Упоминание Великого и Ужасного сработало как красная кнопка. А может, его имя я произнесла слишком громко. На нас начали оглядываться.
Дренер поморщился и повел рукой, видимо, устанавливая полог тишины. Сейчас, кстати, на бытовое применение безобидной магии никаких запретов не было, так что препод тоже бросил на нас взгляд и… ничего не сказал.
– Скажу в тишине, тебе одной. Ты не убьешь меня, – горячо заговорил принц. – Сегодня я прозрел. Я должен извиниться за непристойное предложение, что сделал тебе вчера. Нет, ты не будешь моей фиктивной женой! Ты будешь моей любимой и настоящей женой. Если тебе это важно, я даже займу эту скучную должность министра, и мы будем жить среди моего народа в почете. Потому что ты – моя истинная пара. Тут ничего и выдумывать не нужно!
Принц рывком обнял меня за талию, притянул к себе и…
Я успела лишь пискнуть, прежде чем он впился в мои губы своими горячими твердыми губами.
У всех на виду, кстати.
Глава 16
Меня так ошарашило и возмутило поведение дракона, что я даже не поняла, как он целуется. Но точно не плохо! Просто слишком большой напор, слишком большая страсть… А я вовсе не собиралась целоваться и не была на это настроена, так что получить впечатление не смогла.
Возмущение перевешивало все!
Я попыталась оттолкнуть его, но не могла просунуть руку так, чтобы упереться в железную драконью грудь.
«Ой-ой-ой, – пронеслось у меня в голове, – это же настоящее насилие! У всех на виду! Почему никто меня не спасает? Может, они не понимают, что дракон схватил меня без спроса? И где, собственно говоря, Гарон? Вряд ли такие действия Дренера совсем не представляют для меня опасности!»
Но этого чуда не случилось. Гарон не появился.
Случилось другое чудо.
Притиснутая к горяченному телу дракона, я услышала знакомый голос:
– Кр-ре-тин! Дур-раки!
А в следующее мгновение дракон отпрянул от меня и схватился за правую щеку с громким «Ай-рр!». Потом – за левую щеку. За ухо…
Справа на него налетел зеленый вихрь – Гришенька, мальчик-красавчик! А с левой – цветная экзотическая красотка. Причем птицы не собирались отступать! Делая круги, они пикировали на дракона снова и снова.
И эта яростная битва подействовала на меня как пощечина. Я пришла в себя, поморгала и увидела, что преподаватель стоит возле дракона с серебристой энергетической плетью в руке. Похоже, собирался вмешаться, но не успел. Студенты тоже сгрудились вокруг и… смеялись.
Поскольку с появлением Гриши (и его возлюбленной) экстремальная ситуация неожиданно стала комичной.
Дренер повел рукой по кругу, видимо, снимая полог тишины, и заорал:
– Да уберите их кто-нибудь! Я же убью их, если…
– Гриша, красотка, ко мне! – закричала я, одновременно вкладывая энергетический импульс в свою команду (зря, что ли, Арсина учила меня мыслечувствию). А то и верно, не сдержится дракон, ударит какой-нибудь боевой магией пятого уровня, и поминай моих птичек как звали!
Гриша в последний раз сообщил дракону о его низких интеллектуальных способностях, цветная красотка что-то прочирикала, и они полетели ко мне. Гриша устроился на правом плече, а птичка – на левом. Я машинально потрепала обоих по шейке, и дикая самочка совершенно не возражала. Лишь изогнулась и с удивлением заглянула мне в глаза.
– Уфф! Я же ничего плохого не сделал! Ну чего они! – обиженно воскликнул дракон и принялся разглаживать кровоточащие ранки у себя на лице и шее. Затягивались они на глазах.
А из рядов студентов раздалось:
– Это же мартерия цветная! Ручная! Как тебе это удалось?! Как ее зовут?
Словно никакого происшествия и не было. Экзотическая птичка тут явно интереснее привычного строптивого дракона.
– Красотка, наверное, – растерянно бросила я в общую массу студентов. – А как получилось – не знаю.
– А погладить можно? – спросила одна из девушек.
