И его одежда пахнет приятно. Меня не отталкивает его запах. Так, стоп. Выпрямилась и оглянулась. Ничего не пойму. Вроде как посетителей было больше.

Найк отряхнулся и потянулся.

— Ты обслюнявила моё плечо, — он продемонстрировал мокрое пятно на одежде.

— Я уснула? — шея затекла от пребывания в неудобном положении, точно, — спала.

— Думаю, что да. Если так задумано, чтоб привлечь моё внимание, то это жалко выглядит.

В голове белый шум и ничего больше. Глаза слипаются, и хочется вернуться в прежнее положение. Ночное бодрствование явно не для меня. С трудом оторвала попу от мешка, в котором увязла, и на автопилоте поплелась к выходу. На улице все так же сыро и зябко, с неба срывался мелкий дождь.

У кафе толпилась группка ребят, чем я тут же воспользовалась и попросила угостить меня сигаретой. Во рту будто кошки ночевали, и хотелось перебить неприятный привкус. Мне понравилась реакция ребят на моё появление, а вернее, её отсутствие. Они продолжили свою беседу, лишь одна девушка протянула мне тонкую никотиновую палочку. Призадумалась. Имидж, что ли, сменить? Никто тебя взглядом не раздевает, губами не причмокивает. Красота.

— Тебя и на минуту оставить нельзя. Что за гадость ты снова тянешь в рот?

Найк попытался забрать у меня сигарету, но я воспротивилась.

— Нужно ехать домой. Не будем же мы бродить по городу до утра. Я устала и спать хочу.

Да, капризничаю. Что, нельзя? Бродяжничать я не привыкла. Да и после загула в клубе, всё ещё ломит кости и ноют мышцы.

Дождь накрапывал всё сильнее, грозясь перейти в ливень.

— У меня есть ключи от тату-салона. Он рядом, буквально в двух шагах. Завтра выходной, и там есть диван. Я иногда ночую там.

— Один? — удивилась, я что, в самом деле, собираюсь с ним туда ехать, с чего такие вопросы.

— Естественно. Это ведь не гостиница пять звезд. Зато твой дружок не станет искать тебя там. И мы переждём дождь.

Никотин вызывал тошноту. Что за гадость курят эти славные ребята? Найк аккуратно изъял у меня сигарету и зажал её в зубах.

— А денег на такси у нас точно нет?

— Мы бедные. Смирись.

Парень по-хозяйски взял меня за руку и поволок за собой. Девушку он во мне явно не видит. Я для него что-то типа ручной болонки, желания которой никто не спрашивает. И если бы не усталость, непременно поставила его на место.

Едва мы вошли в знакомое помещение тату-салона, стянула с головы шапку. Волосы каскадом рассыпались по плечам. С наслаждением провела рукой по шевелюре. Краем глаза заметила, как стянул с себя куртку Найк. Через белую футболку просвечивал рисунок татуировки, её хвостик можно было заметить на правом предплечье. Парень мой взгляд заметил, с интересом наблюдает из-под опущенных ресниц. Вот гусь, всё-то он замечает.

— Что за радость расписывать своё тело?

Фыркнула, наслаждаясь видом его вытянувшегося лица. Съел?

— Лично мне даже не интересно, как ты выглядишь без одежды, — парировал он. — Палка, обтянутая кожей.

Чего?

— Да ты сам тощий!

— Но у меня есть плацдарм для воображения. Кстати, кроме гусеницы, есть тату в самых неожиданных местах, — он прыснул, прикрывая рот рукой, и держась за живот. — Боже, ты бы видела своё лицо сейчас! Что, заинтригована?

Ни такта, ни воспитания. Закатила глаза, делая вид, что я с глупыми людьми не общаюсь. Брезгливо поморщилась, опускаясь на небольшой диван. Надеюсь, здесь не устраивают притон периодически. Хотя бы и сам Найк. Ключи-то у него есть. Выдохнула устало. Приняла позу бревнышка.

— Двигайся, я тоже хочу лечь, — парень навис надо мной.

— Со мной? Ни за что! Даже не рассчитывай, что…

— Ты же мой друг. А друг — это существо бесполое. Поверь, ты будешь последней девушкой, кому я предложу секс.

— Очень мило с твоей стороны.

