— В какой-то момент так и было, — грустно произнесла я.

Во рту стоял горький привкус желчи. И мне хотелось отнести своё одеревеневшее тело в душ, а у отца открылось второе дыхание, как назло.

— Я наказал тебя зачем?

— Чтоб жизнь мёдом не казалась, — потерла лицо и поняла, что макияж вчера так и не смыла.

— Вот откуда у тебя это упрямство, Злата? Зачем ты всё время испытываешь моё терпение? Мы ведь может сосуществовать мирно. Я всегда и во всём делал тебе поблажки, так, может, пришел твой черед отвечать мне добром? Пойди мне навстречу, дочь. Я о твоём будущем беспокоюсь, в конце концов.

Алкоголь, всё ещё бродивший в крови, заставил меня плаксиво скулить. Мне вдруг стало искренне жаль себя. Я поняла, что отец продолжает гнуть свою линию по поводу Антипова.

— Ты хочешь свою единственную дочь отдать замуж за нелюбимого человека? Разве ты не видишь, что Павел, кроме себя, никого не любит! И я не смогу полюбить его. Моя жизнь превратится в сплошной депрессивный ком.

— Вы будете отличной парой, — даже сквозь слезы, непрошено застлавшие глаза, я поняла, что отец сейчас улыбается. — Он никого не любит, ты никого не любишь. Красота!

— Я люблю.

— Себя? Это не считается! Моя дочь выросла эгоисткой. Ты не думаешь об ответственности. Ты вообще не готова к взрослой жизни. Много ли ты сможешь без моих денег? Без связей? Окончишь вуз?

Упрямство — моё второе я. Кивнула. Вытерла влагу с глаз.

— Вряд ли, дорогая. Ты просто ещё не поняла, что этот мир жесток и выживают в нём сильнейшие. Так вот, я даю тебе неделю на размышления и забираю твою кредитку. Ты должна понять, что всё, что я делаю — это во благо моей семьи. А когда поймешь, что я прав, ты извинишься перед Антиповыми и наладишь общение с Павлом. Они, кстати, с юмором отнеслись к твоей детской выходке. Постарайся не огорчить меня, дочь. А иначе, ищи средства для своих прихотей в другом месте.

Он ушёл, а облегчения это не принесло. Столкнулась с осознанием того, что я, кажется, доигралась. Папочка больше не умиляется своей кровиночкой и не пытается исполнить любой каприз. Моя тактика больше не работает, пора менять метод воздействия.

Пыталась размять затекшую шею, но больно было поднимать руки, и каждое движение парализовало. Вот знала же, что зло будет наказано! Но демон внутри потирал ехидно руки. Он выиграл вчера. Эгоист несчастный.

Душ принес облегчение физическому состоянию, но не настолько радикальное, как мечталось. Обновленная я, словно дева морская, из душевой кабинки не выползла. Вместо неё на меня из зеркала смотрела кикимора болотная. Синяки под глазами и бледное лицо. Хоть сейчас вешай на нос и губы пирсинг и иди хипповать с Найком. При мысли о парне едва не вывернуло. Это же из-за него я вчера так набралась!

Привела себя в порядок, насколько это было возможно, я поплелась во двор. Завтрак решила пропустить, вот чувствую, что не пойдет впрок.

— Злата Платоновна, извольте ехать, — Алексей довольно громко пробасил, распахивая передо мной дверь.

И чего это все решили сегодня мной командовать?

— Мамулечка, — вяло обняла родительницу, которая ждала меня у машины, в обществе моего водителя.

О чём они мило шушукались до моего появления, лично мне, знать не хотелось. Я вообще думать ни о чём не могла.

— Удивила меня, дочь. И я бы ещё что-нибудь добавила, но ты опаздываешь на пары. Так что отложим воспитательную беседу до ужина.

Да что они, сговорились все? Почему ещё неделю назад мир был розового цвета и вдруг резко окрасился в оттенки серого? Всем охота покритиковать бедную Злату.

Прикрыла опухшие глаза широкими солнцезащитными очками и молча нырнула в салон. Кажется, я знаю, как чувствовала себя Русалочка, когда её рыбий хвост разделили. Каждый шаг — боль.

— Поехали! — прикрикнула на ухмыляющегося горе-водителя-няньку. — Чего уши развесил?

— Господи, Злата, где твои манеры? — мама осуждающе покачала головой.