– Так, с волшебным приручением мартерии мы разберемся позже, – строго произнес магистр Баурель и втянул хлыст в руку. – Нелюбезный адепт Дренер, который вообще не приписан к моей группе, будь добр, объясни свое поведение. А ты, адептка Мария, будь любезна, сообщи мне, собираешься ли ты писать заявление о совершении насильственных действий со стороны нелюбезного адепта Дренера?
– Не знаю, – насупленно ответила я.
Ведь Дренер, очевидно, тоже не виноват, что его накрыло из-за этой проклятой пыльцы! Я вообще ничего не знаю. Потому что, выходит, у меня теперь… три истинные пары. И степень истинности каждого из поклонников совершенно не ясна.
– Эта адептка – моя истинная пара! – громко сообщил полностью вылечивший себя дракон. И сделал шаг ко мне, видимо, чтобы обнять за плечи и этим заявить на меня права. – Я только что сделал ей предложение руки и сердца. И хотел скрепить его поцелуем. Во всех мирах признают святость истинной пары дракона. И не смеют препятствовать единству.
– Хм… – растерялся эльф. – А любезная адептка Мария ответила ли тебе согласием, о жертва драконьей природы?
– Нет! – быстро крикнула я, опасаясь, что Дренер может исказить информацию.
– В таком случае, адепт из равных бессмертным драконам, твои действия могут расцениваться как использование силы против воли другого… – Преподаватель вдруг осекся. Задумался на мгновение, потом кивнул каким-то своим мыслям. – Прошу прощения, адептка Мария ведь участвует в эксперименте? И после его начала ты осознал, что она твоя истинная пара?
– Да, бессмертный магистр, – ответил Дренер.
– В таком случае, о любезная адептка Мария, поздравляю! – улыбнулся мне Баурель. В общем, пошел по стопам магистра-лекарши. – Этот дракон – твоя истинная пара. Со временем проявится и твоя личная склонность к нему. И тебе не следует осуждать его за этот поцелуй. Ибо знай, все действия истинной пары созвучны с твоим сердцем.
Мне хотелось заплакать. Просто сесть на траву и реветь в три ручья. Вот что мне со всем этим делать? Если оборотня и Мэйгара я вполне могла потерпеть и даже рассматривать как кандидатов на мою руку и сердце, то наглый дракон… Ну какая он мне истинная пара? Мне его прибить хочется! И Гриша его не любит.
Но, конечно, я не заревела.
– Этого не может быть! – воскликнула я, глядя в глаза эльфу. – Это какая-то ошибка. У меня уже… две истинные пары!
– Кто эти презренные?! – тут же рявкнул дракон и сделал новую попытку приблизиться ко мне. Эльф выставил руку, и дракон с огненными глазами остановился. Отчисления из Академии он теперь явно не хотел.
– Стоять! – воскликнул эльф, доказав тем самым, что бессмертные могут не только услаждать слух своей велеречивостью. – То есть как «уже есть истинные пары»? Ибо истинная пара дается свыше одна и навсегда…
– А я не знаю, – сообщила я. – Но факт остается фактом. Уже две. Дракон – третий. И что делать – совершенно непонятно.
Магистр задумался ненадолго, видимо, проникнувшись серьезностью моей проблемы, потом сказал:
– Я полагаю, это серьезный вопрос, важный для науки и личного благополучия всех любезных персон, замешанных в данной ситуации. Поэтому, любезные адепты, я отменяю наше занятие.
В рядах студентов раздались радостные смешки. Ведь студенты радуются отмене даже самого интересного занятия. Расстроилась, похоже, только я. Правда, у меня проблемы куда серьезнее, чем отложенное на неопределенный срок занятие.
– Я отведу адептов Марию и Дренера к ученым мужам, что устроили эксперимент. Ибо подобная ситуация требует немедленного вмешательства. Прошу не растерять последние знания за время перерыва в обучении. Пойдемте, адепты, – магистр кивнул мне и Дренеру.
В общем, эльф показал себя самым ответственным из всех, кто узнал о моей проблеме. Вон, лекарша вообще во все это лезть не захотела. А Баурель сразу решил вмешаться. То есть пока, судя по Коримэлу, Мэйгару и этому магистру, выходило, что эльфы тут самые разумные и адекватные. А значит, из парней самый адекватный – Мэйгар.
