Митя посмотрел на бюрократа, который выглядел чище, чем до пришельцопада. Тот кинул на прощание: «Пока!», — а Митя на прощанье плюнул ему в спину.

Н. Хьюго понравился первый сон. Он видел Сару. В её глазах горел костерок у которого хотелось согреться. Он подглядывал за тем, как она переодевается и внутри него затарахтел двигатель. Решив испытать все прелести человеческой жизни, он вломился к ней в каюту, схватил за талию и страстно прильнул к губам. Н. Хьюго не знал, почему она так реагирует? Но то, что она лижет лицо своим шершавым языком – разве это плохо? От удовольствия он открыл глаза и увидел перед собой Прохвоста. Их крик слышал весь палаточный городок ящеров, которые хотели лишь одного – спать, поэтому Хьюго и Прохвоста выставили до вечера, или навсегда. Они не уточняли.

— И надо было тебе лизать мое лицо?

— Я спал-с! — непонятно то ли возмущался, то ли наслаждался Прохвост.

— И что нам теперь делать? И мы не узнали приходил ли Джонни или Док?

Ящер облизался, а после вперил взгляд в молодого человека, будто не слышал вопроса. Он подпрыгнул и сказал: «Я же забыл покормить своих малышей», — о каких малышах речь? - не знал даже сам Прохвост, но он быстро ретировался, что Хьюго не успел ничего спросить. Разочарованный тем, что не знает всех предлогов, чтобы кинуть молодого человека на произвол судьбы Хьюго решил встать в очередь, где много людей. С ними он не будет чувствовать себя одиноко. И если при виде Сары во сне у него затарахтел двигатель, то при виде миловидной девушки он с силой пнул его в ребра и ненадолго заглох. Ему хотелось записать что-нибудь в бортовой журнал, но только никакого бортового журнала-то нет! А будь тот, то он попросту не знал бы, что записать? «Красивая красота?», — ему казались смешны собственные мысли. Молодой человек жалел, что больше не является кораблем и не может в любой момент посмотреть в базе данных, что делать, когда на тебя пялится красотка? Не найдя ничего лучше, он решил спросить:

— Мне подходит имя Саймон? — девушка изменилась в лице, заглянула в душу Хьюго и ответила: «Нет».

— Тебе подходит имя Замбурт, — напоминающий огромный волосатый ком, проговорил пришелец, стоявшей спереди. — Это классное имя. Так звали моего прадеда, а прадед у меня был что надо.

— Замбурт? А что значит это имя?

— Замбурт имя великого полководца. Мой прадед, — горделиво пробасил пришелец. — Он выиграл две войны, а после бесследно исчез, хотя до этого говорил, что не выйдет на пенсию, но кто его знает?

— Мне не нравится исчезать бесследно, — призадумался Хьюго.

— Так и не надо, но имя это великое, как моя раса!

Вмешался какой-то пришелец, стоящий перед волосатым комом, который явно знал больше, чем бывший компьютерный чип.

— Ага, расскажи, как вы просрали свою планету маленькому рою управляемому бешеной маткой, — усмехнулся пришелец.

— Слышишь ты, мтур, я твою планету харбм, как только выберусь отсюда!

Волосы на коме вздыбились, напоминая шипы. Они обрели металлический блеск, и что-что, но Хьюго и девушка не хотели оставаться рядом с выходящим из-под контроля пришельцем. Они осторожно пятились назад.

— О, демонстрируешь свои колючки? А как тебе это?

Откусив себе палец и дунув в образовавшуюся дыру, напоминающую кровавую трубку – пришелец раздулся в два или три раза, как надувной шар. Предвкушая кровавую драку, толпа разбежалась. Кто-то, как обычно, начал принимать ставки. Хьюго заворожил вид острых игл. Он не обращал внимания, как его все дальше и дальше оттаскивает девушка.

— Ты такой блаженный!

— Блаженный? Не совсем понимаю, о чем речь?

Тем временем в великана влетел металлический ком. Те, кто не отошли попали под дождь из плоти и крови, и черт возьми им это нравилось. Металлический ком приземлился на ноги, которые сложно рассмотреть за рядом шипов, прокрутился, обдав особо кровожадных кровью. Они наградили его щедрыми аплодисментами, а после буднично обошли труп. Очередь сместилась на несколько метров влево к уже давно засохшему кровавому следу. Хьюго не понимал, чему они восхищаются? Насилию? Он повидал насилие будучи кораблем, неспособным как-то помочь Саре, разве что бить током её обидчиков; хотя он рассматривал вариант отключить подачу кислорода, но слишком уж переживал за хозяйку.

