— К… канистра?

— Ну знаешь? Тара, если хочешь, куда наливают жидкость, — похрюкивал Бус.

— Я знаю, что такое, мать твою, канистра! — вышеперечисленные снова заржали.

Джонни чувствовал себя не Серебряным, а каким-то Джонни Переходный Возраст, где мальчишки над ним насмехаются из-за пушка над верхней губой, который он не удосужился сбрить, думая, что это сделает его взрослее и круче.

— Видишь, ты знаешь что-то про канистру, но поверь, тебе не надо знать ничего про Бухлотон, — выпускал дым Бус. — Соглашайся! И может даже выиграешь, и уедешь куда-нибудь? А куда тебе вообще надо? Здесь же не бродят новички? — Зуб хрустя наклонился, словно подтверждая сказанное.

Подул ветер и качнул розовые бигуди, запутавшиеся в волосах проницательного Буса, который смотрел на Джонни, размышляя на предмет того прикидывается ли тот идиотом или от природы является таковым? Зуб скрипел всеми зубами, поглядывая на Джонни помышляя о том, чтобы пополнить свою коллекцию. Гном положил локти на ограду и подпер руками лицо, разглядывая Джонни и думая о том, почему у него в кобуре какая-то идиотская железяка? «Бабулька страстных романов писулька» (это её псевдоним) навострив карандаш ждала что ответит пират? Ей нужна завязка для истории, персонажи уже есть: пират, говорящий пес, и конечно же красивая Розалия (прообраз ее самой в молодости).

— Мне нужно туда, — Джонни с недоверием протянул карту, но Бус не обратил на его кислую мину никакого внимания, но когда увидел куда ведет дорога, то присвистнул так, будто увидел красотку.

— Тебе не добраться до Коллекционера без машины, парень, а корабль ты не получишь пока не станешь бюрократом, поэтому, давай, играй в Бухлотон, и сможешь доехать хер знает зачем к нему, только не говори за бланком? — Джонни глянул на Зуба, тот подался вперед, словно дал разрешение кивнуть. — Знаешь, будь ты чемпионом по Бухлотону, то, я думаю, он бы дал тебе бланк, и может даже еще отсосал, но реальность такова, что Мерсен – собиратель говен, не зря зовущийся Коллекционером. В любом случае – тебе не добраться до него без машины, так что…

— Я же смогу выпить прежде, чем играть?

— Если ты из тех пиратов, которых не перепьют сами смурблы, то да, а если нет…

Кто такие смурблы Джонни знать не знал, зато знал в старой вселенной создание, которое по преданиям невозможно перепить. По физической форме Серебряного и не скажешь, что он пьет, курит или использует допинги, когда те искусно синтезированы маэстро химических наук, поэтому Бйр из расы элусов с высоты своего исполинского роста недооценил крепенького пирата. Мало кто видел элусов пьяных, а уж тем более пускающих слюнявые ручейки по столу. Бйр оказался хозяином станции Олимпия. С того дня Джонни всегда обслуживал корабли только у него и всякий раз Бйр пытался разузнать как у пирата получилось перепить его? Сейчас у Джонни нет под рукой никакого химика. Допинга. Кейт ради которой можно нужно держаться на ногах. У него есть желание покинуть бюрократическую вселенную, и он готов потратить оставшиеся три патрона в мозговышибателе на того, кто скажет, что этого мало.

Идя под руку с дамой от которой не только престранно работало сердце, но и речевой аппарат, потому что на все её: «На этой улице нет ничего особенного, а вот на этой…», — Н. Хьюго лишь невнятно мычал, он заметил, что всё-таки «особенное» есть. На лицах пришельцев отражалось блаженство, доступное только тем, чье сердце тронуло нечто красивое, как незнакомка держащая его за руку. Их трогал вид великолепного собора, чей золотой купол походил на лампочку, заменяющую солнце, которое с трудом продиралось через облака бланков. Казалось, что вылепленные сотни рук на оконных карнизах тянутся к Хьюго, но по задумке они тянулись к узору внутри собора, где изображен принтер. Принтер был повсюду. Он вырезан на огромных дверях, говорящих: «За нами найдётся место каждому нуждающемуся», — и если внешнее великолепие собора можно изучать так долго, что с каждой секундой подмечаешь все новые и новые детали: таинственные фигуры, спрятанные под самой крышей, странные узоры перетекающее в принтеры всевозможных размеров, то внутри все как-то скучно. Будто архитектор решил оставить все интересное за стенами. Стены внутри расписаны каким-то фанатом принтера, потому что тот выполнен во всех цветах в стиле поп-арт, где под каждым принтером красовалась надпись на бюрократическом языке, которую не сумел бы разобрать даже самый фанатичный крючкотворец. Скамейки сделаны из редкого дерева, которое невозможно опознать, как и невозможно определить значения узоров на их спинках. На алтаре стояла священна книга, возможно, очередная выдумка какого-то хитреца, но Хьюго решил не рубить сплеча, пока не поймет зачем эта обаятельная незнакомка притащила его сюда?

