— Дай мне телефон, я папе позвоню, — я натянула на себя благородно предложенную парнем футболку.

— Я продал его, извини. Очень деньги нужны были.

— Ты в каком-то каменном веке живёшь, ей богу.

Засуетилась у выхода, пытаясь натянуть лакированные ботфорты на ноги.

— Куда ты собралась в таком виде? Или хочешь сейчас же завершить начатое? Уже втянулась?

Он дразнил меня, явно, с большим наслаждением. Я решила не обращать внимания и продолжала возиться с замком. Куда идти, я понятия не имела. Мои вещи, вместе с телефоном и деньгами, остались в клубе «Рояль». Ох, и не поздоровится этим организаторам, когда я доберусь до них.

— Хватит, слышишь? — Найк схватил меня за локоть и силой заставил подняться. — Нельзя тебе разгуливать по улице в таком виде.

— А тебе не всё равно? — обиженно засопела, вырываясь. — Я же приношу одни неприятности. Втягиваю тебя вечно во что-то. Сам же говорил!

— Прости, ладно? Я не должен тебя подкалывать, тебе сейчас и так очень хреново. Но тебе нельзя сейчас уходить, ты не до конца понимаешь, что с тобой происходит, ты всё ещё под действием таблетки, — он тараторил очень быстро, я едва успевала переваривать информацию. — Скоро начнётся обратный эффект и я не знаю, как ты это перенесешь.

Найк присел и расстегнул один сапог, помог снять его.

— Мы друзья, и я не должен был ссориться с тобой из-за твоего дружка. И да, я должен был отказаться от работы на вечеринке у Антипова. Знал прекрасно, что меня ждёт. Но таков мой упрямый характер. Я могу за себя постоять, а ты разозлила меня, когда вмешалась. Ты ведешь себя со мной так, будто я беззащитный бродячий пёс, которого может пнуть любой, и кроме тебя, никто его не пожалеет. Я не маленькая игрушка, которую можно легко сломать.

Я села на стул, который стоял одиноко у входной двери. Кажется, прилив сил, который возник после душа, был кратковременным. Мышцы противно ныли, и дурман снова опутал сознание.

— Значит, я та, что пожалела бродячего пса?

— Я не нуждаюсь в ничьей жалости, — Найк протянул мне руку, помогая мне подняться со стула. — Пойдем, я накормлю тебя, и мы подумаем, как отправить ваше высочество домой.

Покорно поплелась следом за ним и села на стул у кухонного стола, забившись в угол. В конце концов, Павел клятвенно обещал лично доставить меня домой и сдать в руки родителям. Пусть теперь вертится уж на сковороде. Объясняет родителю, куда я могла подеваться.

Найк заглянул в холодильник и разочарованно крякнул.

— Придётся мне топать в магазин за продуктами. Дэн последнее слопал.

— Я не голодна. Просто устала очень. И замёрзла.

Съежилась и растерла ладонями окоченевшие руки. Найк поставил чайник на плиту и принёс плед. Неловко, по-медвежьи, укутал.

— Ты знаешь, вдруг вспомнился один стишок, — разомлела и сладко улыбнулась. — Не помню его дословно, но мне кажется, он очень подходит сейчас.

А хочешь, я тебе открою тайну?

Один такой малюсенький секрет.

Знай, люди не встречаются случайно.

Случайностей, поверь мне, в жизни нет.

Парень открыл форточку и взгромоздился на подоконник. Поставил перед собой пепельницу и сунул в рот сигарету. Блик света на мгновение озарил его лицо. Тонкие пальцы коснулись губ. В глаза бросилась плетеная фенечка, обхватывающая хрупкую кисть. Отвернулась. Я ищу в нём что-то мужское, и мне неприятно видеть на нём такие вещи.

— Не стоит искать какой-то смысл, — Найк выпустил сквозь приоткрытые губы струйку дыма. — Его нет.

Сильнее укуталась и снисходительно улыбнулась. Знаю, на «чудо» это не похоже, но этот парень действительно попался мне не случайно. Без его участия, мне пришлось бы очень туго.

— Если ты чего-то не хочешь, то это не происходит. Возможно, ты просто хотела быть здесь? И дело вовсе не в фатальности.

— Разумеется. Ради такого случая я даже на панель пошла. Ты думай, что говоришь, идёт?

Хихикнул и поджал под себя ноги.

— Я бы не удивился, честное слово. Ты изобретательна, когда хочешь чего-то.

