Лишь одна я ничего не понимала. Стояла, как дура. И смотрела, как два дракона пожирают глазами друг друга.
И тут второй черный дракон начал обращаться. Рассыпался на черные пылинки, завертелся вихрем (пожалуй, по результатам сегодняшних впечатлений я могу писать сочинение о механизме драконьего превращения). И спустя несколько мгновений вместо него появился…
Гарон.
Сложив руки на груди, он буравил взглядом первого пришельца.
– Даже не думай об этом, Гарвер, – спокойно и жестко сказал он.
И встал так, чтобы разделить нас с пришельцем в пространстве.
«Мамочки! Так он тоже дракон!» – пронеслось у меня в голове.
Ну я и дура…
И почему я все это время считала Гарона человеком?
В первый раз, когда пришла в его кабинет, увидела кого-то в человеческом обличье – и решила, что раз он выглядит как человек, значит, человек. Потом общалась с ним, сидела на нашей скамейке под серебристым майри и была уверена, что рядом со мной человек.
А еще, помнится, я сравнивала его внешние данные с данными Дренера. Поражалась, что мужчина-человек выглядит даже лучше мужчины-дракона. Да что там! Я только что сравнила с ним прилетевшего дракона. И вновь подумала, как они похожи, хоть Гарон – человек.
Человек, человек… Когда я влюбилась в него – а что отрицать очевидное! – то думала, что вот всякие разные расы – мои истинные. А нормальный человек Гарон устойчив к моим эманациям. Придумала объяснение, что как раз поэтому и устойчив. Ведь явление истинности свойственно другим расам, а не людям.
И ни разу мне не пришло в голову, что он может относиться к какой-нибудь другой расе. Тем более – к могущественным и вредным драконам.
А ведь если поразмыслить, характер и вообще все свойства у Гарона очень даже драконьи! Острый ум, немереная магическая сила, при этом – гордость и некоторая вредность, не исключающая, впрочем, общей адекватности.
Может, он казался мне слишком нормальным и адекватным для дракона?!
Теперь же я вообще не знала, что думать.
Вместе с представлениями о Гароне как о человеке рухнула и моя картина мира. В смысле – этого мира. С картиной Земли все осталось в порядке.
Возможно, потому что на Гароне картина мира Дамбиор и держалась. Кого любишь – вокруг того все и вертится. На том все и держится. И его принадлежность к расе драконов чуть-чуть – но все же вполне ощутимо – воспринималась как предательство. Будто он прямо сейчас нарочно поменял расу, чтобы насолить мне.
А особенно меня обижало, что драконам явление «истинности» пар свойственно. И целых два дракона среагировали на мои эманации.
А Гарону хоть бы что!
Нет, я, конечно, не претендую, чтобы каждый встречный дракон при виде меня (вернее, меня учуяв) превращался в восторженного поклонника. Но на Гарона-то должно действовать! Иначе где вселенская справедливость?!
Я изумленно смотрела на двух драконов, равных друг другу в человеческой ипостаси. В смысле, равных по внешним данным и искрометному огненному нраву, что в них ощущался. И совсем уже не боялась пришельца. Гарон точно не даст меня утащить.
Только вот что мне думать о самом Гароне?
– Даже не думай об этом, – повторил Великий и Ужасный еще жестче.
– Это ты, Гарон, не вздумай стоять между мной и моей истинной! Никто не смеет мешать соединению дракона и его Избранной! – так же жестко ответил пришелец.
Звали его, как я уже слышала, Гарвер (хорошо, что не Гарвард!).
– Хм, – ответил ему Гарон. – Видишь ли, кроме драконьих законов и традиций, существуют еще законы Академии и государства, на территории которого она находится. Я обещал адептке из другого мира Марии безопасность…
– Тебя зовут Мария, Избранная моя?! – Гарвер бросил в мою сторону горящий огнем взгляд. Явно лишь присутствие Гарона удерживало его от «схватить и утащить».
Я поежилась, но кивнула.
– И я исполню свое обещание, даже если ты устроишь бойню прямо в небесах над Академией, – продолжил Гарон. – К тому же, – он лукаво склонил голову и оценивающе поглядел на Гарвера, – что ты, свободный дракон, можешь предложить своей Избранной взамен учебы в Академии? Жизнь в пещере посреди твоих несъедобных сокровищ? Ждать дни напролет твоего возвращения из хищных набегов? Не думаю, что Мария возжелает подобной доли. Правда, адептка Мария?
– Да-да! – быстро закивала я. – Не возжелаю. Мне учиться нравится.