Священник, как и любые другие выходцы планеты Окум - редкий шарлатан. Его хитроватые глаза горели дьявольским обманом, а самодовольная ухмылка походила на ту, которая способна заставить толпу прыгнуть в жерло вулкана. Само по себе создание примечательно лишь тем, что похоже на пони. Адского пони с которого содрали заживо кожу. Увидевшего это в первый раз – непременно скрутит. Увидь такое человек в церкви на Земле, то непременно бы перекрестился, святой водой и крестом вооружился и попытался бы низвергнуть существо обратно в ад. Но здесь он священник. Заметив свою помощницу с новым послушником, он бросил телефонный разговор и поскакал в их сторону.

— Наша добытчица! — он смачно поцеловал её в щёку, Хьюго едва не вывернуло наружу.

— Падре! – очень уж наиграно произнесла она.

— Что за заблудшую овечку ты привела к нам? — он поднял копыто и ткнул в грудь Хьюго, тот поправил свалившуюся на нос шляпу.

— У меня нет имени, я пришел, чтобы найти его, — процитировал Хьюго фильм, который постоянно смотрела Сара.

Прихожане, услышавшие этот короткий диалог, пришли в неописуемый восторг. Они начали падать на колени, а после воздавать хвалу принтеру. Другие же верили в пророчество с трудом, но, когда хитрый пони пал перед Хьюго, тот понял, что здесь всяко веселее, чем в очереди.

— И не было у него имени, и пришел он сюда, чтобы его найти! — обыграл фразу пони так, что в ней прямо-таки чувствовалось, нечто мифически-грандиозное. Остальные повторяли за ним.

— И благодаря знамению, приобрел я больше, чем имя, а именно веру! — подыграл Хьюго, снова процитировав какой-то фильм.

Переглянувшись Хьюго и пони кивнули друг другу. Молодой человек не мог понять почему окумянец подыгрывает ему?

— И поднявшись на крышу небоскреба, он увидел свою паству и обрел истинную цель…

На языке пони это означало беседу тет-а-тет, но Хьюго мог ошибаться. Ему ещё с трудом давались призрачные намеки. Толпа повторила слова, поднялась с колен, чтобы взять под руки Хьюго, и повела его прочь из собора, в сторону небоскреба.

— Я обыскался-с тебя-с! — разбрызгивая слюну произнес Прохвост.

— Безымянный, это твой друг? — спросил какой-то из послушников.

— Угу-угу, — подмигнул Прохвосту Хьюго.

— Без… безымянный?

Адский пони показал глазами, что испепелит болтливого ящера, если тот не заткнется. Прохвост имел каменистую броню, которая способна выдержать куда больше давления, чем способен оказать убогий пони, но эта толпа? Прохвост довольно облизнулся и пристроился рядом с Хьюго. К толпе прибивались всё новые и новые послушники, по крайней мере пони рисовал это именно так. На самом же деле, уставшая от очередей толпа побрела за другой толпой в надежде, что там произойдет что-то интересное. В их глазах тлел огонек надежды, такой крохотный, что любая массовая ходьба в сторону от очереди распаляла его. Ведь, если не пытаться выбраться из этой вселенной, то, наверное, можно смириться и жить, как остальные? Или можно пойти дальше? За безымянным человеком окутанным ореолом загадочности? Тем более, что толпа и пони без устали твердит: «Безымянный, небоскреб», — а когда толпа повторяет такую несуразицу, то лучше увязаться за ней следом, чем стоять в очереди.