый Олеша кошкой прыгал вокруг воина и делал тому неприятное всеми доступными способами. Противник яростно отмахивался саблей, но с тем же успехом он мог пытаться зарубить муху на лету.

Зрелище смотрелось забавным, но все-таки След решил, что товарищу надо помочь. Дергая пленника за конец пояса, он поспешил к никанцу…

В это время в ворота заколотили с такой силой, что на миг замерли все. Вернее, все кроме никанца. Вот он по-настоящему умел отбросить всё лишнее и идти своим путем. Неуловимым движением сабля перекочевала из красных лап латника в руку Олеши, а его маленькая, но жесткая пятка взметнулась под самый подбородок врага. Запрокинув голову и красиво раскинув руки, тот мешком грохнулся наземь.

— Да отворяйте же, ироды! — прокатилась за воротами рычащая русская брань.

Наши!

Олеша был совсем близко от ворот, поэтому первым кинулся их отпирать. След яростно дергал пояс, заставляя пленного ускориться, и спешил навстречу изо всех сил.

В крепость уже влетел грозный Удбала, следом, прихрамывая, вошел Муртыги, на ногу которого была намотана какая-то тряпка. Он опирался на холку лошади… А вот и сын Черной Реки. С огромным облегчением Дёмка заспешил к нему, дергая и дергая пояс.

«У нас вышло! — радостно колотилось его сердце. — Мы смогли!».

Он так тянулся к атаману, что не сразу понял, что пояс уже не натягивается во время дерганий. Зато в нос резко ударил запах сала и страха; запах, которым провонялся плененный Бахай. Богдоец развязался и подскочил к Дёмке, выхватил его же нож из-за пояса и толчком швырнул на землю охотника, который преждевременно расслабился.

«Эх, слабовато связал…» — пронеслась в голове пустая мысль. А пузатый Бахай, яростно осклабясь, уже наваливался на него сверху, стремясь вогнать остроносый нож в грудь, в горло, в лицо. След успел перехватить руку, но враг оказался так тяжел, что удержать нож сил не хватало.

— Демид! — раздался где-то в стороне протяжный крик, полный неподдельного страха.

— Отец! — вдруг прорвало Дёмку! Потому что, глядя на нависающую острую сталь, так сильно захотелось, чтобы рядом оказался отец! Свой и всегда надежный. Который поможет и защитит от любых невзгод…

Злобное рычание внезапно сменилось каким-то бабьим поскуливанием. Напор ослаб, нож выскользнул из пухлых пальцев богдойца и, падая, лишь слегка оцарапал лицо охотника. След не без усилий спихнул с себя тушу и увидел, что в плече Бахая глубоко торчит странный ножик. Один из тех, что отец ковал в кузне Ничипорки. Болончанин вывернул шею и огляделся: сын Черной Реки был еще шагах в пятнадцати и бежал к ним во всю прыть.