Его голос казался уставшим. И сигарета мирно тлела в длинных пальцах. Парень оперся спиной о стену и закрыл глаза. Притих.

Чайник издал протяжный свист, и мне пришлось вылезти из своего кокона, в котором было уютно и тепло. Пошарила по скрипучим шкафчикам, нашла две чашки. Ополоснула кипятком. Бросила в чашки по горстке черного чая и наполнила их кипятком. По запаху предчувствую, что это отменная дрянь. Мелкие дровишки вспыли на поверхность, и вода окрасилась в бледно-желтый цвет. Желание пить улетучилось.

Осторожными шагами приблизилась к подоконнику и забрала у ребёнка дотлевшую сигарету. Обернула тоненькое тельце пледом. Спи, а я, пожалуй, пойду.

— Далеко ли собралась? — его голос застал меня врасплох, я уже топталась у порога.

— Пройдусь по соседям. Где-то же должны быть блага цивилизации. Найду телефон, позвоню отцу.

— До чего же упрямая, — одним прыжком Найк покинул своё гнездо. — Утром я отвезу тебя домой.

— Утром? Да ты никак спятил! Как я объясню родителям ночное отсутствие? Терпение у папули не резиновое, и он вообще может заставить тебя жениться после такого.

— Меня? Это вряд ли.

Он заразительно засмеялся. Я не выдержала и начала хохотать над своей же шуткой. Так глупо.

— А потом я сделал татуировку, — Найк отодвинул резинку боксеров и продемонстрировал рисунок на коже. — Это был кошмар. Представляешь, мой брат попросил выполнить такое странное желание: сделать тату гусеницы? Типа, она же потом переродится в красивую бабочку. И теперь я не могу носить штаны с низкой посадкой.

Я давилась от смеха и уплетала вкусную пиццу, которую принес парень из пиццерии. Кажется, давно не получала такое наслаждение от странной и жутко не полезной еды.

— Сведи её или набей на ней что-то другое. Разве это проблема? Особенно для тебя?

— Брат обидится. Ему это, видите ли, кажется символичным.

— И часто вы так развлекаетесь?

— Спорим на желание? Да. Он азартный очень.

Голос парня притих, он задумчиво жевал свой кусок пиццы.

— Он всё ещё в клинике?

Кивнул и потянулся за бутылкой с колой. Так странно, мы сидим в зале на ковре. Найк поджал ноги по-турецки, а я подложила под себя подушку и вытянула ноги. Было довольно мило и уютно. Даже дурнота и тошнота покинули меня.

— Ты поэтому так много работаешь? Из-за брата?

— Ради него, и чтоб не думать. Когда всё время занят, некогда думать. Прихожу обессиленный домой и падаю замертво. Так проще.

Вытерла руки салфеткой, сладко потянулась. Теперь бы в свою кроватку — оп! И я была бы почти счастлива.

— И тебя устраивает такая жизнь?

— Мне никто ничего не диктует. Я сам себе хозяин. Делаю то, что считаю нужным.

— Да уж, — выдавила из себя смешок. — Бомжей обслуживаешь, в третьесортных клубах поёшь, богатеньких девочек развлекаешь. Не жизнь, мечта.

— Сама-то счастлива? Пытаешься вырваться из клетки, в которую тебя сунул отец. И, кажется, твоё желание в расчет не идёт. Ты марионетка в чужих руках. А я — нет.

— Нет! Будет так, как хочу я, и точка. Так всегда было, есть и будет.

— Да неужели?

Подвернись что тяжелое под руку в этот момент, тут же метнула бы в нахала. Сколько можно терпеть этот хамский тон? И пока я, кряхтя, вытаскивала из-под себя подушку, желая атаковать, в дверь довольно бесцеремонно постучали. Кажется, ногами.

— Это ещё кого принесло?

Найк не спеша поднялся на ноги, стряхивая с себя крошки. Парень вышел, и через минуту я услышала щелчок замка. А ещё через время увидела его самого в проёме двери.

— Собирайся, свободная женщина. Твой сутенер пришел.

В комнату, следом за ним, вихрем влетел Павел. Лицо кирпичом, руки в карманах пальто. Смотрит, как я натягиваю край длинной футболки, пытаясь прикрыть голые ноги.

— Злата! — И это вместо «прости, извини, можешь меня пристрелить». — Я уже несколько часов ищу тебя! Немедленно одевайся, я жду тебя внизу.