— Я теперь нищая. Мне можно.

Как ужасно это звучит. Нищая.

— Я, между прочим, тебя вчера принёс домой, — парень улыбался так, будто он не домой меня принёс, а как минимум, доставал меня, рухнувшую с обрыва.

— И что? Я должна тебя поблагодарить за то, что ты сделал свою работу? Молодец, парень! Ты, кажется, получаешь за это зарплату.

— В мои обязанности не входит переноска пьяного клиента.

— Ты мне вместо няньки теперь. Наслаждайся.

Откинулась на спинку сидения и шумно выдохнула, расставив ноги. Сегодня я была не в форме, выглядела соответствующе. По бунтарски. На мне красуются кожаные леггинсы и шифоновая блузка мятного цвета. В руках мну пальцами кожаную куртку.

Закинула в рот горсть мятных мелких конфеток и, горько выдохнув, потопала на занятия. Надеюсь, перебью похмельное амбре.

— Ты опять опоздала, — Никита незаметно подкрался в то время, когда я изучала новое расписание занятий.

Зря не сфоткала и не сохранила. Но кто ж знал, что оно мне понадобится!

— Ну что вам всем от меня надо? — процедила сквозь зубы, чувствуя, как последняя капля терпения уходит.

— Что, плохое настроение?

— Мерзкое.

Поправила сползающие очки. Ни черта в них не видно.

— Твой проект приняли, поздравляю, — парень оперся плечом о стекло, за которым находилось то, что я внимательно изучала.

— Какой проект? — Никита продолжал упрямо разглядывать меня, это жутко раздражало.

— Который я делал вместо тебя, — обиженно оттопырил нижнюю губу, отчего его всегда умный вид стал слегка глуповатым.

Ах, вот о чем речь. Проект.

— Отлично, — холодно ответила и прикинула, где может находиться аудитория под номером 4–566. Это второй или третий корпус?

Скорей всего, второй. Значит, мне нужно спуститься в переход и перейти в другой корпус.

— Почему ты такая несознательная, Романова?

— Почему ты такой зануда, Макаров?

Палка-выручалка обиженно развернулась и засеменила прочь. Стоило быть с ним повежливей, всё-таки он староста группы и помогает мне время от времени. А помощь нужна будет, как никогда раньше. Ладно, поговорю потом. Никита отходчивый человек и влюблен в меня по уши. А нет лучшего ослика, чем влюбленный.

Ладно, извинюсь, но потом. Пусть только оставят меня сейчас в покое. Желудок бунтует и намекает на завтрак, но я уверена, что могу не переварить его. Даже кофе не осилю, а пить хочется до жути.

Вошла в аудиторию, шаркая ногами, бросила недовольный взгляд на лежащего на парте Василевского. Дьявол внутри меня злобно захихикал и ткнул в парня пальцем. Я постаралась сдержать ухмылку, прошла мимо и забрала с его стола маленькую бутылку минеральной воды, села на пустующее место рядом с Мариной.

Девушка выглядела неплохо после бурной вечеринки. И если я была самая трезвая в её середине, то с лихвой обогнала всех под конец. Может, догнала состояние Василевского. Не помню я.

— Привет. Что-то пропустила?

Стянула очки и положила их рядом. Яркий свет резанул по глазам. К чему это солнце в конце сентября?

— Нет. Похоже, это я что-то пропустила. Что на тебя нашло вчера?

О, мы уже разговариваем. Это хорошо. Может, мы помирились вчера?

— Градус повысила?

— Ты вчера согласилась сначала с Василевским встречаться, а потом целовалась у всех на виду с Владом.

Закрыла глаза, но лучше бы заткнула уши. Здравствуй, трезвое утро. Вчера мне было так хорошо.

Две недели. Две длинные трудные недели. Я без денег. Без друзей. Без шопинга.

Мой испытательный срок казался резиновым. Друзья звали меня с собой отдыхать очень настойчиво, но я отнекивалась, не объясняя толком причины. Да как им объяснишь, что меня наказали, как пятилетнюю?

Избегала Влада, пыталась не пересекаться с Артёмом. Пряталась на перерывах в разных концах заведения. Я не желала объясняться ни с кем из них. Они большие мальчики и должны понять, что я была в неадекватном состоянии и наговорила чепухи. Самое паршивое, я не помнила какой.