— Пойдем, я знаю одно местечко, где поспокойней, — подцепила девушка Хьюго под локоток.

— Но как же очередь? Док и Джонни прибьют меня, когда вернутся!

Девушка улыбнулась, как улыбаются всем блаженным во вселенных космоворота. Будь Хьюго человеком чуть дольше, то сумел бы распознать в ее глазах жалостливое: «Боже, что за наивное создание?».

— Ты думаешь, если они догадались покинуть очередь, то они вернутся? — она наигранно засмеялась. — Нет, они бросили тебя, а я спасла!

— Они вернутся! Они, как и я хотят покинуть эту вселенную!

Спор молодых людей привлек пришельцев, которые надеялись, что будет ещё одна кровавая сцена.

— Покинуть!?

— Да, — ответил Хьюго так, будто это само собой разумеющееся.

— Отсюда нельзя выбраться! — она призадумалась, в её зеленых глазах разгорался какой-то безумный огонек, который что-то колыхнул внутри новоиспеченного человека. — Практически…

Возможно он бы протестовал тому, что она уводит его от очереди и места, где его будет искать Прохвост и Два Д, но от нее так приятно пахло! Запах опьянял, отвлекая от навязчивых мыслей о Саре. Ведь, когда Хьюго стал человеком с ним никто не говорил про любовь. Он убежден, что любит Сару. Он воскресил значение слова «любовь», вспомнив, как Сара репетировала раз за разом перед зеркалом, как скажет это тому самому Хьюго. Он знал, что она любит его не меньше, если не больше, ведь Сара нанимала мойщиков, чтобы те намывали его шлюз. На языке кораблей – это что-то, да значит! А уж когда он обрел плоть, то сама мысль о том, что она намоет ему шлюз - пускала по телу предвкушающий блаженство разряд, непонятный ни одному человеку.

— Что с твоим лицом? — спросила девушка.

— Кажется, я понял, что такое любовь!

Зрачки девушки расширились. Хьюго был заворожен своим отражением. Такой смешной и изогнутый. Ему было интересно: красавица тоже думает об этом? Уголки ее губ насмешливо приподнялись, потому что он смешной? Или изогнутый? И почему она приближается!? И тянется губами к щеке?

— Это только начало, — звонко поцеловала она щеку. У Хьюго зазвенело в ухе.

Будучи кораблем Хьюго любил баловаться с проводкой. О, это ощущение, когда тебя немного замыкает, бац! От человека бы завоняло жареным, а члены экипажа выкинули останки вакуум, но Хьюго практиковался так долго, что знал, как доставить себе удовольствие. Поэтому ощущение от поцелуя повергло его в шок. Это было нечто невероятное и немыслимое, ведь до этой секунды он и не догадывался, что людей тоже может замыкать. Он не был кораблем, но не растерял старые привычки. Смотря на эту красавицу, Н. Хьюго чувствовал, что хочет доверить ей свой шлюз.

Извозчик остановился за несколько сот метров от указателя «улица Шекли». Джонни едва успел распрощаться со стариком и конями, а повозка уже мчалась назад во весь опор, будто впереди их поджидает нечто ужасное. Дойдя до указателя, Джонни заметил другой. Сквозь перечеркнутую черным надпись легко читалось: «Улица последней очереди». Рядом с ней, красным цветом, похожим на кровь выведено: «Здесь начинается улица Шекли». Останки людей и пришельцев разлагались справа в овраге. Большая часть мертвецов давно лишились кожи и мяса. Хватит и дуновения ветра, чтобы трухлявые кости разлетелись как песок по асфальтовому пляжу. Группы людей и пришельцев ничем не похожих на бюрократов шли по тротуару, обходя заросшие грязью экипажи и такси, которые не смог бы оживить даже самый искусный механик. Какое бы название эта улица не носила: «Улица последней очереди» или «Шекли», ей бы больше подошло «мертвая улица» или «улица стервятников», ведь никто не гнушался позаимствовать у мертвецов талоны.