И подумала, что нужно срочно узнать, кто такие свободные драконы. Кстати, Дренер обещал мне об этом «потом рассказать».
– Хм… – очень похоже на Гарона хмыкнул Гарвер. Кажется, он задумался.
– Я вовсе не сомневаюсь, что ты правильно распознал свою Избранную, – продолжал Гарон логично, жестко и спокойно. – И будь все так просто, сам понимаешь, она бы недолго сопротивлялась твоему, хм… шарму. Но есть нюанс. Во-первых, усиленные эманации Марии – следствие эксперимента, который мы тут проводим. Во-вторых, видишь ли, у Марии здесь уже три истинных, – Гарон сделал почти театральную паузу, давая дракону возможность отреагировать.
– Три истинных? Кто эти обманщики?! – прорычал дракон.
– Да вот эти парни, не кипятись, – небрежно бросил Гарон и указал на мою «личную гвардию». – Спокойно, спокойно. Навредить мальчикам я тебе тоже не позволю. К тому же ты должен быть слепым, чтобы не узнать Дренера. Статус свободного дракона не защитит тебя, если ты навредишь ему. Наше Правительство прекрасно знает, где ты обитаешь.
– А я не позволю тебе коснуться моей… нашей Истинной, – поразительно твердо и серьезно сказал Дренер и шагнул ближе к Гарону. Как бы обозначая, что он на его стороне. «А мальчишка умеет действовать по-взрослому!» – подумалось мне.
Гарвер сверкнул глазами и крепче сложил руки на груди. Желание явно боролось в нем с разумными доводами.
– И что ты предлагаешь, Гарон? – бросил он наконец. С такой же видимой небрежностью, как декан.
– У тебя два варианта – либо улететь отсюда и гневаться в свое удовольствие, выстуживая брюхо на Сокровищнице, – ответил Гарон. – Либо остаться в Академии по моему личному разрешению. Заняться чем-нибудь полезным – если ты еще помнишь, как это делается. И принять участие в отборе истинного жениха для Марии. Мария, как ты на это смотришь? Возьмешь в отбор этого свободного дракона? – и лукаво поглядел на меня, словно все это игра, а не острая и опасная ситуация, в которой, возможно, решается судьба нескольких живых существ.
Первой моей реакцией было воскликнуть: «Что?! Этого?! В отбор?! Ты с ума сошел, Гарон?!» Но, слава богу, жизнь меня научила, что иной раз лучше сдержаться.
Я вдохнула и выдохнула, прикрыв глаза под выжидающими взглядами присутствующих. Подождут, не развалятся. Чапай думать будет.
Да, я боюсь этого дракона. Но не могу сказать, что он мне неприятнее парней. Просто я с ним еще не знакома. А так-то красавчик. И интересный какой-то. Свободный дракон.
И точно так же, как остальные, он не виноват, что пал жертвой моих эманаций!
А еще… Мои губы сами собой слегка растянулись в улыбке. Ясно, что если бы на Гарона вдруг все же подействовали мои чары, то Дренер, а тем более Мэйгар или Дэрет ему не конкуренты. А вот этот дракон примерно одного возраста с Гароном. Столь же эффектный. И характер в нем чувствуется.
Они словно олицетворяют собой два варианта драконов. Цивилизованный ученый и руководитель Гарон, пустивший свою силу и способности во благо социума и науки. И дикий свободный дракон, который не желает отдавать свою силу в рабство никакому обществу или идеям. И они равны между собой.
Так что этот Гарвер может стать конкурентом Гарону. Вдруг он мне еще и понравится сильнее всех остальных? А если так – то почему бы Гарону не начать ревновать? Вот начнет, и все его чувства ко мне и проявятся… Мужчины ведь (а тем более драконы!) – те еще собственники!
В общем, я открыла очи и произнесла искренне, но твердо:
– Мне бы не хотелось еще одного участника в отборе. Мне и трех-то слишком много! Ничего личного, мистер Гарвер! Но я понимаю, что мой отказ приведет сперва к драке, потом к куче проблем. И к страданиям для дракона. Поэтому предлагаю… – я даже возвысила голос, чтобы все прониклись важностью момента. – Предлагаю снова собрать Совет. Все равно ведь он уже будет собираться по одному поводу. Почему бы не совместить со вторым? Если любезные ученые мужи не найдут иного выхода облегчить ситуацию, то я приму милорда Гарвера в отбор. Но, возможно, есть и другие решения! Какое-нибудь противоядие, например.