Парень отодвинул меня в сторону и улегся, позволив моей голове расположиться на нём, заменив собой подушку. Интересно, такой и должна быть дружба между парнем и девушкой? Василевский тоже мой друг, но он не позволят отпускать в мою сторону подобные шутки. Конечно, у Артёма воспитание. А у этого… пирсинг вместо мозга.

— Замерзла? — Найк буркнул сквозь дремоту и обвил меня тонкими руками.

Обняла его в ответ и закрыла глаза, растягивая губы в нелепой улыбке. На него очень трудно сердиться. Он, конечно, несуразный и странный, но совсем не злой и не подлый.

Осторожно подношу бокал к губам, но глотка не делаю. Сухой закон. Трезвость превыше всего. Хочу помнить каждый момент этого жалкого фарса. В ясности, трезвости, с печальной миной на лице.

— Дочь, пойдем к гостям, — отец кивнул, что означало, спектакль начинается.

Павел уже топчется возле музыкантов и поднимается на одну ступеньку.

— Мы собрались сегодня в честь нашей помолвки, — парень стал в стойку гордого петуха. — Очень важный день для меня и моей будущей жены. Спасибо за то, что вы пришли разделить нашу радость. Любимая, подойди, пожалуйста.

Слово «любимая» резануло по ушам. Язвительная ухмылка непроизвольно заиграла на лице. Знали бы господа, как он свою «любимую» склонил к браку. Бьюсь об заклад, мало кто ведает о таком изощренном способе. Славная из нас получится парочка.

— Злата согласилась выйти за меня, — Павел протянул мне руку и демонстративно сжал её в своей ладони. — Я самый счастливый человек на свете.

«О, ты не представляешь, насколько» — хитро прищурила глаза и посмотрела на отца. Он-то знает, что я всё это так не оставлю. Пока у меня есть шанс на отступление, я не сдамся.

Кто-то из присутствующих громко крикнул: «Горько!». Это что, деревенская свадьба? Откуда на приёме у мэра лимита? Не иначе как родственники Антипова.

Скривилась, ощущая присутствие на своих губах чужих губ. Павел прижался ко мне всего на пару секунд, но мне это было неприятно. Невероятным усилием воли я заставляла себя продолжать улыбаться гостям, хотя невыносимо сильно хотелось стереть с губ чужой слюнявый след. А ещё, я надеялась, что парень не успел впрыснуть яд.

— Я счастлив, — отец стер со щеки несуществующую слезу, вот уже не знала, что в нем живет актер. — Моя дочь теперь в надёжных руках.

— Ты приобрёл сына, а у меня появилась дочь, — мэр положил ладонь на плечо отцу.

Да здесь целый театр. Позволила Павлу увлечь себя на медленный танец. Туфли невыносимо жали, а всё виновато моё желание казаться более миниатюрной, чем я есть на самом деле. Зато физический дискомфорт держал меня в тонусе. Рано они празднуют, ой как рано.

— Облизывать меня было совсем не обязательно, — недовольно заворчала, при этом, не забывая мило улыбаться.

— Народ требует, — Павел ехидно кривлялся, впрочем, вёл себя, как обычно. — Думаешь, мне сильно хотелось это делать? Я вообще не пользуюсь услугами ночных фей. Исключительно ради дела, милая.

— И брось употреблять такие слова, как «любимая», «милая». Это дико раздражает.

— Как скажешь, — равнодушно пожал плечами и притянул меня к себе. — Так забавно, что ты злишься. Сама согласилась на мои условия, а теперь делаешь такой оскорбленный вид.

— Это было нечестно. Твоя игра была нечестной. Краплеными картами. Я ведь волне могла бы выиграть, если бы ты позволил мне это сделать. Уверена, ты сделал всё возможное, чтоб я осталась с носом.

— Зато теперь ты вряд ли захочешь продолжать посещать клуб, я прав?

— Почему нет? — бес толкнул меня в бок и противно захихикал. — Теперь меня ничто не сдерживает. Боюсь, замужней быть противно и скучно. А так… хоть какое-то веселье.

— Моя жена не может посещать подобные заведения, — Павел цедил сквозь зубы и до боли сжимал руку.

— Ещё не поздно отказаться. Поверь, тебе такая жена, как я, не нужна.

— Какая это… такая?

— Ненавидящая тебя.

О, с каким удовольствием я это произнесла. И с наслаждением смотрела на эффект. Парень сцепился со мной взглядом, скулы заиграли, мышцы напряглись. Да он сейчас один сплошной нерв! Того и гляди, воспламенится прямо здесь и сейчас.